Слово и дело (СИ) - Черемис Игорь - Страница 36

Рудольф мне, в принципе понравился — например, тем, что без каких-либо возражений согласился на участие в нашей самодеятельности. Про его спешный переезд в Сумы я тоже узнавал, и там всё выглядело без подвохов — тещу разбил паралич, перевозить её в Николаев они по каким-то резонам не захотели и вернулись в родной город. Жена Рудольфа была бухгалтером и уже трудилась в НПО имени Фрунзе, а он некоторое время находился в подвешенном состоянии, которое и разрешилось так удачно для всех. Думаю, полковник Чепак очень радовался, представляя, как я буду искать скрытый смысл в этом назначении.

Правда, судя по всему, этот Рудольф раз или два рассказывал Чепаку, чем мы занимаемся в театре, но я сомневался, что он делал это из природной склонности к стукачеству. Если бы полковник отловил в коридоре меня и поинтересовался делами, я бы тоже не стал играть в партизана, а выдал бы всё, поскольку не считал подготовку к выступлению на смотре художественной самодеятельности чем-то тайным, что нужно скрывать не только от врагов, но и от друзей. Пусть даже эти друзья были друзьями в кавычках — потому что ещё до этих рассказов Чепак решил немного подставить меня перед республиканским начальством. Я почему-то был уверен, что он это делал не из злого умысла, а просто по привычке. Правда, привычка была дурной, и в её свете смерть майора Воронова представала совсем иначе — наверное, у него было другое чувство юмора, плохо совпадающее с привычками Чепака.

— В коллектив вошел успешно, прижился, можно сказать, а остальное — дело наживное, — ответил я и взял инициативу в свои руки: — Пётр, я к вам вот зачем пришел. Как вы, наверное, знаете, Комитет государственной безопасности иногда предлагает работу выпускникам институтов и университетов. Далеко не всем и не всегда, но такое случается…

Если Макухин и не знал о такой практике, то теперь точно был в курсе. Впрочем, он ничем не показал какого-либо удивления, лишь посерьезнел и сказал:

— Из высших учебных заведений у нас только филиал Харьковского политехнического… Вам же нужны сотрудники с высшим образованием?

— Так точно, — кивнул я. — Желательно, чтобы у такого вуза была и военная кафедра, но за неимением гербовой пишем на обычной…

— Это всё понятно, а я чем могу помочь? — сказал он слегка растерянно. — Мы следим за учебным процессом, а не за успехами отдельных студентов, вряд ли я смогу вам кого-то рекомендовать. Да и мои сотрудники тоже…

Если он откажется от этой наживки и не будет никого пропихивать к нам, я всё-таки занесу этого чиновника в черный список по причине тупости и недалекости. Впрочем, возможно, он считает свою миссию выполненной, поскольку у него в Комитете служит целый племянник — но мне хотелось бы посмотреть, как Рудольф приходит к Чепаку или его преемнику с какой-либо просьбой. К тому же больше — не меньше, и три-четыре Рудольфа явно лучше, чем один.

— А этого и не требуется, — я улыбнулся. — Я даже не надеялся получить от вас список кандидатов, этим, уж извините, мы предпочитаем заниматься сами. Но было бы желательно, чтобы вы намекнули ректорату по линии областного комитета, что содействие Комитету — это благое дело, которое им зачтется. Как именно зачтется — на ваше усмотрение, тут я вряд ли помогу, но по опыту могу сказать, что с участием партии такие дела проходят легче и быстрее. А то уже приходилось сталкиваться — они же там всё учёные, доценты с кандидатами, куда нам с ними тягаться? Ведь так?

Макухин жизнерадостно улыбнулся, когда услышал про доцентов и кандидатов, но было непонятно — то ли узнал песню Высоцкого, то ли его позабавил сам оборот. [3]

— Это да, — сказал он, — есть у них эдакое чувство превосходство по отношению к нам, простым смертным. Что ж, я понял вашу просьбу, на днях у меня запланирована встреча с профессором Ковалевым, он только назначен директором нашего филиала, я упомяну в разговоре и о вашей проблеме.

Про замену директора вуза я слышал, но не считал это важным делом — такие назначения происходят постоянно. К тому же с новичком Сухонину будет проще контактировать.

— Это было бы великолепно, — я прижал руку к груди, выражая крайнюю степень признательности. — Надеюсь, он прислушается к вашим словам. Ну а потом… вы не могли бы сообщить мне, когда этот разговор состоится? Я бы тогда направил своего сотрудника в институт.

— Сообщу, безусловно, сообщу! — пообещал Макухин, сделал запись на перекидном календаре и замер с ручкой: — А ваш номер?

Я с готовностью продиктовал.

— В нерабочее время меня можно найти через дежурного, но это, наверное, не понадобится?

— Кто знает? — рассмеялся он. — Насчет чего покрепче не решились? Всё же хорошее дело сделали, да и повод есть!

Я обдумал эту мысль. С одной стороны, пить не хотелось совершенно, с другой — такие тихие алкоголики могут стать смертельными врагами, если посчитают, что им отказали без уважения.

— А давайте! — я махнул рукой. — Несколько капель не повредит. А что за повод?

— А я тоже скоро на новую должность перехожу! Недели через две переезду в кабинет на втором этаже! — радостно объявил Макухин, но заметил мой недоуменный взгляд и объяснил: — Там секретари обкома сидят, меня назначают на идеологическое направление. Очень ответственная должность! [4]

Он даже пальцем ткнул в потолок. В принципе, да — серьезное повышение, с этого поста рукой подать до второго или первого секретаря, хотя я и сомневался, что этот «почвенник» сможет продвинуться до таких высот. А вот в Киев, в ЦК КПУ, его могли перевести, хотя и не на первые роли. Вот только это повышение также означало, что «заукраинцы» окончательно подминали под себя Сумскую область.

«Интересно, что со мной сделают, если узнают, что я завербовал секретаря обкома партии?», вяло подумал я. Впрочем, влезать в такую авантюру я не собирался. Мне вдруг захотелось просто доработать срок своей командировки и уехать в Москву, к понятным артистам балета и более интересному финансированию диссидентов.

* * *

После второй рюмки Макухин стал выглядеть привычным для меня образом — до этого он казался слишком официальным, затянутым, а тут даже галстук слегка распустил и откинулся на спинку кресла.

— Очень непростой отдел мне поручили, — доверительно говорил он. — Я же в школах работал, знал ситуацию с той стороны, сам, бывало, поругивал начальство областное, что продыху не дают, то одно им дай, то другое. А сюда сел — и понял, что иначе никак! Здесь те же самые вводные, да ещё и постоянные звонки — всем всё нужно вчера. Я даже фронт вспомнил, там такая же неразбериха была…

— На фронте понятно, — я пожал плечами. — Туман войны, штабы в реальном времени работают, вот и отдают приказы — ему на запад, а ей в другую сторону, потом меняются.

— Как ты сказал — туман войны? Верное определение, я запомню с твоего позволения… ну да, примерно так и было. А здесь этому туману откуда взяться? Учебные планы на год сверстаны, праздничные даты и каникулы закреплены — нет, всё равно. Дай, Иван, срочно то, срочно сё, а текущую работу никто, между прочим, не отменял!

— У нас то же самое, — я покривил душой.