На полголовы впереди - Френсис Дик - Страница 64

Джайлз попытался сбежать, но его без особых церемоний скрутили Зак и Рауль.

На сцене появился Джордж Берли, ухмыляясь во весь рот и размахивая парой бутафорских наручников. Как потом сообщил Зак, сцена произвела фурор.

Глава 17

Эмиль сказал, что шампанского хватит всем еще по полбокала, и мы с ним отправились наливать, а Оливер и Кейти убрали тарелки из-под закусок, поправили скатерти и начали расставлять приборы для банкета.

Я бросил быстрый взгляд на Филмера. Он был необыкновенно бледен, на лбу у него выступил пот. Одна рука, лежавшая на столе, была крепко стиснута в кулак. Его соседи – владельцы Красного Жара выражали свои восторги Заку, который, стоя у их столика, соглашался с ними, что Пьер еще может исправиться и стать человеком. Зак, улыбнувшись мне, отступил в сторону, чтобы я мог налить им шампанского. Филмер хрипло спросил:

– Где вы взяли этот сюжет?

Зак, сделав вид, будто воспринял это как комплимент, ответил:

– Сам придумал.

– Вы наверняка его где-то взяли. – Голос Филмера звучал злобно и безапелляционно. Владельцы Красного Жара с удивлением посмотрели на него.

– Я всегда их сам придумываю, – весело сказал Зак. – А что... вам не понравилось?

– Шампанского, сэр? – спросил я у Филмера. Что-то уж очень я расхрабрился, мелькнула у меня мысль.

Филмер меня не слышал. Миссис "Красный Жар" протянула мне его бокал, который я наполнил, и поставила бокал перед Филмером. Он этого не заметил.

– По-моему, сюжет великолепный, – сказала она. – Какой мерзкий, отвратительный убийца. И все время казался таким милым...

Я протиснулся мимо Зака, на мгновение встретившись с ним взглядом, который выражал мою искреннюю благодарность за сохранение тайны. Он принял ее с видом глубокого удовлетворения.

За следующим столиком Роза Янг спорила с Китом, доказывая, что это было всего лишь совпадение – когда он покончил с собой после того, как лишился своей лучшей лошади... К тому же Эзра лошадь продал, сказала она, а не просто отдал под угрозой шантажа.

– Откуда мы знаем, что нет? – спросил Кит. Ануины слушали разинув рот. Я молча наполнил их бокалы, но в пылу спора они не обратили на меня внимания.

– Кому теперь принадлежат лошади Эзры, вот что я хотел бы знать, свирепо произнес Кит. – И это не так уж сложно будет выяснить. Он говорил громко – достаточно громко, подумал я, чтобы Филмер его услышал, если прислушается.

Подойти к Лорриморам я не успел – меня опередил Эмиль, но картина была необыкновенная. Мерсер сидел, положив руки на столик и опустив голову.

Бемби, в ледяных глазах которой блестели слезы, протянула руку, положила ее поверх стиснутого кулака Мерсера и ласково его поглаживала. Занте обеспокоенно допытывалась, что с ними такое стряслось, а у Шеридана был какой-то отсутствующий вид. Не высокомерный, не наглый, даже не встревоженный, а просто-напросто отсутствующий.

В проходе между столиками толпилось довольно много народу – не только официанты, но и актеры, которые, все еще продолжая играть свои роли, заканчивали представление по собственному усмотрению. Уолтер и Мейвис, например, соглашались с тем, что Пьер спас Донне жизнь и, наверное, не такой уж плохой человек, и может быть, ему надо бы жениться на Донне... если только он перестанет играть на скачках. Сквозь всю эту толпу с трудом проталкивался проводник спального вагона, который шел готовить постели в салон-вагон. Проходя мимо меня, он с улыбкой кивнул, я кивнул в ответ и подумал, что моей главной проблемой, возможно, станет чрезмерный успех представления: те, на кого оно подействовало особенно сильно, могут не остаться на ужин.

Я не спеша вернулся на кухню, где вовсю трудился Ангус, все больше напоминавший осьминога. Меня все же не покидала надежда, что беспокойство не заставит Филмера встать и уйти.

Он по-прежнему сидел неподвижно. Его напряженные мышцы медленно расслаблялись. Впечатление, произведенное на него представлением, понемногу теряло свою остроту, – возможно, он действительно поверил, что Зак все это придумал сам.

Я стал накрывать два столика, ближайшие к кухне: машинально сложил салфетки, разложил ножи и вилки. Вскоре проводник спального вагона вернулся из салона, я оставил свои столики, как были, и пошел за ним.

– Вы уверены? – спросил он меня через плечо. – По-моему, в ресторане работы хватает.

– Сейчас самое удобное время, – заверил я его. – До ужина еще пятнадцать минут. Ничего, если я начну с этого конца, а потом, если меня замучит совесть, просто брошу?

– Ладно, – ответил он. – Вы еще помните, как складывать кресла?

Он постучал в дверь Филмера.

– Они все в ресторане, но на всякий случай сначала стучитесь, – сказал он.

– Ладно.

Мы вошли в купе Филмера.

– Сложите кресло, пока я здесь, – если понадобится, я вам помогу.

– Хорошо.

Я сложил – не слишком проворно – кресло Джулиуса Аполлона. Проводник похлопал меня по плечу и ушел, сказав, что начнет, как обычно, с дальнего конца и мы сможем встретиться посередине.

– И большое вам спасибо, – добавил он. Я помахал ему рукой. Знал бы он, что благодарить его должен я... Оставив дверь открытой, я опустил койку Филмера в ночное положение, разгладил нижнюю простыню и отогнул угол верхней, как мне было показано.

Потом я сунул руку в пространство между койкой и стеной, служившее гардеробом, взялся за ручку черного портфеля крокодиловой кожи, вытащил его и поставил на постель. Ноль-четыре-девять. Один-пять-один. Пальцы у меня дрожали от нетерпения. Я принялся крутить крохотные колесики. Движения мои были неуклюжими, хотя сейчас нужно было действовать особенно точно.

Ноль-четыре-девять... Теперь нажать... Щелк!

Один-пять-один. Нажать... Щелк! Замки открыты. Я положил портфель плашмя на нижнюю простыню, немного откинув верхнюю, и открыл его. Сердце у меня бешено стучало, дыхание перехватило.

Первым мне попался под руку паспорт Филмера. Я перелистал его – сначала бегло, потом более внимательно – и, немного переведя дух, нервно рассмеялся про себя. Номер паспорта Филмера был Н049151. Да здравствует генерал!

Я положил паспорт на постель и просмотрел остальные бумаги, не вынимая их и не перекладывая. Большая часть не содержала ничего интересного: вся рекламная макулатура, касающаяся путешествия, несколько вырезок из скаковых газет и одна – из местной газеты Кембриджа, где говорилось о строительстве нового библиотечного корпуса для одного из колледжей благодаря щедрости канадского филантропа Мерсера П. Лорримора. "Господи боже!" – подумал я. А под этой вырезкой лежало письмо – фотокопия письма. Я молниеносно пробежал его глазами, всем своим телом ощущая приближение опасности, чувствуя, как кровь приливает к голове.

Письмо было короткое. Напечатанное на машинке. Без адреса, без даты, без обращения и без подписи. Вот что в нем говорилось:

"По вашей просьбе я исследовал трупы семи кошек, обнаруженных распятыми, выпотрошенными и обезглавленными в саду колледжа. Могу сказать лишь, что это намеренное истязание. По моему мнению, это не ритуальное жертвоприношение. Кошки были убиты на протяжении, вероятно, трех недель, последняя из них – вчера. Все, за исключением последней, были спрятаны под сухими листьями и после смерти подверглись нападению насекомых и животных, питающихся падалью. В момент распятия и потрошения все они были еще живы. Большинство, хотя и не все, были еще живы в момент обезглавливания. Останками я распорядился так, как вы просили".

Рука у меня заметно дрожала. Я перевернул следующие несколько листов, оказавшиеся отчетами биржевых брокеров, и потом, на самом дне, наткнулся на маленькую желтую записку – она была прикреплена к документу большого формата, озаглавленному: "Акт о передаче недвижимости".

Записка гласила: "Это придется подписать вам, а не Айвору Хорфицу, но полагаю, что мы сможем сохранить это в тайне".