Выплата (СИ) - Каляева Яна - Страница 41

— Так, может, ей не принц дисконтный нужен, а просто нормальный парень?

— Так разве ж я против? — в голосе Рязанцева прорезается что-то, отдаленно напоминающее эмоцию. — Я же ни в чем ее не ограничиваю. Пускай выбирает себе по сердцу — хоть делового, хоть трудягу, хоть даже артиста какого — я бы не возражал. За ней разные люди ухаживать пытались, и не все только ради моих денег — она ж и сама по себе красивая девка и неглупая, хоть и без царя в голове. Так она их просто трахает один раз, а потом блокирует. Некоторые мне названивают — Пал Михалыч, что, мол, пошло не так, неужели ты меня к Дине не допускаешь?.. А я-то что сделаю? Это она сама.

Неужто в этой рептилии есть что-то человеческое? Я был уверен, что у Рязанцева все в этой жизни под контролем, а, оказывается, он не имеет власти над собственной дочерью. Странно это. Должны же быть методы воздействия — ну не такие, конечно, как с полудурком Фаридом, но все-таки… Возможно, за этим стоит история, которой я не знаю. И что-то мне подсказывает, что история эта скверно пахнет. Не особо, честно говоря, охота в это влезать — у меня и своих проблем выше крыши. Но хотя бы не попробовать вернуть долг будет не по понятиям.

— Ситуация сложная, Павел Михайлович. Но ты же понимаешь, что я не кандидат тебе в зятья? Вчера женился…

— Да сколько уж было тех кандидатов в зятья… А ты, Саня, человек нормальный, без закидонов. Вдруг у тебя получится установить с Диной контакт… Я же твою семейную проблему решил. Может, и ты мою решишь…

Что-то все же и в Рязанцеве есть человеческое. Но что такого я могу сказать избалованной девице, чтобы примирить ее с отцом?

Сказать, пожалуй, ничего такого особенного не могу. А вот если кое-что показать… попытка не пытка.

— Я ценю твое доверие. Обещать ничего не стану, сам понимаешь. Но что в моих силах, то сделаю. За Диной заеду завтра вечером. Нужно подготовить кое-что…

Глава 12

Полчаса до весны

Апрель 2030 года

Телефон мигает желтым — вызов из Штаба, но не экстренный. Принимаю звонок:

— Слушаю.

— Приветик, Саша. Это Алия, — щебечет динамик. — Слушай, я тут поковыряла твою проблемку… В общем, у Дины Рязанцевой классическая картина расстройства привязанностей на фоне…

Решительно прерываю этот поток слов:

— Аля, во-первых, здравствуй. Во-вторых, спасибо, что пытаешься мне помочь. Я это ценю. Однако помощи твоей я не просил. Потому что не нуждаюсь в ней. Справлюсь сам. Спасибо за предложение.

— О, ну я рада, что у тебя все под контролем, — в голосе Али будто и нет никакой обиды.

Аля, наверно, могла бы подсказать пару эффективных приемчиков, но оказаться в долгу еще и у нее я не хочу — не доверяю ей. В лицо она мне улыбается, вся такая миленькая — а за моей спиной льет Олегу в уши, что я его все эти годы абъюзил и харрасил, и вообще во мне причина всех его проблем. Главное, если так подумать, в чем-то Аля даже права — иногда я действительно перегибал палку… Но ведь всякая ложь на девяносто процентов состоит из правды, это еще Геббельс писал; вопрос, под каким углом эту правду развернуть. В общем, не хочу допускать эту манипуляторшу до своих дел, даже вот так опосредованно.

— Олег тебе привет передает, — как ни в чем не бывало говорит Аля.

— Как у него дела?

Частные звонки с базы Штаба теперь запрещены — Юрий Сергеевич, как и обещал, после покушения усилил меры безопасности, на базе введен особый режим, что бы это ни значило. Не знаю, насколько там стало безопаснее, но мама теперь волнуется еще больше, чем раньше.

— Знаешь, неплохо, — отвечает Аля. — Ему, с одной стороны, тяжело, с другой — он впервые в жизни чувствует себя значимым. По крайней мере ничей Дар он так и не забрал себе — видимо, подсознательно не хочет этого. Зато тренируется на совесть. Мотивация мощная у него — хочет стать кем-то, с тобой хотя бы сопоставимым, выйти из парадигмы тряпки-задрота-никчемушника. Ладненько, удачи тебе с твоей сироткой при живых родителях…

Сироткой, ишь… Может, стоило все же спросить, что там Алия вычислила про Дину? Это само по себе ни к чему меня не обяжет… С другой стороны, Рязанцев сказал, мозгоправы с его дочерью уже работали, а воз и нынче там. Значит, будем действовать кустарно — исходя из собственных нехитрых представлений о добре и зле.

Для этого я с полчаса повисел в поисковиках и сделал несколько звонков. Больше всего помощи оказала Нина Львовна — у этой общительной пенсионерки есть знакомые буквально везде. Она быстренько связала меня с внучкой своей подруги, работающей в одном из тех учреждений, которое меня интересовало.

Около шести вечера паркуюсь возле особняка Рязанцева. Езжу туда уже, как на работу… надеюсь, это наконец-то последний раз.

Поднимаюсь в апартаменты Дины. Стучу — никакого ответа. Может, тут закос под лучшие дома Европы и надо было дворецкого с докладом отправить? Нет уж, этот цирк — без меня. Открываю дверь и вхожу.

Дина сидит, съежившись в кресле, в дальнем углу просторной гостиной, заваленной игрушками. Хотя на стене висит огромная плазма, девушка смотрит в телефон, в ушах — розовые наушники. Заметив меня, нехотя вынимает их и спрашивает через губу:

— Чо надо? Ты кто такой ваще?

— Александр. Мы виделись, когда скрипку твою искали.

— А-а, было дело, — судя по тону, воспоминания о нашей встрече пробуждают у Дины ничуть не больше приятных чувств, чем у меня. — И хрюли ща приперся? Опять пропало что-нибудь?

— Ты мне расскажи, — подмигиваю. — Впрочем, не хочешь отдавать Кипр — твое дело. А я пришел пригласить тебя кое-куда.

— Это куда еще?

— Если не пойдешь, то и не узнаешь.

— Папахен, что ли, тебя прислал?

Нет никакого смысла это отрицать:

— Зачем спрашиваешь, раз сама такая умная?

Маленькая девушка еще сильнее съеживается в огромном кресле среди огромной комнаты и орет:

— Отвянь! Не пойду никуда с тобой, сыскарь сраный! Отвали от меня! Дверь у тебя за спиной.

— Как знаешь.

Разворачиваюсь и иду к двери. Естественно, меня тут же останавливает окрик:

— Эй, как тебя, Александр, погоди! Чо сразу сваливаешь? Куда хоть звал?

Естественно, Дина же привыкла, что ее без конца уговаривают. Не останавливаюсь, даже не замедляю шаг — не слишком, впрочем, быстрый с самого начала.

Дина догоняет меня, хватает за локоть:

— Эй, ну ты чего? Ладно, куда пойдем?

— Теперь уже никуда не пойдем. Не люблю, когда мне хамят.

Дина с полминуты топчется на месте и жует губы, однако руку мою не выпускает. Терпеливо жду. Наконец она выдавливает:

— Ну ладно, сорян, чот меня занесло. Куда звал-то?

Улыбаюсь:

— Переодевайся и поедем. На месте узнаешь.

— Во что одеваться хоть?

— В удобные вещи. Без лишнего выпендрежа.

— Океюшки. Я быстро.

«Быстро» у Дины заняло минут сорок, а «удобными вещами» оказались ультракороткая юбка и свитерок — вроде свободный, но грамотно облегающий все, что достойно облегания. Яркий макияж с полосками под левым глазом, на первый взгляд небрежная, но на удивление изящная прическа, плетеные кожаные браслеты на тонких запястьях… Сверху — длинный серебристый плащ. Приодевшись, Дина выглядит стильно — слегка пикантно, но без вульгарности. И золота-брильянтов не нацепила, что не может не радовать.

Дина улыбается и взмахивает волосами:

— Ну, поехали!

А она симпатичнее, чем мне запомнилось.

В мой скромный фордик Дина садится, не поморщившись. Молчит минут двадцать, на большее ее не хватает:

— Надеюсь, ты меня похитишь, запрешь в подвале и прикуешь к батарее.

— Что, так надоело дома?

— Не то слово… Мы уже в пригороде?

— Какой пригород! Почти центр, километра три от кремля.

— Никогда тут не была… это и есть трущобы?

— Да ты чо! Обычный спальный район.

Мы медленно едем через облицованную серым кирпичом панельную застройку. Вечер выдался достаточно теплый для апреля, на улицах много людей — гуляют кто с собаками, кто с детьми, кто сам по себе. Вон кто-то уже велосипед расчехлил… И всюду, как водится, обнимающиеся пары. Дина смотрит на гуляющих через стекло, и ее маленькое лицо выглядит грустным.