Любовь во тьме (ЛП) - Хара Кай - Страница 29

Я до сих пор помню руку моего отца на моем затылке, достаточно большую, чтобы угрожающе обернуться вокруг половины моей шеи. В тот момент то, что он сказал, могло бы показаться не таким пугающим, но не сомневайтесь, в его словах была угроза.

“Неудача - это не вариант. Если вы добровольно не будете совершенствоваться, то это будет вытягиваться из вас дюйм за дюймом ”.

Я чувствую, как капельки пота выступают у меня на шее при одной мысли об этом.

Вот почему был нанят тренер Крав. Чтобы заставить меня работать до тех пор, пока я не стану золотым призером, в зависимости от того, что наступит раньше. В глазах моего отца цель оправдывает средства, особенно если это связано с именем Мацуока.

Раньше он не всегда был таким. Когда я росла, он приобщал меня к различным видам спорта, чтобы посмотреть, не прижилось ли что-нибудь. Он приходил на мои игры и подбадривал меня, потому что он был лучшим отцом.

По крайней мере, я так думала

Теперь я знаю, что он был заинтересованным покупателем, с тревогой следившим за растущей стоимостью своего жеребенка. Я ни в чем особенно не блистала, во всяком случае, до фехтования.

По какой-то причине это пришло мне в голову естественно.

Когда мне было девять, он включил меня в соревнование десяти лет и младше под названием "Аве Мария", и в итоге я выиграла турнир. Занятия футболом, которые я посещала, дали мне хорошую работу ног, танцы - хорошую подвижность. Бокс заставил мои навыки уклонения и защиты блистать так ярко, что, когда я взяла в тот день свою арендованную шпагу, я поразила зал, полный профессионалов, своим потенциалом.

Иногда я задаюсь вопросом, насколько другой была бы моя жизнь, если бы я просто облажалась в тот день. Отказался бы мой отец от своих спортивных устремлений? Была бы я идеальной дебютанткой и заставила бы свою мать гордиться мной?

Это второе более вероятно, чем первое.

Моя мама англичанка, она выросла в шикарном пригороде Лондона. Она более или менее сбежала от деспотичной матери и отсутствующего отца и решила переехать на лето в Токио.

Она проработала две недели хостессой в популярном ресторане, когда познакомилась с моим отцом, японским бизнесменом.

Ее стремление к совершенству для меня проистекает из того, что у нее есть большая нагрузка на собственные плечи, как из-за критики, которую она получала от своей матери, так и из-за того, что она не была безупречной светской девушкой под руку с моим отцом. Ей постоянно приходилось доказывать свою состоятельность его деловым партнерам - и, что более важно, их женам – и бороться за то, чтобы завоевать уважение своих коллег.

Даже сейчас, спустя почти двадцать лет после того, как они поженились – хотя счастливыми из них были только пять, – на нее все еще бросают осуждающие взгляды с другого конца бального зала, словно она любовница, а не жена. Мы покинули Токио десять лет назад и переехали в Гонконг, и все равно острые языки последовали за нами.

Она прошла через этот звонок, поэтому знает, какими жестокими могут быть люди. Она не хочет этого для меня. Ее вариант помощи мне заключается в том, чтобы критиковать меня раньше, чем они смогут, и следить за тем, чтобы я ничего не оставляла открытым для их пристального внимания.

Ее усилия ошибочны, но не совсем злонамеренны, и именно поэтому так трудно ненавидеть ее, даже если иногда я действительно это делаю.

Так что, если мы не вернемся в прошлое до того, как моя мама ушла из дома и ее перенаправили в Сидней вместо Токио, эту часть моей судьбы уже не изменить.

- Нам нужно вызвать шеф-повара, я бы хотел поговорить с ним”, - говорит мой папа, щелкая пальцами ближайшему официанту.

В изысканном ресторане самый разгар часа пик, и мой папа хочет отозвать шеф-повара с кухни. Это верх грубости - даже думать о том, чтобы сделать это сейчас, но ему все равно. Хуже того, он чувствует, что имеет право на внимание этого человека исключительно потому, что считает его ниже себя. Работа шеф-повара - это ручная работа, и в мире моего отца ты пользуешься руками только для того, чтобы подписать контракт или поднять весло, чтобы сделать ставку на что-то.

Он снова щелкает пальцами, дважды. Громко.

Стыд ползет вверх по моей шее. - Отец, я уверена, что он занят, ресторан полон. Мы не должны...”

- Мальчик, - зовет мой отец через всю комнату, - и теперь я хочу, чтобы дыра в земле разверзлась и поглотила меня. Тогда я бы хотел, чтобы меня сбили до ядра Земли и сожгли заживо, чтобы мне не пришлось больше ни секунды терпеть это безумие. - Приведите шеф-повара”.

- Отец, ” пытаюсь я снова.

- Хватит, Нера. Если мне нужно твое мнение, я спрошу его. Просто ешь свою еду и молчи ”.

Внутри меня жарко закипает гнев, необузданный, который я не могу контролировать, как обычно.

- Так-то лучше”, - говорит он, делая глоток вина и причмокивая губами. - Итак, расскажи мне, как фехтование? Кравцов довольно скоро выложит мне неприкрашенную правду, но я хотел бы услышать ваше мнение об этом.

- Все идет хорошо, - говорю я сквозь стиснутые зубы, пытаясь сдержать свой гнев.

- Сколько забитых касаний?

- Двести сорок шесть.

- Получено?

- Сто девяносто восемь.

Он фыркает. - Должно быть лучше. Какая у тебя дистанция на сто метров?

- В двенадцать тридцать четыре.

- Ты можешь сделать это пониже.

Я киваю.

- В скольких официальных поединках ты сыграла?”

Вена на моем виске пульсирует. Я не знаю, почему он достает меня сегодня, когда это почти тот же вопрос, который он задает мне всегда.

Может быть, это потому, что он был груб с персоналом ресторана.

Или, может быть, это потому, что у меня была тяжелая неделя, даже без него. Я еще дважды писала Тристану, и оба раза он игнорировал меня. В классе было почти то же самое. Если я поднимала руку, он делал вид, что меня там нет. Если я задавала вопрос, он отвечал, но не смотрел на меня.

Я начинаю думать, что мне больше нравилось, когда он вызывал меня на дуэль перед всем классом.

Я думала, после того, как он выследил меня в понедельник, что он снова заинтересован в сексе, что я смогу убедить его.

Я хочу не столько его, сколько это чувство. Я отчаянно хочу снова испытать такую невесомость, временную свободу от давления моей жизни. Я начинаю чувствовать, что сломаюсь, если не получу это в ближайшее время.

Вместо этого он кажется гораздо менее взволнованным, чем я. Если не считать той первой стычки в тренировочном центре, он вообще не подавал никаких признаков моего существования.

- Нера? - Мой отец резко прерывает меня. - Ради бога, обрати внимание. Неудивительно, что ты проиграла чемпионат, если твои мысли блуждают именно так . - Он щелкает языком по зубам и делает еще один глоток вина. - Сколько было схваток?

Неудача - это не вариант.

-Шестнадцать.

-Сколько побед?

-Тринадцать.

Неудача - это не вариант.

Он снова неодобрительно щелкает языком по зубам. Повторяющийся звук начинает прокручиваться в мозгу, как моя собственная специальная версия пытки каплями. Это выводит меня из себя безвозвратно.

- Недостаточно хороша, Нера. Помни, неудача - это не вариант.

Что-то наконец обрывается внутри меня.

- А как насчет неоднократной измены своей жене? Вы не считаете это неудачей?

Слова вылетают прежде, чем я успеваю их переосмыслить.

Это все равно что плеснуть полную канистру бензина в бушующий пожар. Его глаза расширяются, почти комично выпячиваясь из орбит, когда лицо приобретает глубокий красный оттенок.

–Ты маленькая...

- Здравствуйте, - мягко перебивает голос. - Мне сказали, что вы хотели со мной поговорить.

Я поднимаю взгляд на обладателя голоса, спасенная тем, что он прервал меня.

Он высокий, с волнистыми руками, покрытыми татуировками, и он так же красив, как о нем писали таблоиды. Светлые волосы, зеленые глаза, ухмылка, обещающая неприятности. Я просто знаю, что он знает все способы разрушить жизнь девушки.