Давай попробуем любить (СИ) - Солнцева Зарина - Страница 40

Не обращая внимание на боль от раненных голых стоп, я отделялась от Сентры, глотая слёзы боль, страха и отчаяния.

Но я была слишком слаба, что бы двигаться и уж тем более бегать, поэтому закономерно поскользнулась на влажной от росы траве и заплетаясь в собственных ногах, кувырком полетела вниз по склону.

В падение заработав себе ещё пару ушибов, я приземлилась на бок, больно застонав и держась за ребра.

Слёзы опять потекли по щекам, к которым прилипли травинки и грязь, хотелось выть от несправедливости, но ком переживаний и эмоций застрял в горле от голоса, что прозвучал в паре шагов от меня.

— Губай, посмотри, это же та баба!

Медленно поднимая взгляд, я замерла при виде троих лохматых детин в старых обносках, грязные, с кинжалами и один с топором, тот, к слову, и показал пальцем на меня.

Я задрожала от страха, это же разбойники! Те самые убийцы, воры и насильники. Уперевшись ладонями в землю, я села и начала отползать назад.

— Ага, та самая адептка. — почесал бороду второй, щурясь от утреннего солнца. — А Зуми говорила, что крылатый её до смерти поимел, а она даже бегает.

С насмешкой фыркнул мужчина и двинулся на меня, тот, что был посередине, был ниже остальных, с серьгой в правом ухе и хитрыми глазами-щелочками, рассмотрев меня, он покачал головой и сплюнул под ноги.

— А ведь я говорил Хельге отдать деваху нам, больно она Гилу приглянулась, а потом и мы не побрезговали. И она от проблемы избавилась, и нам радость, так нет, идиотка… Всё по-своему сделала.

— Так всё равно к нам попала! — хрюкнул второй из них, а у меня что-то в сознании щелкнуло.

Хельга.

Где я уже слышала это имя?

Тем временем тот, что слева, сделал ещё один шаг ко мне, и я лихорадочно ползла назад, ища взглядом что-нибудь, чтобы защитить себя. Но увы, ведьмой я была слабой и без своих кукол была как без рук.

— Вот и хорошо, что попалась сначала нам, мы первые пробу снимем, а потом Гилу отдадим, — мерзко улыбнулся тот, что с топором, направляясь ко мне.

— Эй, Чед, Гил велел её к нему принести сразу. Если узнает, что мы ведьму вперед его тронули…

Боязливо промямлил тот, что справа, посматривая на того, что носил серьгу в ухе, тот смотрел на меня и о чем-то думал, усиленно думал.

— А он и не узнает, — похабно хмыкнул тот, что нашёл меня первым, хватаясь за ремень на штанах.

— Ты же, киса, никому не расскажешь, так? Всё равно тебя уже попользовали. А потом мы тебя к Гилу отвезем, он поласковее того крылатого будет. Золотом тебя отблагодарит, уж больно ты ему понравилась.

Страх сковал горло, я не могла ничего делать. Не закричать, не позвать на помощь.

А если бы и смогла, то кто бы пришёл?

Садэр обвинил меня в бесчестье, чтобы попользовать, как и они. Кажется, пока я буду дышать, буду в их глазах никто иной, кроме подстилки.

Слёзы опять обожгли глаза, сморгнув их, я поняла, что было глупо пытаться убегать, надо было оборвать свои мучения ещё в таверне, а так…

Оползнув ещё на пару сантиметров, я почувствовала, как бедро обжег знакомый укол боли, такой больной и такой знакомый.

Артефакт.

Отодвинувшись чуть в сторону, я пальцами, не жалея ногтей, начала соскребать землю с кругоподобной вещицы, в тот момент, когда я её уже извлекла из земли, спрятав под подол рубахи, бандиты приняли единогласное решение.

— Ладно, только аккуратно с ней. Если Гил прознает, глотки всем перережет.

— Так мы скажем, что крылатый…

— Я сказал, аккуратно! Она и так паршиво выглядит. Хотя хороша, чертовка, даже такая, — рявкнул тот, что с серьгой, и мужик с топором недовольно фыркнул, но оставил оружие в сторону и двинулся на меня.

— Ну-ка, молодуха, иди-ка ко мне.

В моей голове было уже принято решение, судорожно сжав артефакт в руке, я мысленно попросила прощения у самых родных и попрощалась с сёстрами. Теперь я не ползала назад, а ждала, когда эти твари подойдут ближе. По щекам опять потекли слёзы.

— Какая послушная, посмотри, Губай!

Рассмеялся один из них, и его рука легла на моё плечо, отводя волосы назад, и я всеми силами нажала больными пальцами на центр артефакта, вплетая в оторванные нити аккумулятора энергий свои жизненные энергетические каналы. Теперь амулет пил меня в прямом смысле.

Болезненный крик моего несостоявшегося насильника раздался совсем рядом, открыв глаза, я изумленно увидела, как двухметрового мужчину отбросило от меня откатом на три метра.

— Тысячи бес! Что это, Чед!?

Кричал второй, но он не успел отбежать, ноги подкосились, и он упал на землю, крича от боли. Та же участь постигла и третьего из их банды.

Боль стала настолько живой и частью меня, что я её уже не чувствовала. Сознание туманилось.

Мои пальцы не могли отпустить амулет, а тот уже высасывал не энергию, а жизнь из меня.

Перед внутренним взором стал Садэр. Воспоминание, когда он меня кормил, убаюкивал в своих руках. И целовал.

Я не помню момент насилия надо мной, но помню ненависть в его глазах и обвинения в голосе. Он не верил мне.

Он предал меня.

Почему это случилось с нами? Почему это случилось со мной?

***

— Прошу прощения, где мне найти Давину Фиалковски?

Знакомое имя действует как соль на свежей ране. Я медленно поднимаю голову на утреннего посетителя и не нахожу в себе силы даже зарычать от злости на него.

Глухая боль таранит грудь, и я лишь сминаю мужскую фигуру молодого змея своим взглядом, готовый испепелить ещё одного её любовника.

Маленькая куколка Давина, похоже, я ошибся, и куклой в твоих руках был я.

— Зачем она тебе, змей?!

Грубо спрашивает Эктар, пытаясь спроводить гостя восвояси, до того как я бы озверел вновь, теряя контроль и над разумом, и над телом.

Я опять устало роняю голову между коленей, падая спиной на деревянную стену.

Как же паршиво, а?

Так сильно сдохнуть мне ещё никогда не хотелось.

— Я пришёл поинтересоваться насчёт её самочувствия, — ровно ответил молодой нааг, и в его голосе прозвучал упрёк, — хоть госпожа Давина и заверяла, что чувствует себя хорошо и выпьет нужного отвара, меня это беспокоит. Всё-таки с ядом не шутят.

Что-то внутри замирает, наверное, сердце. А я, глупый, думал, что его нет.

Я медленно поднимаю голову и пытаюсь сфокусировать взгляд, чтобы разглядеть незнакомца.

Что он городит, бесы всех раздери?!

— Что ты несёшь? — непонимание звучит так чётко в хриплом голосе моего командира, как и абсолютная тишина в комнате. Все замерли, ожидая ответа.

С трудом мне удалось рассмотреть высокого молодого наага с белыми волосами и упрямыми глазами.

Ни капли не испугавшись наших персон, он поджимает губы, рассматривая нас с прищуром, и выдыхает почти по слогам:

— Моя годовалая дочь вчера укусила госпожу Фиалковски за шею, когда ведьма взяла её на руки. Мы не думали, что у такой малютки так сильно отразятся мои гены полукровки, и в её крохотных зубках столько яда, сколько в клыках. Давина выглядела плохо, но отказалась от нашей помощи и вернулась в таверну. Я надеялся на то, что всё обойдётся, и девушка примет нужные меры, но моя жена очень переживала, и вот я здесь. Так где госпожа Фиалковски?

— Что же, по крайней мере, это объясняет, почему она тебе, Садэр, не сопротивлялась. Яд туманил сознание…

Голос Фаарата раздался с лестницы. Целитель как раз спускался вниз, когда собрат, узрев его, уважительно поклонился.

Между змеями завязался короткий разговор на родном языке, после которого молодой нааг поджал тонкие губы, с сочувствием глядя на меня. Коротко кивнув на последок, гость ушёл так же внезапно, как и пришёл.

Меня же начало трясти. От одного напоминания о яде наага становилось дурно. Давина — человек, она довольно хрупкая и не так развита магически, она бы точно не выдержала.

— Фаарат?

Мой голос звучал непреклонно, я требовал одной интонацией, чтобы он мне всё рассказал.

— Вынужден вас огорчить, ребятки, Давина ещё жива.