Игра без козырей - Воронин Андрей Николаевич - Страница 18

Вначале он увидел на противоположном берегу какое-то движение, а потом и услышал крики, собачий лай. Над озером вспыхивали фонарики, лучи скользили то в одну сторону, то в другую. «Неужели охотники?» – подумал Семен Семенович, приседая на корточки и прислушиваясь к звукам, летящим над водой. Он услышал всплеск. И тут темная туча, хотя ветра почти не было, медленно, как в кино, закрыла луну, весь мир погрузился во тьму, лишь окна дома за спиной Смирнова пылали ярким электрическим светом. Сразу же стали видны звезды, высокие, прямо над головой.

«Что же там случилось?» – Смирнов даже приложил ладони к ушам, пытаясь различить, разобрать слова, узнать, что же творится на противоположном берегу.

Собаки исступленно лаяли, на них зло кричали. Прогремел выстрел, затем другой.

«Точно, охотники», – решил Смирнов, когда у него над головой пронеслись четыре утки. Они летели так низко, что Семену Семеновичу показалось, захоти он, подпрыгни, и смог бы рукой сбить птицу.

Смирнов закурил, пряча огонек сигареты в ракушке ладони – привычка, оставшаяся с армии, привезенная в Россию из далекого Афганистана. Там, если закуришь неосмотрительно, не присядешь в окопе, не спрячешь огонек сигареты в ладони, можешь схлопотать пулю – даже сигарету не успеешь докурить до половины. Так погибли многие. Привычка вошла в плоть и кровь, даже дома на балконе Смирнов всегда прятал зажженную сигарету в руке, а прикуривал, отворачиваясь к стене.

Он двинулся вдоль берега по узкой тропинке. Странный звук доносился с водохранилища – то ли рыба плескалась, то ли плыла большая птица. «Но какие птицы плавают по ночам? Хотя, возможно, это те лебеди, которых я видел: два гордых лебедя с шеями, изогнутыми, как носики старинных чайников».

Смирнов подошел поближе к воде, оставляя следы на мокром песке. Под ногами хрустели мелкие камешки и ракушки. И тут он услышал несколько резких ударов по воде и наконец увидел голову плывущего человека. Погода для купания была абсолютно неподходящая, даже летом в озере вода была ледяной, а сейчас, осенью, и подавно.

– Эй! – крикнул Смирнов.

Голова тут же исчезла под водой. Секунд через десять голова вновь возникла, но на этот раз человек уже плыл от берега. С другой стороны озера вновь зазвучал собачий лай, прогремел выстрел. Звук, дробясь, полетел над водой. Пловец заметался, не зная, куда теперь направиться.

– Сюда давай! – негромко позвал Семен Семенович, боясь испугать.

Короткое раздумье – и пловец нырнул Не выныривал он довольно долго. Смирнов уже хотел броситься в воду, как увидел метрах в десяти от себя барахтающегося человека. Семен не стал его звать, а побежал к тонущему по колено в воде. Зашуршали камыши. Семен пытался выбраться из воды, но ноги вязли в илистом дне.

Смирнов схватил длинную палку и протянул ее:

– Держись! Хватай!

Он с трудом вытащил дрожащую, стучащую от холода зубами девушку лет двадцати. С джинсов, перепачканных илом, текла вода, майка прилипла к телу. Девушка с ужасом смотрела на мужчину в кожаной куртке.

– Ты чего в воду полезла? – спросил Смирнов.

– Русский, что ли? – испуганно спросила мокрая девушка.

– Конечно, русский, – не без гордости подтвердил Смирнов. – Поляк бы тебя спасать не полез, стал бы он ноги из-за тебя мочить!

Девушка испуганно обернулась, заметила мелькание фонариков на противоположном берегу и тут же пригнулась.

– Тебя ищут? – спросил Смирнов.

– Меня, сволочи!

– Пошли отсюда.

Он сбросил куртку, укрыл ею дрожащие плечи девушки и, обняв ее, повел к дому. Та чуть волочила ноги, спотыкалась через каждый шаг. Если бы Смирнов ее не поддерживал, она бы вообще не могла идти.

– Хорошо плаваешь. Я бы не рискнул лезть в воду в такую погоду.

– Выбора не оставалось. Они бы меня убили.

Они и так меня убьют, – обреченно добавила она, – отыщут и убьют.

– Кто они?

– Сволочи! Поляки вонючие! Уже у самого крыльца девушка отпрянула от Смирнова и резко спросила:

– А ты кто такой?

– Свой.

– Здесь своих не бывает, либо рабы, либо надзиратели, – затем она обреченно махнула рукой. – Черт с ним, водка у тебя есть?

– Найду.

Услышав голоса в доме, девушка вновь шарахнулась в сторону:

– Кто там?

– Тоже свои. Мои ребята, я у них главный.

– Главный? – подозрительно спросила продрогшая девушка. – Это ваши машины загружают?

– Мои.

– Все, я пропала.

– Ты о водке спрашивала, так пошли. Девушка еще колебалась, но она обессилела до такой степени, что ей уже было все равно, поймают ее, убьют или станут мучить, лишь бы согреться перед этим и прийти в себя.

Глава 4

Смирнов провел девушку в свою комнату так, что никто не заметил их появления. Сразу же задернул шторы, закрыл дверь на ключ.

– Вот тебе водка, – он вытащил из холодильника бутылку, – учти, она холодная.

Девушка застучала зубами, озябшие пальцы не слушались, она не могла отвернуть пробку.

– Сейчас сделаю.

– В стакан лить не надо, я из горлышка.

– Тебе бы чаю выпить, я к ребятам схожу.

– Не надо, – девушка, завладев бутылкой, принялась жадно глотать из горлышка.

Смирнов отобрал бутылку, когда в ней поубавилось граммов на двести.

– Хватит с тебя!

– Сигарета есть?

– Сперва переоденься, – Смирнов вытащил из сумки запасную одежду – спортивные штаны с лампасами, майку и свитер. Бросил их на кровать. – Надевай, – и отвернулся.

Он слышал, как, чертыхаясь, стягивает с себя одежду его гостья. Он смотрел на ее силуэт, отраженный в полированной дверце шкафа.

– Готово, – дрожа, сказала девушка. Она сидела на кровати, укутавшись в одеяло, высунув из-под него только мокрую голову. – Сволочи! Думали, что им легко будет меня ухлопать! Спрячь меня, увези отсюда.

– Я не знаю, кто ты, не знаю, что натворила, не знаю, почему за тобой гонятся. Может, ты убила кого-нибудь?

– Я бы с удовольствием прикончила кого-нибудь из них, а еще лучше – всех скопом.

Смирнов брезгливо отодвинул ногой мокрую одежду гостьи и присел на кровать.

– Как тебя зовут?

– Маша Пирогова, – словно вспоминая собственное имя, медленно проговорила девушка.

– Меня – Семен Семенович. Откуда ты взялась ночью в ледяной воде?

– Я уже здесь полгода. Я из Смоленска.

– За что тебя ищут?

– Они меня вернуть хотят.

– Кто – они?

– Все. Рыбчинский у них главный.

– Зачем ты им, украла что-нибудь?

– Они меня украли. Документы забрали, я уже два месяца дневного света не видела.

Маша немного согрелась, сбросила одеяло и трясущимися руками принялась приглаживать давно не мытые волосы.

«На проститутку не похожа, – решил Смирнов, разглядывая гостью, – у баб, промышляющих сексом, взгляд не такой». Глянул на руки девушки – ногти короткие, неухоженные, пальцы исцарапаны. Взял Машу за руку, та не стала сопротивляться, посмотрел на локтевой изгиб, следов уколов не нашел.

– Я не ширяюсь, если ты, Семен Семенович, на предмет наркоты меня проверяешь. Я и курю-то редко.

– Здоровье бережешь? Девушка криво усмехнулась:

– Нам не давали сигарет. Хорошо еще, если покормят вовремя.

Только сейчас Смирнов обратил внимание на ее худобу.

– Вас шить заставляют?

– Нет, – Маша Пирогова – захихикала. – Можно подумать, ты не знаешь! Ты же один из них.

– Был бы одним из них – знал бы. Я же Рыбчинскому сейчас не звоню, не сообщаю, что тебя поймал.

Маша задумалась. Постепенно к ней возвращалась ясность мысли.

– Я убежала оттуда, случайно выбралась. Меня внизу держали, – сказала она и тут же спросила:

– Сколько до Варшавы?

– Далеко, девочка, пешком не дойдешь.

– Где мы?

– Под Белостоком. Ты в самом деле не знаешь или придуриваешься? Маша присвистнула:

– Я думала, мы по ту сторону от Варшавы. В будке везли, как скот.

Маша жадно курила, а Смирнов прикидывал, пытаясь понять, что же происходит по ту сторону водохранилища, ведь его машины пошли туда. Самые хреновые подозрения начинали оправдываться. С одной стороны, это радовало, ведь перед отъездом он все-таки решился подойти к Потапчуку, а с другой – пугало.