Тайна жизни: Как Розалинд Франклин, Джеймс Уотсон и Фрэнсис Крик открыли структуру ДНК - Маркел Ховард - Страница 80

В 1968 г. вышла в свет «Двойная спираль», и роль Перуца в передаче информации Уотсону и Крику стала достоянием общественности. Вскоре после того, как книга получила резонанс, Эрвин Чаргафф написал на нее резкий отзыв, опубликованный в журнале Sience от 29 марта 1968 г. Чаргафф считал открытие Уотсона и Крика паразитическим соединением чужих результатов{1070}, причем включил в круг обвиняемых, помимо двух победителей (которые на момент его встречи с ними в 1952 г. даже не знали, как пишется слово «аденин»), также благовоспитанного Перуца, передавшего им информацию{1071}. Ознакомившись с оттиском готовящегося к печати отзыва Чаргаффа, Перуц возмутился – ему вовсе не хотелось выглядеть шпионом. Сначала он слукавил, что проглядел этот эпизод в рукописи книги Уотсона, а если бы читал более внимательно, то возражал бы против его включения. Потом, видя угрозу своей карьере и репутации, Перуц написал Джону Рэндаллу о необходимости «как можно скорее покончить с этими ужасными россказнями Уотсона»{1072} и повел борьбу с истинно научной точностью.

Перерыв заваленный бумагами кабинет, Перуц обнаружил, что выбросил почти всю корреспонденцию, касающуюся биофизического комитета Совета по медицинским исследованиям за тот период. Затем он не пожалел сил на поиск копий этих писем, пылившихся в картотеках секретаря комитета Ландсборо Томсона и секретаря Совета Гарольда Химсворта. Перуц разыскивал официальное подтверждение, что отчеты для Совета не считались документами ограниченного доступа или конфиденциальными. Формально так оно и было: на них не стоял гриф «Конфиденциально», хотя они предназначались лишь для сотрудников Совета и руководителей подразделений{1073}.

Наконец в номере Science за 27 июня 1969 г. вышло тщательно согласованное разъяснение. Перуц оправдывался тем, что, будучи неопытным в административных вопросах, которыми занимался лишь от случая к случаю, не видел причин скрывать отчет, не являющийся конфиденциальным. Также он подчеркнул, что, хотя в отчете действительно содержались важные результаты кристаллографического исследования, полезные для Крика, Уотсон уже знал о них из доклада Франклин на коллоквиуме в ноябре 1951 г. «Если бы Уотсон делал записи, – писал Перуц, – то получил бы ту же информацию на год раньше»{1074}.

Уотсон же сместил фокус ситуации: «Важно не то, что в ноябре 1951 года я мог бы записать данные Розалинд о параметрах элементарной ячейки и группе симметрии, а то, что я этого не сделал». Крик прочел отчет о работе Франклин уже после того, как он и Уотсон осознали значение парности азотистых оснований, стали строить модель В-формы ДНК и поняли, что такое ось диады в двухцепочечной структуре{1075}.

Уверения Перуца задним числом, что он действовал как должно, стали еще более спорными после изучения документов Совета по медицинским исследованиям в Национальном архиве Великобритании. 6 апреля 1953 г. – то есть всего через несколько дней после того, как Уотсон и Крик предложили к публикации свою статью о ДНК в Nature, – Перуц написал дезинформирующее письмо Гарольду Химсворту в Совет. Вот что он написал о том, когда именно Уотсон увидел рентгенограмму № 51 и когда Уотсон и Крик узнали о результатах расчетов Франклин, описанных в отчете Королевского колледжа Совету по медицинским исследованиям:

Биограф Макса Перуца Джорджина Ферри сочла это письмо неподобающим отклонением от правдивости, вызванным необходимостью скрыть роль Уилкинса в истории с рентгенограммой Франклин от руководителя биофизического отдела в Королевском колледже Джона Рэндалла. На деле целью Перуца было не только вывести Рэндалла из дела или защитить Уилкинса, но и завуалировать то, что он сам, по существу, участвовал в похищении данных. Написав письмо Химсворту, Перуц фактически оказался в одной компании с Уотсоном, Криком, Уилкинсом и Рэндаллом. Уилкинс в письме Рэндаллу от 13 января 1969 г. охарактеризовал поступок Перуца следующим образом: «Если Перуц думает, что не следует показывать другим лишь документы, отмеченные грифом "Секретно" или "Конфиденциально", то он, похоже, живет в забавном мире!»{1077} Правда, автор письма оставил в стороне тот факт, что именно он показал Уотсону роковой снимок. Рэндалл согласился с Уилкинсом и заявил Брэггу, что, даже если отчет не был отмечен как конфиденциальный, его следовало считать таковым{1078}.

Перуц еще очень долго продолжал выгораживать себя. Так, в 1987 г. в очерке «Как был раскрыт секрет жизни» для газеты The Daily Telegraph он, обойдя молчанием свою роль, обвинил Уотсона в клевете на Франклин. Впрочем, довольно странно выглядит его реплика о внешности Розалинд Франклин: «Не то чтобы она была непривлекательной или не следила за тем, как выглядит. Она одевалась с намного большим вкусом, чем типичная кембриджская студентка»{1079}.

К концу февраля 1953 г. Уотсон и Крик пришли к окончательной конфигурации сахаро-фосфатного остова. Настало время найти место азотистым основаниям, что стало самым блистательным их достижением на пути к открытию структуры ДНК{1080}. Для истории науки бывает важно, какие книги и статьи читал ученый в период важного открытия или эксперимента. В данном случае трудно не восхититься глубиной освоения Уотсоном литературы по нуклеиновым кислотам. В эпоху, когда любую публикацию приходилось искать в библиотеках по каталогам или указателям, Уотсон сумел проработать всю имевшуюся на тот момент информацию.

В частности, он пользовался изданной в 1950 г. книгой «Биохимия нуклеиновых кислот» (Biochemistry of the Nucleic Acids){1081} шотландского биохимика Джеймса Нормана Дэвидсона, в честь которого было названо здание кафедры биохимии Университета Глазго, где он организовал и возглавил один из лучших центров изучения нуклеиновых кислот{1082}. Учебники Дэвидсона, в том числе написанные им в соавторстве с Эрвином Чаргаффом{1083}, Уотсон прочел вдоль и поперек, выписывая оттуда нужное, включая химические формулы азотистых оснований ДНК, на небеленую бумагу, которой снабжалась Кавендишская лаборатория{1084}.