Звездная бабочка - Вербер Бернард - Страница 7

12. ЖЕЛЕЗНОЕ УТРО

Когда Сатин Вандербильд встретилась с Элизабет Малори, у той только что закончился очередной приступ депрессии. Ее бирюзовые глаза поблекли и приобрели тусклый серый оттенок. Зрачки бывшей спортсменки казались ненормально расширенными из-за постоянного употребления транквилизаторов и алкоголя. В гостиной над заброшенными тренажерами царил большой телевизор, включенный на круглосуточном информационном канале. Диктор рассказывал о появлении смертельно опасного вируса гриппа, переносимого перелетными птицами. По последним данным, от него умерло уже около пятидесяти человек. Ведущий выпуска новостей уточнил: первые исследования говорят о том, что указанный вирус гриппа мутировал в результате все более интенсивных изменений условий выращивания домашней птицы. Ускоренное чередование периодов сна и бодрствования, применение гормонов для более быстрого наращивания массы тела птицы привели к появлению этого заболевания. На данный момент гриппом заразилось всего несколько людей, живших бок о бок с домашней птицей, но ученые предсказывают дальнейшую мутацию вируса, в результате чего он сможет передаваться не от птицы к человеку, а от человека к человеку. До сих пор не найдено никакой вакцины, никакого лекарства. Вполне вероятно возникновение эпидемии, которая унесет несколько сотен миллионов жизней.

Элизабет все время чувствовала себя обессилевшей. На самом деле ей хотелось заснуть и никогда больше не просыпаться. Она налила себе полный стакан виски, положила в рот несколько таблеток, с гримасой на лице запила их алкоголем и нервно раскурила сигарету. Затем экс-чемпионка взглянула на незнакомую блондинку, которая вежливо прервала беседу и молча сидела в кресле, ожидая возможности продолжить разговор.

— Проект по созданию космического парусника? С какой целью? Гонки? Космическая регата?

— Нет, не совсем так. Скорее, речь идет об исследовании.

Блондинка говорила очень спокойно. Элизабет понравились внешний вид гостьи, ее кофточка из кусков разноцветной ткани и украшения в виде фигурок животных. В ушах женщины красовались две длинные сережки с бабочками на концах.

— Вы пришли не к тому человеку. Я не космонавт, я рулевой гоночной яхты.

— Что ж, нам как раз и нужен рулевой для звездного парусника.

Элизабет хрипло рассмеялась.

— Вы что, ослепли? Я же калека. Ноги не повинуются мне. Полагаю, вас неправильно информировали.

С этими словами хозяйка дома дала понять, что желает остаться одна, указав гостье на входную дверь. Сатин Вандербильд сделала вид, что не поняла этого приказа.

— Нас интересуют не ваши физические возможности, а ваши навыки в искусстве управления парусными судами. Звездный парусник будет перемещаться в пространстве так же, как и обычный морской корабль, с той лишь разницей, что его будет двигать вперед не ветер, а поток света.

Сатин не желала возвращаться к начальнику с пустыми руками. Она понимала, что Элизабет утратила вкус к жизни и что способность спортсменки восхищаться чем-либо снизилась почти до нуля. Теперь та могла упиваться только собственным падением. Сатин пришла к выводу, что у нее осталось последнее средство — электрошок. Тогда она поставила на карту все и назвала имя руководителя проекта — Ива Крамера. Это произвело впечатляющий эффект. Лицо мореплавательницы исказила жуткая гримаса.

? Да как он осмелился? — зарычала она, прибавив неприличное ругательство.

? Это был несчастный случай. Ив не нарочно сделал это. Гнев ослепляет вас. Ведь Крамер пытался извиниться, он хочет все исправить. Проект „Последняя надежда“ преследует гораздо более амбициозную цель, чем обыкновенный космический полет. Речь идет о спасении человечества.

— Убирайтесь вон немедленно!

Сатин Вандербильд встала, вырвала пульт дистанционного управления из рук Элизабет и увеличила звук до такой степени, что он стал оглушительным. Диктор рассказывал о террористическом акте, совершенном в школе религиозным фанатиком-самоубийцей. На телеэкране мелькали десятки окровавленных детских тел, уложенных на носилки или в черные пластиковые мешки.

— Неужели ваш гнев на Ива важнее вашей ненависти ко всему этому?

— Что вы себе позволяете? Убавьте громкость! Мне же больно!

Элизабет Малори попыталась вновь завладеть пультом, однако ее гостья отступила на достаточное расстояние. Теперь журналист сообщал о всеобщем ликовании, воцарившемся в столицах нескольких соседних стран при известии о теракте. Население шумно приветствовало благородное самопожертвование смертника. Можно было видеть толпы вооруженных автоматами людей. Они стреляли в воздух и потрясали портретом террориста, взорвавшего себя в помещении школы. Они в восторге выкрикивали его имя. Диктор добавил, что в ходе Праздничных шествий» в столицах указанных государств погибли двадцать три манифестанта: одни были убиты шальными выстрелами своих же соратников, другие — затоптаны в давке.

— Убавьте звук! Вы не имеете права! Я сейчас вызову полицию!

Теперь на огромном настенном экране красовалось лоснящееся от грима лицо диктора, который с улыбкой продолжал читать текст информационного сообщения:

«…призвал верующих ко всеобщей войне. Он заклинал матерей пожертвовать своими детьми, обвешать их взрывчаткой и отправить на смерть ради священной цели. И вот на улице показалась процессия женщин, они скандировали лозунги религиозного характера и обещали родить много детей, которые станут будущими героями-мучениками…»

Элизабет с трудом вылезла из скопления диванных подушек и взгромоздилась на инвалидное кресло-каталку, собираясь преследовать похитительницу пульта. Ей удалось приблизиться к Сатин, но каждый раз, когда хозяйка дома протягивала руку за желанным предметом, ее гостья отступала еще на несколько шагов назад.

— Что вам от меня надо?!

— Помогите нам, примите участие в проекте «Последняя надежда».

— Но в конце концов вы можете справиться с этим проектом и без моей помощи! — завопила Элизабет Малори. — В мире существуют сотни яхтсменов! Отправляйтесь к ним! У них все в порядке с ногами, в отличие от меня!

Сатин Вандербильд все же согласилась убавить громкость телевизора.

— Я делаю это не ради вас, а ради Крамера. Ив придумал этот проект, он взвалил на свои плечи основную нагрузку по его воплощению в жизнь. Все зависит от этого человека, его изобретательности, его гения. Нужно, чтобы на душе у Крамера было спокойно. А так никогда не будет до тех пор, пока он живет с чувством вины за несчастный случай, происшедший с вами.

— Я никогда его не прощу! Он разрушил мою жизнь!

Сатин вновь включила телевизор на максимальную громкость.

— Стойте! Я сейчас вызову полицию! Не помня себя от ярости, Элизабет направила кресло-каталку к телефонному аппарату. Но в тот самый момент, когда она готова была схватить трубку, гостья оторвала провод, соединявший аппарат с розеткой. Экс-чемпионка по парусному спорту бросилась в погоню. Когда Элизабет сочла, что приблизилась к Сатин на подходящее расстояние, она внезапно бросилась на нее, выпрыгнув из кресла. Но Вандербильд успела отступить, и ее преследовательница рухнула на палас, где могла лишь медленно ползти вперед, как какое-нибудь беспозвоночное животное. Гостиную вновь заполнил рев новостной программы, сопровождаемой шокирующей видеокартинкой. Теперь зрители могли полюбоваться на лесной пожар. Полыхали гектары соснового бора, и вся комната оказалась залита оранжевым светом и заполнена треском горящей коры. На экране появился пожарный, который заявил, что обнаружены доказательства преднамеренного поджога и что подозрение падает на строительные компании. Таким образом они, вероятно, хотели получить новую территорию для возведения загородных вилл. Затем камера показала огромное черное облако, висящее в небе над горящим лесом и заполняющее воздух вокруг темно-серым пеплом. Телевизор был по-прежнему включен на максимальную громкость, и от издаваемого им шума сотрясались стены. Соседи сверху стучали по полу древком швабры, требуя убавить звук. Элизабет устала ползать по полу и, наконец, знаком призвала противницу к перемирию. Сатин уменьшила громкость телевизора.