Звездная бабочка - Вербер Бернард - Страница 3

Когда Ив Крамер не думал об Элизабет Малори, он перечитывал проекты, присланные в адрес агентства. В одиночестве, у себя дома, конструктор мог наверстать упущенное и наконец ознакомиться со множеством проектов, доселе ожидавших своего часа. Он выяснил, как самые одержимые из его современников представляли себе будущее, когда станет возможным масштабное освоение космического пространства. Чтобы его личные пристрастия не повлияли на выбор очередного проекта, он раскладывал три сотни невостребованных папок на полу, забирался в самую середину этой груды и порывшись в куче сброшюрованных стоп бумаги, наугад выхватывал одну из них. Однажды в разгар поисков в комнату влетела ночная бабочка. Сначала она билась в окно, затем, привлеченная светом люстры, стала порхать около лампочки, раз за разом с неприятным стуком задевая кончиками крыльев тонкое стекло. Несколько мгновений Ив Крамер наблюдал за нежданной гостьей. Он вспомнил любимую фразу отца: «Бабочки всегда летят на свет. Казалось, бабочка напомнила ученому о чем-то чрезвычайно срочном. Он вдруг бросился к стенному шкафу. Среди трех сотен непрочитанных проектов он забыл об одном проекте, составленном Жюлем Крамером, его отцом. Инженер вытащил папку из шкафа и сдул толстый слой пыли с её поверхности. Над его головой ночной мотылек продолжал кружить у самой лампочки. Тихий стук крыльев о стекло становился все более навязчивым.

Ив Крамер изучил папку, попавшую к нему в руки. Проект носил скромное название „Солнечный парусник“. Отец как одержимый работал над этой идеей накануне своей смерти — он покончил жизнь самоубийством из-за любви к какой-то женщине. Жюль Крамер также был конструктором, специализировавшимся в области аэрокосмических исследований. В зените карьеры он пришел к мысли, что углеводороды в качестве горючего стоит заменить энергией света. Конечно, в прошлом проводились опыты по изучению энергии фотонов, но они завершились полным провалом, и исследования в этом направлении были быстро свернуты.

Ив Крамер инстинктивно взглянул на один из предметов в своей коллекции научных диковинок — на радиометр. Отец подарил ему этот удивительный прибор, когда объяснял принцип движения за счет энергии света. Радиометр представлял собой большой стеклянный сосуд. Внутри него располагалась ось, вокруг которой вращались четыре горизонтальных ветви. Каждая ветвь завершалась | ромбовидной лопастью, одна сторона которой была белой, другая — черной. Свет от люстры, падая на белую сторону ромбов, приводил лопасти в движение. Ив Крамер приблизился к источнику света, и радиометр закрутился с большой скоростью. Инженер знал, что свет состоит из потока фотонов. Именно эти элементарные частицы, ударяя по белой стороне ромбовидных лопастей, толкали их вперед и заставляли ветви вертушки вращаться вокруг оси. Дело в том, что фотоны отскакивали от белой поверхности и поглощались черной. Ив Крамер вспомнил еще одну фразу отца: „Свет принесет нам спасение“. Ив, еще совсем юный, тогда возразил: „Я полагал, что нас спасет любовь…“

— О нет, сынок. Любовь — это, вероятно, всего лишь иллюзия. Любовь может принести с собой безумие. Из-за любви иногда убивают. Любовь часто обманывает людей. А свет, наоборот, не обманывает. Он повсюду. Он делает все ясным. Он обнажает истину. Он согревает. Свет дает жизнь цветам и деревьям. Он пробуждает наши гормоны, питает наш организм. Можно прожить без любви, а вот без света не проживешь. Представь себе мир, где все погасло, где человечество погружено в вечную ночь. Представь, и ты поймешь меня.

— Но свет — это всего лишь свет, — задумчиво произнес Ив.

— Нет. Свет — это всё. В случае сомнений поступай так, как делает подсолнечник. Ищи источник света и поворачивайся в его сторону.

Этот диалог приобрел еще больший смысл тремя годами позже, когда отец совершил самоубийство. Он погиб из-за любви. Старая как мир проблема отцов: они дают сыновьям какой-нибудь совет, а затем сами поступают ему вопреки. Слова Жюля Крамера вновь звучали в памяти его сына: „Все мы всего лишь куколки. Нам еще нужно успешно пройти стадию метаморфоза, чтобы превратиться в бабочек. А когда мы станем бабочками, нам надо будет расправить крылья и лететь к свету“.

Ив Крамер погасил люстру и открыл окно, чтобы выпустить ночную бабочку. Мгновение он наблюдал за тем, как та летит к уличному фонарю, потом поднял голову к звездам. Наступила полночь. На улице похолодало, и небо казалось поистине прекрасным. Молодой ученый сказал себе, что там, наверху, есть множество источников света, способных привести в движение любой радиометр, — источников вечной энергии.

8. НАГРЕВАНИЕ СВЕТОМ

Из-за горизонта вырвался первый луч. Начинался восход. Солнечный диск робко поднимался вверх, стараясь не потревожить облака. Вокруг царила весна, и природа с нетерпением ожидала сигнала к пробуждению. Ив Крамер постоял на балконе, в один присест выпил чашку обжигающе горячего кофе, оделся и принялся за работу. Стремясь забыть о несчастном случае на дороге, молодой ученый с головой погрузился в подготовку собственного проекта космического корабля. Тот должен был двигаться за счет энергии фотонов. Иву Крамеру предстояло разыскать черновые записи умершего отца. Они обнаружились в рукописных тетрадях, сложенных в коробки из-под обуви на самом верху платяного шкафа, позади лыжных свитеров. Тетрадей было немало, по крайней мере, достаточно для описания полностью разработанного проекта. В эту минуту ученый пожалел о том, что человек, давший ему жизнь, слишком мало рассказывал ему о своей работе. Жюль Крамер — одинокий, рассеянный мечтатель, любитель отодвигать неудобные дела на потом, как и его сын. Он перенес то, что надо было выполнить сразу, не на завтра и не на следующую неделю, но на… следующую жизнь.

В памяти Ива Крамера остались лишь почти комичные сцены, связанные с отцом. Вот отец извиняется перед матерью за то, что положил в стиральную машину цветное белье вместе с белым. Вот отец просит прощения за обидную фразу, сказанную в адрес родителей жены. Вот он же проигрывает бракоразводный процесс по причине банального опоздания в суд (к этому моменту отец уже поднаторел в искусстве проигрывать судебные тяжбы). Вот его отца, известного конструктора, увольняют с авиационного завода за „неспособность вовремя явиться на деловую встречу“. Его отец вечно подцеплял слишком молодых для него девиц, а затем неизменно получал от них же от ворот поворот. „А я и не отчаиваюсь: чем дальше, тем больше у меня некрасивых девчонок“, — шутил он.

Жюль Крамер дарил сыну игрушечные электрические поезда, пластиковые модели самолетов, опытные мини-образцы автомобилей с бензиновым двигателем, подводные лодки с дистанционным управлением, планеры, которые надо было собирать самостоятельно из реек бальзового дерева и непромокаемой ткани. Ив Крамер прекрасно помнил, что сам отец приходил от этих игрушек в полный восторг, и в конечном счете подарки приносили взрослому даже больше радости, чем ребенку. Самым запоминающимся в череде удивительных поделок оказался наполненный гелием игрушечный дирижабль. Он был снабжен пропеллерами и воздушным рулем на дистанционном управлении. Едва оказавшись в воздухе, этот более чем двухметровый летательный аппарат стал подниматься вверх, быстро покинул зону действия радиоуправления и вскоре превратился в крошечную цветную точку высоко в небе. На следующий день Жюль с гордостью поведал сыну, что несколько свидетелей якобы видели в этом районе летающую тарелку инопланетян. Ив знал, что речь шла об их дирижабле. Тот вырвался из-под контроля, так как на его борту оказалось слишком мало балласта.

Яблоко от яблони недалеко падает: молодой ученый отчетливо ощущал, что идет по стопам родителя и, по сути, повторяет прожитую тем жизнь. Для полного соответствия не хватало лишь безумной любовной страсти и самоубийства. Почему Ив Крамер спрятал отцовский проект фотонного космического корабля подальше в выдвижной ящик стенного шкафа? О да, молодой ученый знал ответ. Это очевидно: из чувства гордыни. Он не хотел быть простым продолжателем того, что начал отец. Он жаждал идти своим путем, вырваться из душной тени непризнанного гения — своего отца. Потребовался жуткий несчастный случай с Элизабет Малори, чтобы вернуть конструктора к исходной точке. А затем благодаря ночной бабочке он вспомнил, что у него дома хранится незаурядный проект — самый амбициозный из всех, когда-либо проходивших через его руки. Ив Крамер признал, что не придал этой идее должного значения из-за обычного тщеславия, как будто боясь сделать этим приятное отцу.