ЧОП «ЗАРЯ». Книга пятая - Гарцевич Евгений - Страница 9

Я побежал за ними, закидываясь тем, что полезного нашел в аптечке. Повышенная регенерация, от которой все тут же мучительно зачесалось, особенно свежие ссадины от камнепада и порезы после близкого знакомства с томагавком. Следом восстановление сил и ускорение реакции. Я глянул на свое отражение в зеркале и отшатнулся. Практически Ведьмак при полном параде: бледный, мука по щекам размазана, глазища черные, вид, в общем, нездоровый.

«Воу, воу, полегче! – ужаснулась Харми. – Тебя уже не берет, а только травит… влёжку потом несколько дней будешь лежать…»

– Сейчас на сколько хватит? – уточнил я и притормозил, увидев первые следы боя.

На дороге стояла разбитая колонна. Представительские тонированные моторки с эмблемой императорского дома вперемежку с фургонами Рассвета. Головная машина раскурочена в хлам, даже в два куска хлама. Что-то взорвали на перекрестке, и автомобиль разорвало пополам, вывернув наружу.

Бронированному грузовику снесло крышу, будто огромным лезвием прошлись и срезали все, включая стоящие рядом столбы. В остатках кабины я разглядел два безголовых трупа. Следующие машины стояли в хаотичном порядке: либо разворачивались, либо пытались объехать. Часть просто в решето превратили, а часть смяли чем-то убойным, типа строительного шара, который для сноса домов используют.

Много тел. Гражданские – в сюртуках, охотники – в броне «Рассвета». Вокруг такое же, а может и большее количество нападавших. Пересчитать сложно, все уже в форме обугленных мумий.

«Выехали и попали в засаду?» – включился мой доморощенный Холмс.

«Ага, а потом, судя по подпалинами на стенах и шашлыку из львятины на дороге, потянулись обратно в особняк, чтобы держать оборону», – поддержал его Ватсон.

«Ну, коллега, смею предположить, что часть Рассвета еще держится, и среди них наша общая знакомая… Очень горячая штучка, между прочим», – съязвил Ларс, но по тону было слышно, что он рад.

Дальше в открытую я не пошел, заскочил в чей-то двор и оттуда прокрался вдоль забора. Догнал пожарные машины, пытающиеся объехать разбитую колонну. К ним кто-то подбежал и попытался руководить процессом, подгоняя и крича:

– Едь ты уже! Тарань! И на полном газу к дому! Там огневик засел, пройти не можем, надо ее потушить!

ГЛАВА 5

– Сколько у нее сил? Феникс гребаный! Третья вспышка уже.

– Девка на последнем издыхании, Хан видел в окно, как ее откачивали.

– Значит, готовимся! Зальем ее и с двух сторон на штурм пойдем.

Подобравшись максимально близко к дому и спрятавшись за беседкой, я слушал разговоры прайдовцев. Участок у премьер-министра был большой. Трехэтажный особняк, по сравнению с остальной застройкой в городе, стоял практически на отшибе.

Вокруг дома практически целый парк разбили. С фонтаном, откуда сейчас пожарная машина пыталась набрать воду, с лабиринтом живой изгороди, лавочками и разнообразными деревьями, привезенными из-за границы. Спрятаться можно без труда, да и был я здесь уже. Пару раз провожал Искру, долго прощаясь в тенистых уголках, и иногда один тут шастал, кидая камушки ей в окно.

Славные были деньки, а сейчас без слез и не взглянешь. Дом стоял весь покоцанный, как после артобстрела. От деревьев остались только обугленные остовы на черной земле, а кустарник местами вообще перестал существовать.

Некогда красивая лужайка теперь завалена трупами, взорванными моторками, битым стеклом и щепками от входной двери. Полнейший хаос из грязной черной каши из снега, пепла, сажи, запекшейся крови и останков людей и механизмов. Здесь прайдовцы пытались атаковать, а с той стороны дверного проема за широким холлом была лестница, где и засел Рассвет.

Как я понял из подслушанного, организовали уже три волны атаки и несколько спонтанных вылазок. Рассвет, заливая все огнем, держался, постепенно теряя позиции. Сначала первый этаж, затем и второй. Сейчас диспозиция была следующая: остатки защитников заперлись на третьем этаже и держат под прицелом основную лестницу. Мраморная громадина с широким первым пролетом выше раздваивается, потом опять расширяется, и на третий этаж ведут опять две узких. Обороняющиеся устроили там непролазный и спекшийся от жара завал и спокойно, чуть ли не как орешки, щелкают всех, кто пытается лезть.

Но была и вторая лестница, которой в основном пользовались слуги. Обычная: узкая и деревянная, она не давала Искре развернуться и там в полную мощь. Ибо сжигать дом вместе с собой было бы странно.

И вот эту лестницу как раз собирались штурмовать, пустив вперед пожарную команду, которая вместе с группой захвата нейтрализует огненного одаренного. Остальные прайдовцы жались где-то на втором этаже, чтобы в нужный момент зайти с основного направления.

Я решил пойти с пожарной командой.

Поймал одного дурачка, отделившегося от группы и протрусившегося до ближайших кустиков. И пока он возился со снарягой, вырубил.

Спрятал оглушенного и усыпленного пожарного под перекошенной античной скульптурой какого-то мужика, собирающегося метнуть тарелку фрисби, переоделся в толстую куртку с высоким воротником, застегнул широченный ремень с огромной бляхой и кучей карабинов. Натянул варежки, смахивающие на латные рукавицы и шлем с широким забралом из какого-то прозрачного материала и неуклюже, как черепашка, переваливаясь с бока на бок, побежал к пожарной команде.

Парни уже все подключили и выстроились в шеренгу вдоль стены со шлангом в руках. Мне махнули рукой, мол, догоняй, и по одному, протаскивая шланг, втянулись в узкую дверь.

«Матвей, мне за тебя стыдно», – обратилась ко мне Харми.

«Фух, что опять не так-то?»

Тяжеловато оказалось бегать в костюме, который весил килограмм пятьдесят, плюс «гусиная лапка» торчала за поясом и Задира прятался в широком рукаве.

«Это не какой-то там мужик с фрисби», – укоризненно продолжила египтянка. – Это, на минуточку, «Дискобол» Ланчеллотти. Это первая скульптура классического стиля. Ларс, ну хоть ты ему скажи!»

«Стыдно, Матвей. Очень стыдно, – важно подтвердил профессор. – Ну кто же на дискотеку с тарелкой собирается, а?»

Не была бы куртка такой тяжелой, я бы по лбу себя хлопнул. Харми начала читать фобосам лекцию про пластику, движения и грацию, архаичность и символизм. Я не слушал, не до того было.

Добежав до подъезда, я бочком втиснулся в дверь, чуть не споткнувшись о шланг. Перескочил через него и нос к носу, точнее, забралом шлема к плечу, уперся в охотника из Прайда.

– Живее, давай! Твои уже почти на позиции, – рявкнул мужик, вытирая пот со лба.

Я не нашелся, что ответить. Поднял руку, дескать, обожди, и уперся в колени, пытаясь отдышаться.

– Ты че такой дохлый? Новенький, что ли? – с явным пренебрежением сказал прайдовец и вплотную подошел ко мне: то ли по плечу похлопать, то ли направление на лестницу задать.

Я выпрямился, одновременно прикладывая рукав к его подбородку. Глухо щелкнул выстрел (может, рукав сработал как глушитель, а может, шлем мне давил на уши). Голова охотника резко откинулась назад, и он начал заваливаться на спину. Я заботливо поддержал, а потом оттащил тело под лестницу, придавив попавшимся под руку мусором.

Переждал минутку (вдруг кто появится на шум) и дозарядил потраченный патрон. Посмотрел на ступеньки, насчитал больше двадцати штук и решил облегчить маскировку. Скинул защитные наплечники и отстегнул лишний металлолом с пояса.

Попробовал еще шлем снять, но едва открыв забрало, тут же его захлопнул. Финская парная какая-то! Воздух сухой, горячий, вдохнул – и аж волосы в носу обожгло! Как следует здесь Искра натопила, ничего не скажешь. На подходе к первому пролету стало еще жарче, рука с Задирой вспотела. Обшивка стен тихо потрескивала, от нее шел пар, источая хвойный аромат, смешанный с вонючим лаком.

Перед глазами упорно стояла картинка из фильма «Леон», когда он в противогазе и форме спецназа из дома выбирался. Он раненый, но вниз, а я утяжеленный и вверх! К душному пару, сквозь который становилось все сложнее разглядеть окружающих, добавилось еще и запотевшее стекло забрала.