Текущая реальность (СИ) - Зеленин Сергей - Страница 51

Финский посол в Москве Паасикиви, 30 июня 1940 г.:

«Советский Союз не преминет использовать против нас силу, если проблемы не будут решены согласием. Это нам следует постоянно помнить. События в Прибалтике, Бессарабии и Северной Буковине являются тому свидетельством…» «Теперь наша единственная возможность — жить, строго следуя Московскому миру и пытаясь всеми средствами наладить сотрудничество и поддерживать хорошие отношения с Советским Союзом, который территориально является нашим ближайшим соседом».

Прошение об отставке К. Маннергейма:

«Как я уже устно сообщил Господину Президенту Республики, я пришел к тому убеждению, что наша политика, в результате все большего числа уступок, с каждым днем все более приближает наше государство к опасной черте, создающей угрозу также и возможностям обороны. По этой причине считаю себя обязанным просить Господина Президента освободить меня от обязанностей верховного главнокомандующего вооруженными силами. 10.2.41. М(аршал) М(аннергейм)».

Из записок майора Энгеля, адъютанта Гитлера (январь-февраль 1941-го года):

«Начальник генерального штаба Финляндии генерал Хейнрикс находился в ОКХ, и ему намекнули о разрабатываемом плане Барбаросса. Все были поражены тем, с каким воодушевлением этот руководитель отнесся ко всем планам. Фюрер им покорен и верит в доброе братство по оружию; он делает общие замечания относительно Финляндии и ее политики. Партнерство же было бы более трудным, поскольку Финляндия не желает связывать себя соглашениями и ни при каких обстоятельствах разрывать связи с Америкой, а по возможности также и с Англией. Это было ему (Гитлеру) безразлично. Это смелый народ… всегда хорошо иметь-соратников по оружию, которые преисполнены желанием мести, и это принято во внимание. В политическом плане следует быть осторожным. Народ чувствителен, его нельзя опекать наподобие словаков. Финский никель для нас столь же важен, как нефть и зерно для Финляндии. Фюрер предоставил ОКВ полную свободу в переговорах с Финляндией, времени осталось самое большее три месяца».

Из сводки агентурных донесений «Бюро Риббпентропа» (4 июня 1941 г):

«Пресс-атташе советского посольства заверил, что Москва во всяком случае приготовилась к любым неожиданностям. Политику Сталина он разъяснял в том смысле, что Кремль, насколько это возможно, хочет сохранить для Советского Союза состояние мира. Сталин и все государственные деятели в Москве видят в войне лишь несчастье…

Высший закон внешней политики Сталина — сохранение мира».

Сразу расставляя все точки над «ё», выскажу своё личное отношение к Советско-финской (Зимней) войне 1939-1940 годов:

«Это было не просто преступление… Это была АшиПка!».

«Попади» я не в 41-й, а в 39-й год - я бы сделал всё, чтоб она не случилась. А уж после, после разгрома Третьего Рейха, предъявил бы «финикам» счёт:

«Так вот значит вы какие? Гитлеру помогли, да? Да вы знаете, что вытворял у нас финский батальон СС «Нордост»?! Никель, молибден, да кобальт Бесноватому поставляли, а нам – ШИШ?! Да я вас щас, злыдни писюкатые…!».

Кто б осудил главу великой державы - страны-победительницы, решившего наказать нацистских прихвостней?

Да такому – сразу же импичмент от всего прогрессивного человечества!

То, что финны так ли иначе помогали бы Гитлеру, а нам при любой возможности - палки в колёса ставили, у меня сомнений нет ни малейших. Финские добровольцы в немалом числе служили во время Первой мировой войны в Кайзеровской армии и воевали именно на Восточном фронте - хотя никаких серьёзных претензий у финского народа к России, быть не могло априори. Быть может до открытого присоединения к «Крестовому походу» и не докатились бы, но они поставляли бы ресурсы для промышленности Рейха и добровольцев в войска СС. Кроме того, даже нейтральная Финляндия - оттягивала бы на себя от восьми до пятнадцати дивизий РККА.

Однако, что случилось - то случилось и, по моему глубокому убеждению - с Финляндией надо покончить ещё до начала большой войны с Германией. Хотя бы из-за никеля, кобальта, молибдена и меди – ресурсов, которые не получит германская военная промышленность и возможно получит советская.

Второе соображение – освобождается Ленинградский военный округ и Балтийский флот, который я намереваюсь в мае перебросить в Прибалтику для обороны Риги.

Третье соображение – треть всей военной промышленности СССР, находящаяся в «Городе трёх революций»:

Если удастся отстоять Ригу и Таллин - она останется на месте и перейдя в режим военного времени, на порядок увеличит выпуск оружия, боеприпасов и боевой техники.

Есть и ещё соображения… Но эти три – главные.

В сложившейся к 41-му году ситуации, «Продолженной войны» не избежать ни при каких условиях!

Даже в «реальной» послевоенной Финляндии, период от заключения мира с Советами и до совместного с Вермахтом «Похода на Восток» называется «Промежуточный мир».

А что тогда говорить об политиках и военном руководстве страны, современной этой эпохе?

Финны не смирились со значительной потерей территории, с линией госграницы проходящей согласно Ништадтскому миру 1721-го года и жаждали реванша. Согласно финляндской форме правления, в случае войны президент мог передать принадлежащее ему право верховного руководства вооруженными силами страны другому лицу. Президент Каллио использовал эту возможность в день начала Зимней войны, назначив маршала Маннергейма главнокомандующим финской армией. После заключения Московского мира, эти делегированные президентом полномочия в соответствии с конституцией - следовало аннулировать, даже несмотря на то, что в стране сохранялось военное положение.

Однако эти полномочия главнокомандующего отменены не были.

Титаническими усилиями Маннергейма, за весну-лето 1940-го года высшее руководство армии, министерство обороны и государственные промышленные предприятия были реорганизованы. А финская армия была не только восстановлена, но и значительно усилена – как личным составом, так и боевой техникой.

В общем, своим необдуманным развязыванием Советско-финского «вооружённого конфликта», руководство СССР способствовало появлению у его границ небольшого - но злобного и кусачего «дракончика», с достаточно острыми зубами.

С другой стороны и Советский Союз оказался в довольно двусмысленном положении, особенно после просто сказочно лёгкого присоединения к братской семье народов Бессарабии и стран Балтии.

Аппетит как говорится, приходит во время еды!

В июне 1940-го года СССР потребовал вернуть всю собственность, вывезенную финнами с Карельского перешейка и полуострова Ханко. Особенно – станки и оборудование заводов.

Вернули.

В августе СССР потребовал отставки лидера социал-демократической партии Финляндии Таннера, который был в правительстве министром иностранных дел.

Требование было удовлетворено.

Затем финнам пришлось демилитаризовать очень важные с точки зрения стратегии Аландские острова и разрешить свободный проезд советских эшелонов к военно-морской базе Ханко по своей территории.

По условиям мирного договора (Статья 7) финны были обязаны соорудить железнодорожную ветку на своей территории от Ботнического залива (порт Кемиярви) до Саллы – у границы.

И её соорудили в ударные сроки, хотя таким образом - они как бы своими руками рыли себе свою собственную могилу. Железнодорожная линия от Белого моря до Балтийского - разрезала Финляндию пополам и могла служить осью будущей военной экспансии Страны Советов…

Естественно, чем я и воспользуюсь.

И наконец «вишенка на торте»: Советское правительство требовало своего участия в добыче никелевой руды в рудниках под Петсамо (Печенгой), мол: «воевали – так подай его сюда!» и угрожало разрывом договора о советско-финской дружбе, если это требование не будет выполнено. В подкреплении угрозам, количество дивизий РККА на советско-финской выросло с пятнадцати до тридцати трёх и в августе-сентябре 40-го года, в воздухе отчётливо пахло новой войной.