Отцы подруг. Порок на троих - Алая Бетти - Страница 4

– И чего твоя дочурка хотела добиться? Что будем делать с малышкой? Сладкая, – ухмыляется Фёдор, жадно рассматривая Настю.

Я тоже смотрю на нежное личико. Подрагивающие ресницы. Сладкие алые губки. Нетронутая крошечная малышка. Теперь она в руках двух прожжённых хищников. Вопрос: как мы поступим?

– Что там с тачкой? – спрашиваю Федьку.

– Масло. Нужно быстрее в сервис, если есть по дороге. Ну либо уже на месте буду разбираться.

– Нет нихуя в этой глуши. Но есть один дед знакомый, в деревне по соседству, механик. Думаю, подсобит.

– Окей, понял. До дома дотянем, назад уже нет. Так что повезем крошку с нами, – Федька расплывается в довольной ухмылке.

Я специально выбирал место без связи, интернета и в такой глуши, где бы меня не достали ни любимая работа, ни несносная дочь.

– Ты губу закатай, Фёдор, – строго говорю, – приедем, тачку починим, и я Настю отвезу домой. Так будет правильно.

Но что, если я не хочу? Всё моё нутро сопротивляется мыслям, что девушку придётся вернуть в город.

Беру Настю на руки. Лёгенькая, словно пушинка. И пахнет чем-то… невольно принюхиваюсь. Персик? Сладкий нежный аромат. Член дёргается в брюках. Где-то на задворках сознания звучит предупредительный сигнал.

– Она вообще ест? – хмыкаю. – Открой, положим её сзади. Как проснётся, уже будем решать, что делать.

Федя открывает заднюю дверь, кладу девочку на сиденье. Она так и не просыпается. Достаю небольшую подушку, подкладываю под блондинистую головку.

Возможно, эти выходные будут интереснее, чем я планировал…

Глава 5

Этим утром…

– Доброе утро, папуля! – гремит на всю квартиру моя падчерица Ритка.

– Блядь, чего тебе? – с трудом открываю глаза.

Никогда еще белый потолок не казался мне столь слепящим. Мы вчера с Глебом почти всю ночь отмечали удачную сделку. Очень вкусный контракт подписали, два года пахали, как проклятые. Теперь бабки рекой польются. Господряды, большие заказы. Мы, черт возьми, заслужили!

– Завтрак готов, – фыркает девчонка, затем уходит.

Ритка… дочь моей покойной жены от первого брака. Редкостная сука и провокаторша. Но я поклялся супруге, когда она умирала от рака, выпустить её дочь во взрослую жизнь.

И вот, тяну лямку уже шестой год. И сначала всё было нормально. Девочка училась, я работал. Мы даже изображали какое-то подобие семьи. Но как только Ритка начала взрослеть, наступил полный пиздец.

Она голышом шарахалась по квартире, всячески провоцировала меня на вещи, которые я никогда бы не сделал даже с неродной дочерью.

Я обещал жене, да и возбуждения Рита вызывала во мне ноль целых ноль десятых. Но каждый мой отказ приводил к истерике. А от похода к психологу она отказалась… затем начались разговоры о любви. В какой-то момент мне уже самому потребовался психиатр…

– Вот, – падчерица ставит передо мной кружку остывшего кофе, – нехер бухать, как чёрт, папуля.

– Благодарю покорно, – игнорирую её выпад.

И снова Рита в коротких шортах и майке на голое тело. Вздыхаю. Ну что за пиздец происходит?

– Ты вчера где была? Я приехал домой, тебя не было. Мы, кажется, договорились о некоторых правилах в этом доме.

– Гуляла с Лилькой. Мы в клубе тусовались, а что?

– Надеюсь, ты там ни с кем не трахалась в сортире?! – рычу.– Рита, тебе, блядь, девятнадцать! Хватит жизнь прожигать. И бабки мои…

– А тебе-то что? – она разворачивается и выгибает спину, а я бровь.

– Как что? Я обещал твоей матери заботиться о тебе. Дать, блядь, образование! А ты что делаешь со своей жизнью?

– А что хочу, то и делаю… ты мне не отец, Федор Петрович, так что иди нахуй.

– Так, блядь! – громыхаю, встаю и приближаюсь к этой несносной девчонке. – Ты мне поговори! Мигом на улицу вылетишь в этих своих трусах и майке!

Ритка вдруг подаётся вперед, впивается в мои губы. Отпихиваю её, злобно сверкаю глазами. Доброе, блядь, утро!

– Ты чего делаешь?! – слегка выкручиваю тонкую руку падчерицы. – Рита, остановись!

– Я тебя люблю, – всхлипывает.

– Это не так. Просто после смерти матери…

– ХВАТИТ! – она толкает меня, направляется к выходу. – ТЫ.МНЕ.НЕ.ОТЕЦ! И хватит меня лечить этой своей психологией!

Мда, хреновый из меня папаша. Но я правда вижу в Рите лишь дочь. У меня ни разу на неё даже не встал. Возвращаюсь к столу, выливаю кофе в раковину.

Хорошо, что сегодня уезжаю на выходные с Глебом.

Я уже на грани, реально. Эта девчонка… не знаю, как обуздать её непокорный нрав.

Выхожу, набираю нашу домработницу Лару.

– Привет, Федя, – отвечает сразу, – что в этот раз? Опять Ритка?

– Да. Присмотришь за ней на выходных? Чтобы ела нормально. Я скинул деньги на продукты. Приготовь ей что-нибудь.

– Хорошо.

Кручу телефон в руке, затем вызываю такси.

Постепенно образ Ритки стирается. В конце концов, девчонка взрослая. А я бывший военный. И сюсюкаться устал до чёртиков.

А вот маленькая крошка из клуба – другой разговор. Стоит глаза прикрыть, как вижу эту стройняху в коротком платьице. И от её невинности член стоит колом, желая эту невинность забрать…

Облизываюсь.

Но дальше всё завертелось, как в, мать его, детективе. Мы с Глебом обнаруживаем малышку в багажнике его машины. Перекладываем блондинистую соню на заднее сиденье.

– Наверняка снова перепугается, как вчера, – смеюсь, – такие глазищи огромные. Красивая девчонка.

– Очень.

– Слушай, Глеб, – хмыкаю, – мы ведь можем тачку за один день не починить. Сегодня пятница, твой дед-механик, может, уже бухает вовсю.

– И?

– Ну, в чём девочка ходить будет? Я бы рад её голышом увидеть, но… шмотки Настюшки наверняка все пропахли бензином. Нужно заехать по дороге. Купить что-нибудь.

– Ладно, кстати! Вон торговый центр! – друг сворачивает с дороги, паркуется.

Торговый центр – это громко сказано. Так, загородный магазинчик.

– Её здесь оставим?

– Да, я не буду тачку глушить. Мы же быстро? Очень жарко, нельзя девочку оставлять так, перегреется.

Мы выходим, затем топаем в отдел одежды. Выбор, конечно, скуден. Но что поделать. Берем шортики, пару маек, панамку. Сланцы. Футболки.

– Трусики тоже нужно, – хмыкаю, рассматривая варианты, – не густо, конечно. Вот.

Беру обычные белые трусы, стараясь не представлять малышку в них. Блядь, я долбаный извращенец! Одних, наверное, мало. Беру еще одни.

– Купальник, – протягивает мне Глеб, – вдруг захочет залезть в озеро.

– Знааааачит… – тяну.

– Это на всякий случай, – хмыкает Громов, – пошли на кассу.

– Зубную щётку нужно.

В общем, затариваемся всяким разным для нашей Настюшки и возвращаемся к машине. Малышка всё еще мирно посапывает. Так и тянет коснуться красивого личика. Пока Глеб пакует сумки в багажник, я поддаюсь порыву.

Веду по её алым губкам, представляя, как они раскрываются и принимают мой член. А огромные голубые глазищи смотрят с желанием.

– Какая же ты сладкая, детка, – шепчу, облизываясь, – так бы тебя и сожрал.

Возвращается Глеб, мы доезжаем до нашего летнего домика. Обитель спокойствия и уединения.

И когда Настенька приходит в себя, я чувствую небывалый прилив сил. Но малышка начинает плакать. Утыкается в плечо моего друга, а я вдруг ощущаю острый укол ревности…

Глава 6

Плачу, пока глаза полностью не высыхают, а майка Глеба не промокает насквозь. Цепляюсь за него, сама не понимая, почему.

– Простите, – шмыгаю носом, – я плакса.

– Платок нужен? – Фёдор протягивает мне платочек.

– Спасибо, – высмаркиваюсь.

– Ну что, милая? Это моя дочь непутёвая всё подстроила, да? – Глеб сажает меня на заднее сиденье, заглядывает в глаза.

– Угу…

– Не беспокойся, она больше тебя не тронет. Уж я позабочусь. Как себя чувствуешь? Голова не болит? – нежно спрашивает. – Нигде не ударилась?