Офис (СИ) - Ра Юрий - Страница 5

— Лена, прямо с завтрашнего дня ты учишься водить машину.

— Где?

— Правила учишь дома, вождение в городе под моим руководством а потом сдаёшь. Вуаля! Машина в Москве — не факт, что это будет удобно. На одном бензине разорюсь. Попрёт нормально, вторую купим.

— Да ладно! Две машины на одну семью?

— Лена дорогая, мир изменился, сейчас всё можно, если не боишься.

Если бы кто-то спросил Лену, не страшно ли ей одной оставаться в почти чужом городе. Даже не одной, а с двумя пятилетними сыновьями, то она бы сказала: «Нет!» Соврала, конечно, но это её личное дело, как она справится со своим страхом. Реально Тула не Петин масштаб, люди не те, деньги тоже. Тем более, что Фролов еще до переезда в Тулу прикидывал возможность переезда в Златоглавую. Опять, выходит, знал будущее наперед.

Следующую неделю супруги упорно учились водить Фроловскую «Ниву». Параллельно Пётр честно пытался продолжать искать работу — глухо. То странные вакансии, на которых не обещали ни перспектив, ни оплаты. То откровенные мошеннические схемы, в которых соискателю была уготована то роль подсадной утки, то дичи. А один кадровик или кем он был в этой команде вздохнул и тихонько посоветовал: «Не ходите вы по таким объявлениям. Только время тратите своё и наше. Видно же по глазам, что вы на эту хрень не купитесь. И вообще, у вас такая трудовая! Езжайте в Москву, не теряйте время».

Нет уж, еще немного он тут посидит, справа от своей супруги, вцепившейся в баранку семейного вездеходика. Вездеход рвал мартовскую слякоть вперемешку со снегом, Ленка неслышно материлась на всяких козлов и уродов, солнышко сменяось то дождиком, то снегом, а Фролов понимал, что Тула для становления жены как водителя подходит почти идеально. Тут и трафик, и светофоры, в отличие от Новоузловска. И не очень страшно, не то что в Москве. Ничего, обкатается супруга в Туле, дойдет очередь до столицы. Всему своё время.

Глава 3

Управление

Ну здравствуй, Москва! Город услышал приветствие Фролова, но не то что бы вздрогнул, он даже не почесался. Или сделал это незаметно, как принято у культурных городов. Сомневаетесь? Думаете, один Ленинград умеет незаметно чесаться, потому как он культурная столица? Не знаю, Москва сейчас выглядит очень некультурной столицей России, это факт. Смотрю глазами Петра и офигеваю от суеты, обилия мусора, неустроенности. А еще семечки кругом, в революцию без семечек никак. И плевать, что революция бескровная и без лозунгов. Успел же товарищ Романов крикнуть: «Вся власть Советам!» Крикнул и побежал занимать новое кресло, пока оно было свободно — кресло президента Российской Федерации. Вот эта пробежка и стала отмашкой к началу революционных процессов в обществе. Самое смешное: из одного кресла он выпрыгнул товарищем, а в другое сел уже господином. И вся его свита — тоже господа. И те, кто при какой-никакой должности, и они господа. И кооператоры, и вылезшие из-под печки цеховики. Одни носители погон остались товарищами. Даже генералы армии, КГБ и МВД — они товарищи друг дружке. Формально всяким рядовым и летёхам они тоже товарищи, но сильно формально.

Здание Управления Московской железной дороги находится неподалёку от Комсомольской площади, той самой, которая «Три вокзала». Солидное такое зданьице начала века, а над ним возвышается новенькая высотка — Главный Вычислительный Центр дороги. Красотень на взгляд современника. Но в голове Фролова сидит вредоносное программное обеспечение, шепчущее: «То ли еще будет!» Мол, через двадцать лет тут такого наворотят, небу станет страшно. И больно от втыкающихся в него небоскребов. Так на то и небоскрёбы, чтоб пузо облакам корябать.

В помпезный вестибюль помпезного здания Пётр прошёл легко и непринужденно, чай ходил здесь много раз, всё тут знакомо. Один раз даже чуть самого начальника Дороги, тогда еще товарища, Паристого (ныне господина) не прибил нечаянно. Когда тащил на показ новое устройство, разработанное и обкатанное на Сортировке. А нефиг было большому человеку выскакивать из-за угла прямо на героя моей книги! Ежели ты самый главный, то и ходи степенно, а впереди себя пусти свору, то есть свиту.

Кто-то начнет спрашивать, как в такую солидную организацию сегодня пустили по сути человека с улицы? Как-как, обычно, то есть по удостоверению. Был такой момент в работе Фролова на Сортировке, когда один начальник станции уже ушел, а следующий еще не был назначен. По слабости здоровья очередного главного инженера руководство Отделения поскрипело зубами, помычало, но поставило исполнять обязанности начальника Петра. Так-то он их обычно и исполнял чуть не половину года, но тут этот процесс еще и официально оформили. Удостоверение? Пётр набрел на целую пачку чистых МПСовских красный книжечек и на всякий случай оформил пару. Себе и супруге своей. А чтоб не сгорели раньше времени, то дату ставить не стал. Как в воду глядел. Если Лене удостоверение ни разу пока не пригодилось, то он прямо сейчас пустил его в ход, пройдя в святая святых Московской Дороги по поддельному документу. И не испытал ни стыда, ни мук совести.

План был прост как семь копеек одной купюрой: прийти в Службу Перевозок к своим бывшим коллегам и немного бывшему начальству с целью поискать работу. Нет, даже мысли такой не было, чтоб устроиться в Управление: таким отщепенцам тут не рады. А главное, не рады хлебнувшим свободы чистого бизнеса людям. Им в Управлении дороги делать нечего. И вообще в системе МПС, где дурдом типа армейского, только строем не ходят. Короче, не рады тут возвращенцем с той стороны баррикад. Отношения между предприятиями системы МПС и фирмами-клиентами очень быстро превратились в подобие «холодной войны». Теперь никто не делал «одно большое общее дело» на благо страны, теперь каждый решал свои задачи, и все участники перевозочного процесса общались чуть не на ножах, но точно с адвокатами. При этом одни вынуждены были подкупать других, а другие как-бы вынуждали себя коррумпировать. Иногда. Или часто. Если многомиллионному штрафу есть альтернатива — многотысячная взятка, то выбор бизнеса будет однозначен.

Дойти до «своей» Службы не получилось — по пути Фролов был перехвачен. Не службой безопасности, а старым знакомым начальником отдела ГВЦ.

— О, Фролов, какими судьбами⁈ Говорили, ты уволился. Наврали?

— Здорово, Сергей! Всё верно, уже полтора года как ушел от вас.

— От нас. Вот прямо перебежчиком заделался? А здесь чего, по работе?

— Э-э-эм, по работе. Но в другом плане. Короче, с нового места работы я уже тоже слинял.

— Чего так? Не платят? — ГВЦшник проявил неподдельное сочувствие.

— Характерами не сошелся с коллегами. Я чего приехал: может, подскажешь за какого клиента, которому нужен грамотный опытный бывший движенец из системы МПС?

— Грамотный и опытный, это ты, как я понимаю. Можно подумать, но тогда с тебя правда.

— Ты про что?

— Помнишь ту историю с натурками? Скажешь, что там на самом деле вышло?

Да, история приключилась весёлая в его бытность заместителем начальника станции. Вернее, таковой она стала усилиями Фролова. Все поезда формируются на сортировочных станциях в соответствии с планом. План формирования — такой же непреложный закон для работников Сортировки, как… Да закон и точка! Каждый вагон должен уйти в том направлении, какое предписано. Тогда он попадет по кратчайшему маршруту в кратчайшее время. Или не по кратчайшему, но попадёт с гарантией, за это с отправителя деньги взяли авансом, так что да. Если случится такая фигня, что вагон попал не в тот поезд, то прямо беда! Беда для маневрового диспетчера, для техконторы, для начальника станции. А самому вагону ничего не будет, его вернут или перешлют, он попадет по своему адресу, просто чуть попозже. С планом формирования разобрались.

Что такое натурка? Натурный лист поезда — это практически как паспорт для человека с той разницей, что поезд долго не живёт. В натурке записаны номера всех вагонов, коды их груза, кода станций назначения, особые условия пропуска. Читая эту длинную портянку, грамотный железнодорожник знает всё о каждом вагоне. С конца восьмидесятых в процесс формирования поездов начали интегрировать ЭВМ, и даже появились информационные сети, обменивающиеся информацией о вагонах и поездах. А ГВЦ контролировал план формирования, присматривая, чтоб железнодорожники не безобразничали.