Двойная осторожность - Френсис Дик - Страница 46

— Чисто сработано, — согласился я. — Ну, а что помешает мне заглянуть в программу и увидеть, что нужно напечатать «quite»?

— А очень легко сделать так, что заглянуть в программу никто не сможет. Когда покупаешь чужие программы, прочесть их практически никогда невозможно. Потому что если программу нельзя прочесть, то с нее и копию сделать нельзя. Ведь никто не хочет, чтобы его программы беспрепятственно распространялись.

— Хм, — сказал я. — Но мне бы хотелось, чтобы эти программы можно было просматривать и чтобы они были без паролей.

— Хорошо.

— А как избавиться от пароля?

Он чуть заметно улыбнулся, напечатал «10» и нажал «enter». Потом снова напечатал «list 10-80», но на этот раз, когда программа появилась на экране, строки 10 не было вовсе.

— Элементарно, как видите, — сказал он.

— Да, пожалуй.

— Мне понадобится довольно много времени, чтобы убрать пароли и сделать копии, — сказал он. — Не могли бы вы пока посидеть у бассейна? Честно говоря, один я управлюсь быстрее.

Я с готовностью согласился, вернулся к навевающим лень бамбуковым качалкам, и Джейн принялась мне рассказывать о своих дочерях. Прошел целый час, прежде чем появился Тед с кассетами. Прежде чем отпустить меня, он еще выдал мне инструкции:

— Чтобы запустить эти программы, вам понадобится либо старый компьютер «Грэнтли» — а его сейчас найти не так-то просто, эти компьютеры давно устарели, — либо компьютер IBM, который позволяет загрузку с кассеты.

Он посмотрел на мое растерянное лицо и повторил все это еще раз.

— Понятно, — сказал я.

Он объяснил мне, как загрузить с кассеты «Бейсик» для «Грэнтли» — он был записан в начале первой стороны каждой кассеты, — в компьютер IBM, у которого нет своего встроенного языка. Это он тоже повторил дважды.

— Понятно.

— Ну, желаю удачи, — сказал он. Я от души поблагодарил его и Джейн тоже и удалился настолько поспешно, насколько это позволяла вежливость.

Отъехав примерно полмили, я, леденея от страха, остановился у телефонной будки и позвонил Касси. Она сняла трубку после первого же звонка.

Голос у нее дрожал, что было ей в принципе совсем не свойственно.

— Это ты! Как хорошо! — воскликнула она. — Ты скоро будешь?

— Где-то через час.

— Поскорей, ладно?

— Что, Анджело?..

— Он колотит в дверь и трясет ее с тех пор, как ты уехал. Я была в кухне. Он расшатывает доски. Если так пойдет и дальше, он скоро сорвет дверь с петель. Я хотела укрепить баррикаду, но у меня ничего не выходит. С одной рукой...

— Касси, — сказал я, — иди в паб и сиди там.

— Но...

— Дорогая, я тебя прошу!

— А если он вылезет?

— Если он вылезет, я хочу, чтобы ты была у Банана, в безопасности.

— Ладно.

— До скорого! — сказал я и повесил трубку. И как бешеный понесся домой. Кое-где я проскакивал на красный свет, но все обошлось. Я молнией пролетел через Ройстон-Хис, виляя среди потока машин, возвращающихся с уик-энда в город. Промчался через сам город; перемахнул последний перекресток через автостраду М-11 и наконец свернул с шоссе на дорогу, ведущую к Шестой Миле.

И всю дорогу думал о том, что будет делать Анджело, если вырвется на волю. Разнесет весь дом? Подожжет его? Будет поджидать меня в засаде?

Единственное, во что я не верил, — это в то, что он тихо-мирно уберется восвояси.

Глава 16

Я осторожно приблизился к стоявшей незапертой двери — комод мы отодвинули, потому что Касси трудно было лазить в окно.

В саду пели птицы. Стали бы они петь, если бы где-то там прятался Анджело? Нет, не стали бы. Я взялся за ручку двери и распахнул ее.

В доме было тихо, словно он давным-давно стоял заброшенным. Я с упавшим сердцем вошел и прошел на кухню.

Анджело отодрал одну из досок двери и выбил две из четырех досок, которые ее подпирали. Дверь была по-прежнему закрыта, но нож, которым была заперта щеколда, исчез. Дыра в двери была достаточно широкой для того, чтобы просунуть руку, но не настолько, чтобы в нее мог протиснуться взрослый мужчина. Стол, стулья и две нижние доски были на месте, но если Анджело и дальше будет продвигаться такими темпами, то это ненадолго. Так что я пришел как раз вовремя.

— Анджело! — окликнул я.

Он почти мгновенно показался в дыре и злобно оскалился, увидев меня.

Он просунул в щель обе руки, и яростно рванул доски. Я увидел, что он успел изодрать себе руки в кровь.

— Я вас сейчас выпущу, — сказал я. — Так что поберегите силы.

— Я до тебя доберусь! — прорычал он. Ишь ты, какой упорный!

— Да, конечно, — сказал я. — А теперь слушайте. Вам это должно быть интересно.

Он ждал. Глаза его полыхали яростью из темноты.

— Вы считаете, что мой брат надул вас с какими-то компьютерными программами, — сказал я. — Ну, начнем с того, что они не ваши, но это мы обсуждать не будем. Сейчас у меня есть эти программы. Они здесь, в доме.

Мне понадобилось довольно много времени, чтобы их достать, потому я и продержал вас так долго в этом чулане. Я вам отдам эти программы. Вы меня слушаете?

Он ничего не ответил, но видно было, что слушает он очень внимательно.

— Вы четырнадцать лет думали о том состоянии, которое вы потеряли. Я его вам возвращаю. Четырнадцать лет вы клялись убить моего брата. Он умер.

Вы пришли сюда с насилием — за это вас могут снова посадить в тюрьму. Я не хочу доносить на вас. Я верну вам программы и свободу, а вы за это должны убраться отсюда и навсегда оставить меня в покое.

Он исподлобья смотрел на меня сквозь щель. Выражение его лица особо не изменилось. Во всяком случае, радости он не выказывал. Я сказал:

— Возможно, вы столько лет мечтали о мести, что теперь просто не можете без этого жить. Вам будет не хватать цели в жизни. — Я пожал плечами.

— Но если я дам вам свободу и это сокровище, к которому вы так стремитесь, я потребую взамен, чтобы все, что произошло между нами, было забыто. Это понятно?

Я сделал паузу. Он по-прежнему молчал.

— Если вас мое предложение устраивает, — продолжал я, — можете выбросить сюда нож, который вы вытащили из щеколды, а я отдам вам три кассеты и ключи от машины. Машина стоит там, где вы ее бросили.

Молчание.

— Ну, а если вы не согласны, так я позвоню в полицию, чтобы они приехали и забрали вас. Я расскажу им, что вы сломали руку моей подруге.

— Они и тебя заберут за то, что ты меня тут держал!

— Возможно. Но в таком случае вы этих кассет не получите никогда.

Никогда! Понятно? Я немедленно их уничтожу.

Он отошел от двери, но через некоторое время появился снова.

— Ты меня надуешь, — сказал он. — Как твой братец.

Я покачал головой.

— Дело того не стоит. Я просто хочу, чтобы вы убрались из моей жизни раз и навсегда.

Он яростно дернул небритым подбородком. При желании этот жест можно было истолковать как согласие.

— Ладно, — сказал он. — Давай их сюда.

Я кивнул. Повернулся к нему спиной. Вышел в гостиную и отобрал по одному экземпляру каждой кассеты, а три запасные сунул в комод. Когда я вернулся, Анджело по-прежнему стоял у двери, все такой же настороженный и подозрительный.

— Вот кассеты, — я показал ему кассеты. — Вот ключи от машины. Где нож?

Он поднял руку и показал мне его: столовый нож, не слишком острый, но все-таки достаточно опасный, чтобы с ним не считаться.

Я положил кассеты на подносик и протянул ему. Он просунул руку в дыру и схватил их.

— Теперь нож, — сказал я.

Он бросил его на поднос. Я взял его и бросил на его место ключи.

— Хорошо, — сказал я. — Теперь спуститесь вниз. Я сейчас разберу баррикаду. Вы сможете выйти отсюда и уйти. А если вы собираетесь наброситься на меня, не забывайте о том, что вас отпустили на поруки.

Он угрюмо кивнул.

— У вас сохранился тот компьютер, который вы купили четырнадцать лет назад?

— Папаша его раздолбал. Когда меня посадили. От злости.