Ближний круг госпожи Тань - Си Лиза - Страница 32

– О, твоя бабушка – мастерица по решению этой проблемы.

Мэйлин прижимает нагретые камни к моей ноющей груди и массирует ее. Я чувствую, как напряжение внутри ослабевает. Дочь в очередной раз припадает к моему соску, и, о чудо, у нее из ротика капает молоко!

Проходят дни, кровотечение уменьшается и наконец прекращается. Чем лучше я себя чувствую, тем больше вновь привязываюсь к Мэйлин, хотя ощущаю стену между нами. Я воспринимала ее сдержанность как нечто профессиональное: она была повитухой, а я – молодой матерью. Она ежедневно соприкасалась с моей кровью – то, что меня приучили считать отталкивающим. Но теперь я вижу, что стена выросла по другой причине. Скорее дело в эмоциях.

Проявляющая чудеса благовоспитанности Мэйлин явно не собирается сообщать, что ее беспокоит, но мне кажется, я знаю, в чем дело. На двенадцатый день жизни Юэлань я нахожу в себе смелость затронуть эту тему.

– Я много раз писала тебе, – начинаю я, ожидая, что должно пройти время, прежде чем она откроет мне свое сердце.

Она смущается:

– Я ни разу не получала писем.

– Это не значит, что я их не писала.

Я рассказываю про госпожу Ко, но моего объяснения недостаточно для Мэйлин.

– Могла бы с Маковкой передать записку.

– Так ведь Маковка и предала нас! Она отдавала мои письма госпоже Ко.

– Могла бы передать что‑то на словах, – настаивает она. – Просто такие, как ты, не общаются с такими, как я. И это длится целую вечность.

Мне больно это слышать.

– Я боюсь своей свекрови…

– А кто не боится? Нет. Это просто отговорка.

Я заглядываю внутрь себя, чтобы отыскать недостатки и ошибки. Я ясно вижу их, но снова перекладываю вину на служанку. Однако Мэйлин нетерпеливо качает головой.

– Маковка тайком выбралась из особняка и прибежала рассказать нам с мамой о твоих родах, – говорит она. – Возможно, Маковка спасла тебе жизнь, причем она очень сильно рисковала.

И снова я задаюсь вопросом. Неужели я всегда была столь эгоистичной, что ни разу не задумалась, как повитуха Ши и Мэйлин волшебным образом появились рядом? И все же…

– А завтра и послезавтра? – неуверенно спрашиваю я. – Могу я доверить Маковке передать тебе письмо или устное послание?

– Сейчас? Сомневаюсь, – отвечает Мэйлин. – Маковка – твоя собственность, но она живет здесь. Она служанка, и ей нужно позаботиться о себе.

Так что никаких писем или сообщений отправлять нельзя.

Я беру Мэйлин за руку.

– Мне жаль, что я причинила тебе боль, но я надеюсь, ты поймешь, что мне тоже было больно. Ты обещала в день моей свадьбы, что навестишь меня…

– Я пыталась, но меня не пустили стражники. Что им стоит отказать повитухе!

– Но теперь ты здесь. Я рада, что мы провели это время вместе, даже если я была не лучшей компанией.

Плечи Мэйлин расслабляются.

– Надеюсь, мы будем видеться и по прошествии месяца, – говорит она и впервые смотрит мне в глаза.

– Наложница свекра, госпожа Чэнь, вот-вот родит. Вы с мамой будете в течение месяца навещать ее, и мы станем встречаться…

Мэйлин, размышляя, поднимает брови.

– Госпоже Ко и доктору Вану решать, звать ли маму, хотя именно ее навыки спасли тебя, к их удовлетворению.

Я предпочитаю думать, что успех породит еще больший успех и что Мэйлин и ее мать станут постоянными посетительницами Благоуханной услады – как и дома моих бабушки и дедушки. И еще я надеюсь, что трещина между мной и подругой начала затягиваться. Я выражаю обуревающие меня чувства в прощальных словах, обращенных к ней:

– Даже в разлуке я думаю о тебе. Узы меж нами стали еще крепче.

По слабой улыбке Мэйлин я понимаю, что мы еще не до конца разобрались в наших отношениях, но, прежде чем успеваю прояснить ситуацию, она уходит.

На следующий день к нам с дочкой заглядывает Целомудренная тетушка. Хотя у нее никогда не было детей, она много чего знает. Тетушка научила меня ухаживать за сосками, если те начнут болеть и трескаться, и предложила мне немного поспать, пока она присмотрит за Юэлань, если той вздумается бодрствовать. Она посоветовала мне, какие масла лучше использовать, чтобы успокоить родовые пути, когда мы с Маожэнем снова воссоединимся в спальне.

А еще она меня смешит.

Сегодня тетушка, втащив табуретку в гардеробную моей супружеской кровати, садится на нее, берет на руки мою малышку, смотрит на меня и начинает очередной урок:

– Ты должна защищать дочь от сквозняков и сырости, потому что ци ребенка по своей природе юна и слаба. – Я знаю это, но меня успокаивает повторение. – Ее кости мягкие и не до конца сформированные, поэтому обращаться с ней нужно осторожно. Нужно завязывать вокруг ее живота защитную ленту, чтобы Ветер и другие ядовитые элементы не проникли через заживающую пуповину.

Я повторяю то, чему меня учила бабушка:

– Каждый младенец – будь то мальчик или девочка – подобен пузырю, плывущему по воде, или облачку в небе. Стихиям так легко его унести.

Юэлань агукает, и Целомудренная тетушка ласково поглаживает ее по животику.

– Надо начать шить туфельки для бинтования ног, – предлагает она.

– До этого еще много лет, – отвечаю я.

– Но нужно же много пар! Ей понадобятся новые туфли на каждом этапе бинтования. – Тетушка поднимает крючковатый палец. – Я собираюсь научить тебя, как правильно изготавливать обувь, начиная с укладки подошвы до пришивания декоративных внешних элементов. Но сначала, пока идет месяц, ты можешь освоить вышивку, которая возвысит тебя как жену и мать…

Мысленно я представляю, как мы с Юэлань делаем подношения Богине крохотных ног, умоляя ее сделать ноги моей дочери такими же идеальными для ее будущего мужа, как мои – для Маожэня. Голос тетушки возвращает меня в настоящее.

– Мы начнем сегодня. Представь, что ты никогда раньше не протыкала ткань иглой… – Она передает ребенка Маковке, а потом возвращается с принадлежностями для вышивания. Я облокачиваюсь на подушки и слушаю ее указания. – Я планирую научить тебя вышивать летучую мышь, чтобы она выглядела как настоящая. – Тетушка кивает сама себе, довольная идеей. – И как сделать так, чтобы персик выглядел так, будто его только что сорвали с ветки.

Я улыбаюсь. Слово «фу», означающее «летучая мышь», звучит как «счастье». Но летучая мышь – не только символ счастья и удачи, она также олицетворяет мужское начало, особенно в паре с персиком, который олицетворяет женское. Тетушка подбадривает меня, чтобы я начала с нетерпением ждать следующего ребенка.

Час спустя мы все еще спокойно работаем вместе, Юэлань дремлет возле моего бедра, когда входит свекровь. Она встает у входа и поднимает руку.

– Не вставай! – говорит она. После того как я склоняю голову в знак благодарности, госпожа Ко продолжает: – Молодая повитуха сказала, что ты уже почти выздоровела. Я рада, что она права.

– Я рада слышать, что вы разговаривали с Ши Мэйлин. Надеюсь, она вам понравилась.

– Да, и ее мать тоже. – Она добавляет резким тоном: – По предложению доктора Вана мы будем отныне приглашать их для ухода за беременными и роженицами в Благоуханной усладе.

А это значит, что Мэйлин и ее мать станут постоянными посетительницами особняка. Я сияю, услышав новости.

– Однако факт остается фактом: ты не можешь с ней дружить. – Госпожа Ко переводит взгляд на Целомудренную тетушку. – Раз Юньсянь хорошо себя чувствует, повитухе не надо присматривать за ней до конца месяца. – Прежде чем я успеваю возразить, госпожа Ко обращается непосредственно ко мне: – Не спорь. Я сделала тебе подарок, и стоит сказать спасибо. А теперь обрати благодарность на тетушку. Она вполне способна позаботиться о тебе, раз кровотечение закончилось.

После ухода свекрови Целомудренная тетушка проявляет себя с новой стороны – утешает меня, пока я плачу. Нам с Мэйлин даже не дали попрощаться друг с другом!

На четвертый день – шестнадцатый день с момента, как Юэлань начала дышать воздухом этого мира, – я просыпаюсь под ее птичий крик. Маковка приносит девочку, и я распахиваю халат, чтобы покормить ее. Малышка приникает к соску, молоко привычно подтекает, и вдруг я начинаю дрожать. Когда Юэлань опустошает одну грудь, у меня поднимается температура. Я потею и на мгновение впадаю в панику: а что, если у ребенка одеревенела пуповина?