Люди Великой реки (том 2) - Круз Андрей "El Rojo" - Страница 9

— Что сказать?

— А ко мне ты как относишься?

— Прекрасно отношусь, а что?

— Я не о том… — она помахала ладонью, чуть раздраженно. — Как к женщине ты ко мне как относишься?

— Дурацкий вопрос.

— Это почему? — возмутилась Маша.

— По кочану. — отрезал я. — Ты в зеркало смотришься? А если смотришься, то скажи, как к тебе можно относиться.

— Ну-у… — вполне искренне задумалась она. — Даже не знаю. Ты скажи!

— Мил-моя, да ты же самая красивая колдунья во всем Великоречьи.

Я, кстати, ни капли не врал, и действительно так считал. И не только колдунья, Маша у нас вообще девушка красивая, о чем тут спорить? Похоже только, что она сама об этом никогда не задумывалась. Кстати, у колдуний такое бывает — им не до кавалеров, комплименты делающих, а кавалеры их десятой дорогой обходят. Опасаются, да и просто думают, что на кой демон они, такие простые, таким продвинутым колдуньям нужны? И остаются колдуньи, даже самые симпатичные, чаще всего мужским вниманием не охваченными.

— Да ладно! — отмахнулась она. — Скажешь тоже, самая.

Она даже засмеялась, но не совсем искренне. Возможно, что и вправду поверила. А может и нет. Но это уже ее проблемы, я со своей стороны был очень даже искренним. Красивая она девка, без всяких сомнений. Сиди мы не на двух высоких креслах, отстоящих друг от друга поодаль, а на лавке — я бы уже поближе придвинулся в неясном томлении. А так не получится. Остается держать руки у штурвала, да чай попивать, ей заваренный.

— Ладно, это ты комплимент моей внешности сказал. А что же ты на нее так вяло реагируешь?

— Почему вяло? — ответил я тяжелой глупостью на столь прямолинейный вопрос.

— Не знаю, почему вяло! — ехидно ответила она. — Говоришь красивая, а сам или на зад Лари таращишься, или игнорируешь меня, как гладкое место.

После этого заявления Маша закинула руки за голову, скрестив ладони на затылке, сильно потянулась, так, что толстый свитер, накинутый к вечеру, вдруг резко очертил ее высокую грудь. Я лишь слюну сглотнул. Правда ведь, красивая девка. И как я раньше о ней не думал? Думал, если честно, но как-то неконкретно. Разве что на ее виляющий перед моими глазами зад уставился, еще тогда, в гостинице, на лестнице. Единственная грешная мысль на ее счет.

Я уже открыл рот, чтобы сказать очередную неуместную глупость, как она сказала:

— Кто-то впереди.

Я перевел взгляд с ее бюста на реку впереди, всмотрелся. Огоньков нет, кроме нашего. Зато есть взгляды, на наш носовой фонарь направленные. Откуда-то издалека, очень настороженные. С эмоциями взгляды. Но фонарь у нас желтый, видно что купец. Желтый носовой — это торговцы или рыбаки. Мы его в девять вечера зажгли. Неохота светиться на все окрестности в такие времена, но приходится — хуже намного в темноте налететь на кого-то. Широка Великая, но сталкиваются на ней регулярно. То заснув, то напившись, то по дури.

— Пойду, Лари предупрежу. — сказала Маша, и выбежала из рубки.

Я же сунул руку под куртку, нащупал легкий деревянный амулет, висящий на кожаном шнурке, а уже на нем пальцем придавил костяную пластинку. Через пару секунд амулет отозвался мелкой дрожью. Тогда я трижды нажал на пластинку повторно. Три раза — "Внимание" по общепринятому местному ходу. Затем мой амулет дрогнул дважды — "Понятно". Работает покупка. Это хорошо.

Я тоже подтянул к себе поближе свой СВТК, проверил, как выставлены барабанчики на двукратном прицеле. Мало ли кто нам навстречу катит. Под торговца кто угодно замаскироваться может. Мы, например. Какие из нас торговцы то?

Встречные суда приближались, взгляды я ощущал все лучше и лучше. Наверняка гадают, кто им навстречу идет? Все здесь так и всегда. И на реке оживленно, и каждый друг друга опасается.

А что делать, если Великая стала хребтом всей местной цивилизации? Все к ней стремится, все на ней происходит. Из многих земель единственный путь в обход Хребтов да Болот — по ее притокам. А уж как на ее берегах все смешалось… И кто только на них не смешался. Двести лет прошло, как наш народ сюда провалился, а порядок навести не получается. Ладно бы провалилось несколько областей целиком, а то и города то кусочками. И расстояния все изменились. От Твери до Ярославля, если картам Старого мира верить, по реке было под четыреста верст, то теперь эта дистанция до тысячи вытянулась. Впрочем, сама Волга, которая с Итилем вместе Великую образовала, была всего три с половиной тысячи километров, от истока и до Каспийского моря, а теперь она вытянулась на шесть тысяч с лишним, забегая в тропики, куда утащило Астраханское княжество. Раньше арбузы были астраханскими, если верить книжкам о Старом мире, а теперь ананасы. Впрочем, арбузы там тоже растут хорошо. А дальше только Южный океан с многочисленными островами.

Вскоре со стороны встречных судов послышался пока еще негромкий, но уверенный и размеренный стук низкооборотных дизелей. Это баржи, широкие и неторопливые, вроде нашей. По крайней мере не пираты, хоть от иных купцов неприятностей не меньших можно ждать. Впрочем, почему без ходовых огней? Приличные люди так не ходят по Великой.

Снова заглянула в рубку Маша, схватила бинокль с крючка, приложила к глазам. Я почувствовал легкое истечение Силы от нее.. Чего это она задумала? Но спросил о другом:

— А что ты в такой темноте рассмотреть намерена?

— А я не в темноте… — пробормотала она. — Я заклятие "кошачьего глаза" активировала.

Вот что за заклинание я почувствовал. "Кошачий глаз" позволяет все видеть в любой тьме, только в черно-белом цвете. Но только с таким заклятием можно смотреть в бинокль, любые другие с оптикой не работают.

— И кто там?

— Две баржи. На обеих люди на палубе. Или не люди, но ты меня понял… Несколько стоят, смотрят в нашу сторону. У всех винтовки. — быстро перечислила она все, что ей открылось. — И сидит целая толпа, я головы вижу.

— Нападать собираются, как думаешь?

— Не похоже. — ответила она.

— Работорговцы?

— Ой… ты почему так решил? — резко обернулась она ко мне, чуть не выронив бинокль.

— Если несколько с винтовками стоят, а много сидит на палубе, и это все ночью, то наверняка рабов везут. Такие суда днем в протоках отсиживаются, а движутся только по ночам, когда патрули неактивны. — объяснил я ей.