Операция «Сострадание» - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 38

Ну а с того первого конкурса пошло-поехало! Женька поверить не могла, что она так всем нравится, и до сих пор не верит. Правда-правда, она не тщеславная. Она ни капельки не мнит себя самой замечательной. Пусть другие будут красивей, чем она, Женьке не жалко. Она только счастлива до смерти, что не надо больше ходить на рыбозавод...

– А Матвей Зеленый? – попыталась склонить разговор в нужную сторону Галя Романова, в то время как они, словно две закадычные подруги, расположились с ногами на широченном диване, заваленном плюшевыми игрушками и подушечками в форме сердечек.

– Сейчас дойдет и до Матвея...

Многие, особенно после победы в общероссийском конкурсе красоты, претендовали на красавицу Евгению Глазову, предлагали ей руки, сердца, горячие чувства... Матвей Степанович победил соперников потому, что ничего этого не предлагал. Он честно заявил: Женя, я человек сухой. Вся моя страсть – это фармакологическая промышленность, которую я поддерживаю и развиваю. Но я – человек публичный, мне необходимо вести светскую жизнь. Моя жена – верная подруга, но с личика она крокодил и по возрасту мне ровесница; она для этой цели не подходит. Я заплачу вам, сколько скажете, с тем условием, что вы согласитесь изображать мою любовницу. Больше ничего от вас не потребую. Пальцем не трону. Клянусь.

Эта квартира, в которой они сейчас с Галей беседуют, куплена на деньги Матвея Степановича, но вообще-то много денег с него Женя не взыскивала. Брала меньше, чем он предлагал. Он ей нужен был для надежности – просто как защита. Среди тех, которые добивались ее любви, были и алкоголики, и наркоманы, и откровенные психи, и люди, мягко выражаясь, неуравновешенные. Такой сегодня принуждает к любви, а завтра чиркнет по горлу бритвой... А с олигархом связываться боялись. Репутация его защищала получше охранников-десантников. А Жене только того и надо было.

– А скандал, который он закатил в клинике пластической хирургии? – не могла поверить Галя.

– Какой скандал? А-а, это когда он кричал, что меня в этой клинике изуродовали?.. Ну, переиграл малость. Надо сделать ему скидку: человек серьезный, не артист. Даже не знает, как скандалы закатывают... А если честно, только не смейся, это я задумала весь этот скандал. Матвей не соглашался, но я его убедила, что так будет лучше.

– В самом деле? Зачем?

– Ну, затем, чтобы выглядело естественнее. Когда у людей все гладко, они со стороны смотрятся вроде как чужие. Надо, ну, типа, поднимать температуру... Понимаешь, Галя?

– Понимаю, Женя. Не понимаю только: что тебе оперировали? Ты же сама по себе всегда была красавица!

– А веки! – Женя забавно, двумя указательными пальцами, нажала себе под брови. – У меня они – вот тут – образовывали складку, прикрывали глаза. А хирурги мне глазки подраскрыли, чтобы были больше. Чтобы я была совсем Глазова!

– Все прошло удачно?

– Вполне! Ну, правда, после операции я так выглядела, будто мне в оба глаза кто-то кулаком засветил. Поэтому Матвей ругался, типа, как оправданно. Только мы оба знали, что все рассосется, синяки всегда сходят. А Матвей потом извинился и оборудование им купил вдвое дороже, чем то, которое разбил.

– А не стал бы он – тоже для правдоподобия – мстить за тебя? Ты, наверное, видела в новостях по телевизору, что Великанова убили. Милиция подозревает...

– Ну, это надо быть совсем ку-ку! – Женя с провинциальной непосредственностью крутанула пальцем у виска, точно шуруп ввинчивая. – Матвей – он ведь уравновешенный, спокойный. И жена у него такая же. Я с ней потом познакомилась. Внешне, правда, на завучиху в моей школе похожа, а так – очень умная. Подсказывала, как одеваться, все время мне речь поправляла. Я стараюсь говорить правильно, а не всегда получается: когда волнуюсь, начинаю по-нашему «гыкать», хоть ты тресни. Наверно, потому что я дура, правда, Галь?

Галя заверила, что ничуть Женя не дура, что Гале тоже пришлось приложить гигантские усилия, чтобы избавиться от южного говора, но в конце концов у нее получилось, и у Жени тоже получится... Их прервал телефонный звонок. Женя схватила трубку.

– Алло... Дима! – Ее лицо расцвело и стало еще красивее, настолько, что это казалось неправдоподобным. – Ди-имочка, позвони мне попозже, я сейчас не могу... Нет, через пару минуток... Я тебя тоже. Миллион раз.

Глядя на это зардевшееся счастливое личико, Галя окончательно со всей отчетливостью удостоверилась, что олигарх Матвей Зеленый не имеет никакого отношения к убийству. Если бы он замышлял кого-нибудь убить, убил бы удачливого соперника Димочку, которого изменившая якобы любовница целует (или что она еще с ним делает?) миллион раз. На худой конец, убил бы изменщицу коварную. Но, при любом раскладе, инцидент с давно изгладившимися синяками отступал в область легенд.

Да и не верила Галя, чтобы простушка Женя сумела сплести такую невероятную и тем не менее внутренне логичную историю своих взаимоотношений с олигархом. Бесспорно, история на посторонний взгляд странноватая. Но работа в милиции приучила Галю к тому, что самые странные вещи обычно оказываются правдой. Потому что правда в конечном счете – это то, во что никто не желает верить.

Гарольд Николаевский и Игорь Бойков были людьми совершенно непохожими – и внутренне, и внешне. У них были разные профессии, разные склонности, разные интересы. Единственное, что их объединило, что заставило их основать ООО «Салон красоты», главным тружеником и звездой которого выступал покойный Анатолий Великанов, – жажда денег на фоне тотального их недостатка. Последнее – это еще зависит от того, как посмотреть. Возможно, правильнее было бы сказать: жажда денег на фоне ослабленного морального контроля? В этом они совпадали. В остальном были противоположны.

Что касается Игоря Кирилловича Бойкова, майора, кандидата юридических наук, доцента кафедры уголовного права Академии милиции, он от природы был человеком сомневающимся – в себе, в окружающем мире, в избранной профессии, в том, что он находится именно на том месте, где должен быть. Он постоянно сомневался даже в оценках, которые ставил студентам на экзаменах, ожидая неприятностей от подразумеваемых грозных родственников тех, кому он, по его мнению, оценку занизил. Каким-то образом получилось, что Игорь Бойков был в течение полутора лет женат, но жена не перенесла постоянных колебаний мужа по любому поводу и его неспособности принять элементарное решение. В этом ей виделся вопиющий недостаток мужественности. Сначала она Игоря ругала и пыталась перевоспитывать, когда же убедилась, что перевоспитательные меры запоздали и не приносят результата, ушла, оставив ему на память книгу популярного психолога с подзаголовком: «Как перестать беспокоиться и начать жить». Игорю доводилось просматривать эту книгу и раньше, но, уязвленный поступком жены, он решил перечитать ее в подробностях и, возможно, измениться, чтобы жена, встретив его через год, пожалела, что добровольно упустила из рук такое сокровище... Напрасный труд! В книге он не нашел ничего похожего на свой случай, диагнозы популярного психолога показались ему надуманными, рекомендации – бесполезными. Книгу Бойков, чтоб глаза не мозолила, выбросил. Сделав вывод, что жена, как и психолог, ничего в нем не поняла.

Проходя каждое утро в направлении своего кабинета безрадостными, крашеными в цвет затянутого тучами неба академическими коридорами, Игорь Кириллович уныло рассуждал, что дело, в сущности, не в детских подсознательных травмах, не в отношении к себе и к людям и прочей психологической лабуде. Дело в том, что он разменивает четвертый десяток, но так и не достиг того, чего хотел, а того, что достиг, ему не хочется. Когда был молодым, представлял себя в этом возрасте непременно признанным авторитетом, каждое слово которого с благоговением ловят начинающие юристы, любимцем женщин, при этом имеющим хорошенькую жену и гениальных детей, мальчика и девочку, постоянно путешествующим за границу, одетым элегантно, но сдержанно...