Шесть соток волшебства (СИ) - Стешенко Юлия - Страница 16

— Вы куда? — закричала в спину Инге Наталья, подбежала к калитке и остановилась, нервно сжимая руками подол футболки. — А я как же? Мне с вами?

— Нет. Ждите дома. Я вам потом все расскажу, — не оборачиваясь, откликнулась Инга. Прямой, как лыжня, след вел ее все дальше — через пестрое разнотравье луга к овражку, а потом — к реденькой, полупрозрачной дубовой рощице. Шагнув в прохладную тень деревьев, Инга на мгновение запнулась, потеряв из виду свою путеводную нить, но снова обнаружила ее — прямо в непролазных кустах шиповника. Тот, кто оставил серебряный след, двигался через колючие ветки так, словно их не существовало.

Или так, словно не существовал сам.

Обогнув кусты, уже ощетинившиеся лаково-алыми брызгами ягод, Инга вскоре вышла к маленькому озерцу. Роща огибала его подковой, а с другой стороны поле пересекала наезженная колея. Может, местные ездили сюда рыбачить, а может, даже купались в темной, пропахшей бурыми водорослями воде. Инга подошла к камышам, оглянулась и тихонько прошептала.

— Эй, есть тут кто? Покажитесь!

Смысла в этом не было никакого — водяные жители солнца не любят и в солнечный день на сушу ни за какие коврижки не сунутся. Можно бы, конечно, прочитать заговор, связать водяниц словами призыва, но портить отношения с собеседниками в первые же минуты знакомства Инга не собиралась.

— Ладно. Я вечером приду, — сказала она камышам, и в переплетении жесткой листвы что-то тяжело, размашисто плеснуло, колыхнув растрепанные метелки стеблей.

Если подумать, то такой вариант был намного лучше. Мало ли что придет в голову взбалмошным водяницам — а встречать неведомую опасность всегда лучше в компании.

В том, что компания будет, Инга не сомневалась ни секунды. И Славик действительно не подвел. Услышав о том, что Инга собирается среди ночи навестить озерцо, чтобы потолковать с водяницами о соблюдении права частной собственности, он немедленно вызвался в провожатые. Даже просить не пришлось.

В который раз Инга мысленно сравнила Славика с Олегом и удивилась многообразию человеческих отношений. Олег говорил о любви, детально планировал их совместную жизнь и клялся в верности. И закончилась вся эта феерия ударом в спину. А Славик не строил планов, не делал признаний и вообще ничего не обещал. Но делал.

Вот и сейчас, порывшись в кладовке, он молча выволок старые, основательно поцарапанные резиновые сапоги.

— Гляди, что нашел. Думаю, это бабкины. Надень в дорогу.

— Зачем? — Инга брезгливо взяла один сапог и заглянула в пыльное голенище. — Фу. Не хочу. Я же не собираюсь лезть в воду.

— Затем. Мало ли как дело пойдет, а дно у нас опасное. И железяки попадаются, и стекло битое. Напорешься на осколок в грязной воде — и что, уколы от столбняка делать будешь?

— Заговор прочитаю. На очищение крови, — поморщилась Инга, но сапоги все-таки взяла.

Идти по ночному лугу, крепко взяв Славика за руку, было здорово. Светила луна, как сумасшедшие стрекотали кузнечики и оглушительно, карамельно-сладко пахли цветущие травы. Время от времени Инга закрывала глаза, впитывая в себя запахи, прикосновения и звуки, а Славик безошибочно вел ее через густую синеву ночи, бережно поддерживая под локоть там, где земля взбрыкивала колдобинами.

— Пришли, — резюмировал он, остановившись на берегу. Ровная гладь озера чернела в бледном свете луны, только серебрилась по воде узкая призрачная дорожка.

Почти такая же, как та, что вела к дому Натальи.

Стоя на одной ноге, как цапля, и судорожно цепляясь за Славика, Инга натянула резиновые сапоги. Но что-то внутри подсказывало, что в воду идти не нужно — наоборот, лучше оставить между собой и озером пару шагов сухой, жесткой земли. Отступив за край размытого бережка, Инга встала напротив лунной дорожки.

— Как вода чиста, так и помыслы мои чисты, — произнесла она ритуальную фразу. — Я не хочу ничего плохого — просто нужно поговорить.

Несколько минут стояла глубокая тишина, потом вода в камышах едва слышно плеснула, пошла мелкой рябью и лизнула волнами берег. Из темной глубины озера поднялось бледное, трогательно-беспомощное то ли детское, то ли девичье личико, сверкнуло огромными лунами глаз, вслед за ним еще одно, и еще. Три водяницы пристально смотрели на Ингу, и молочно-белые волосы плыли вокруг них невесомыми облаками.

Глава 18 Лучшее решение проблемы — хорошее вино

Глава 18 Лучшее решение проблемы — хорошее вино

Тишина длилась, и длилась, и длилась. Водяницы молча таращились на людей, поводя в темной воде бледными тонкими ручками. Эти ручки казались совершенно бессильными, по-детски слабыми, но Инга знала: если водяница захочет, обнимет так, что ломом не расцепить. И утащит на дно с неумолимостью гранитной глыбы.

— Тебе это нравится? — нарушила наконец молчание одна из водяниц. Голос у нее был высокий и чистый, как звон хрусталя. — Неужели совсем не боишься?

Инга недоуменно обернулась, и водяница, отвечая на невысказанный вопрос, указала костяной белизны пальчиком в Славика.

— Нравится, — искренне ответила Инга. — И нет, не боюсь.

— Вот как? Люди очень странные.

— У всех свои причуды, — пожала плечами Инга. Озерные водяницы, в отличие от морских, по каким-то загадочным причинам на дух не переносили мужчин. Особенно молодых. Особенно бесцеремонных, шумных и нетрезвых.

Хотя в последнем случае Инга, пожалуй, разделяла мнение водяниц.

— О чем ты хотела поговорить? — нежно прозвенела все та же водяница. Она говорила, почти не разжимая губ, и время от времени погружалась под воду, но голос продолжал звучать — такой же певучий и чистый.

— Человеческий дом с той стороны, — махнула рукой Инга. — Вы приходили туда ночью и забрали воду. Почему?

— Потому что они заслужили, — ответила водяница, и ее спутницы синхронно кивнули головами. Белые плети волос в воде сонно колыхнулись.

— Чем именно? Хозяйка этого дома обидела вас?

— Не она, — нахмурила светлые бровки водяница. — Он.

Ну да. Конечно. По мнению водяниц, всегда виноват мужчина.

— И чем же он вас обидел?

— Моет в озере всякое. Большое, грязное, воняет. И вода после него долго нечистая, — объяснила разговорчивая водяница и остановилась, погрузившись в задумчивость. — Оно… ну… такое, — водяница очертила в воздухе неправильной формы прямоугольник.

Теперь задумалась Инга.

— Такое??

— Рычит? — вмешался в беседу Славик. — Оно рычит, дымит и катится на колесах?

— Да! — водяница так обрадовалась подсказке, что даже соизволила ответить мужчине. — Да, точно! Рычит и катится!

— Машина, — перевел Инге Славик. — Этот дебил моет в озере свою «приору».

— Я думала, тут все машины моют, — Инга махнула рукой, указывая на противоположный берег. — Там колея давно наезжена.

— Рыбаки наездили и сопляки, которым всю романтику дома родители ломают. А машины в Холодных ключах никто не моет. Дураков нет. ДядьВаля, я помню, лет десять назад повадился сюда «шкоду» гонять. У нас мойка как раз закрылась, а дядьВаля таксовал — хотел, чтобы машина всегда чистая была, аккуратная. Ну и нашли дядю Валю как-то утречком в камышах. Милиция сказала, что поскользнулся на камнях, головой ударился и утонул, не приходя в сознание.

— Значит, Натальин муж еще дешево отделался, — покачала головой Инга.

— Это предупреждение, — приподнялась над волнами водяница. Стали видны тонкие, словно мраморные, ключицы и полукружия крохотных белых грудок с голубоватыми ягодками сосков. — Придет еще раз — обратно уже не уйдет.

— Поняла. Передам, — Инга замешкалась, подбирая слова. — Мы можем… как-нибудь… компенсировать вам ущерб?

— Что? — не поняла водяница.

— Женщина в доме просит прощения, — попробовала еще раз Инга. — Как мы можем загладить обиду?

— Загладить? — водяницы всколыхнулись, замельтешили, как рыбки в воде, и сбились в тесный кружок. Приглушенный разговор слился в тихий перезвон стеклянных колокольчиков.