Герцогиня-дуэлянтка - Спенсер Минерва - Страница 6

– О, я не ожидала, что здесь кто-то есть. Но мы можем…

Сесиль поднялась.

– Нет-нет, я как раз собиралась уходить. – Ее взгляд скользнул по мужчинам – явно рабочим, судя по одежде, – а потом остановился на Марианне, обычно бледные щеки которой теперь пылали, а взгляд карих глаз горел гневом.

– Что-то не так? – поинтересовалась Сесиль.

– Нет, все нормально.

Сесиль показалось или ее подруга действительно выглядит… виноватой?

Она вновь перевела взгляд с Марианны на мужчин. Один из них показался ей смутно знакомым, а при ближайшем рассмотрении выяснилось, что он весьма привлекателен.

Где же она могла его видеть? Он не был похож на обычного зрителя из тех, что приходили посмотреть представление, но вместе с тем его поношенная одежда выглядела как-то не так, будто он к ней не привык.

Отмахнувшись от этой мысли, Сесиль переключила внимание на его приятеля.

Интересно. Он тоже ей очень понравился: откуда здесь такие красавчики?

Сесиль вновь перевела взгляд на первого мужчину, и тот еле заметно сдвинул брови, выражение лица его вроде бы слегка изменилось.

В то же самое мгновение рот Сесиль открылся помимо ее воли. Неудивительно, что мужчина показался ей знакомым! Она действительно видела его раньше, только сейчас он выглядел совсем иначе. Это был не кто иной, как герцог Стонтон, которого светские хроникеры прозвали лорд Безупречность.

Сесиль узнала его, так как в последние несколько недель не раз видела среди зрителей на собственных представлениях и на боксерских поединках Марианны.

Герцог был известен как социальный реформатор, поэтому его присутствие на представлениях в цирке заставляло Барнабаса изрядно нервничать. Ему казалось, что Стонтон выискивал нарушения каких-то норм, которые дали бы властям повод закрыть цирк. Но Сесиль считала беспокойство Барнабаса совершенно безосновательным, поскольку не сомневалась, что герцог приходил поглазеть на Марианну.

И сейчас он действительно стоял рядом с ней и был совершенно на себя непохож. Его красивые светлые локоны стали прямыми и приобрели каштановый оттенок, а на носу красовались очки, которым, однако, было не под силу скрыть его выразительных светло-зеленых глаз.

Раньше он появлялся на публике в дорогих вечерних туалетах, теперь же был одет в униформу рабочего, хотя при ближайшем рассмотрении совсем на такового не походил.

О герцоге Стонтоне Сесиль мало что знала, его поведение было столь безупречным, что он совершенно не давал поводов для сплетен.

Ирония заключалась в том, что Стонтон, чье имя никогда не упоминалось в колонках светской хроники, считался закадычным другом того, чьи похождения были у всех на слуху, того, о ком Сесиль читала всего несколько минут назад.

Она медленно повернулась ко второму «рабочему», с улыбкой смотревшему на нее, и вытаращила глаза, узнавая. Да, она понимала, что таращится на него, точно неотесанная деревенская простушка, но попросту отказывалась верить собственным глазам.

Нет, этого не может быть, это невозможно.

С непроизвольно открытым ртом она наверняка напоминала умалишенную, но никак не находила в себе сил его закрыть. Кроме того, только таким образом она могла наполнить легкие воздухом, потому что присутствие этого человека в гардеробной словно лишило ее кислорода.

Господь всемогущий! Это же он!

Все верно. Стоявшее перед Сесиль божество оказалось не кем иным, как Любимчиком общества, и он был великолепен, неотразим, само совершенство.

Она узнала бы его, даже напяль он парик и бальное платье. Единственная причина, по которой его не слишком хитроумная маскировка ввела Сесиль в заблуждение, заключалась в неправдоподобности появления самого маркиза в тесной гримерной цирка.

Сесиль множество раз лицезрела его изображения, но ни разу не видела его во плоти, да еще какой. Сказать, что он представлял собой шесть футов исключительно мужского совершенства, значило преступно преуменьшить его достоинства. Он был на дюйм выше своего друга герцога и чуть стройнее, и каждая черточка его совершенного лица и фигуры буквально кричала об утонченности и аристократизме. Густые темные волосы завивались непослушными блестящими локонами, а карие глаза излучали теплый золотистый свет, подобный тому, что льется сквозь витражи в церквях. Только вот во взгляде этих восхитительных глаз не было ничего религиозного.

Более того, Дарлингтон разглядывал Сесиль так же бесцеремонно, как и она его, а когда исполненный любопытства взгляд его подернутых поволокой глаз замер на лифе ее платья, сердце ее затрепетало так отчаянно, что готово было выскочить из груди.

Ведь она давно мечтала о том, чтобы он посмотрел на нее вот так. Подобными мечтаниями не делятся даже с лучшими подругами, ведь при одном только воспоминании о них начинают непроизвольно сжиматься бедра.

Из газетных заметок Сесиль знала, что Дарлингтону тридцать два года. Лучики морщинок возле глаз и очаровательные ямочки делали его совершенно неотразимым.

Господи, ну почему он так хорош, почему в нем нет ни одного изъяна?

Он принадлежал к той редкой категории представителей противоположного пола, которые могли лишить Сесиль способности дышать и заставить от души смеяться – что было для нее совсем нетипично, – и собственная реакция на него привела ее в настоящее смятение. Низ живота тотчас обдало жаром, и она вдруг остро ощутила существование тех частей тела, о которых обычно не задумывалась.

Сесиль оторвала взгляд от ухмыляющегося лица маркиза и переключила внимание на его друга. Ей казалось, что она таращилась на него целую вечность, хотя на самом деле прошло всего несколько секунд. Марианна умоляюще взглянула на подругу. Ее взгляд говорил красноречивее всяких слов: «Прошу, не задавай никаких вопросов!»

Неужели Марианна действительно считает, что она не произнесет ни слова?

Губы подруги тем временем беззвучно зашевелились: «Пожалуйста».

Сесиль так глубоко вдохнула, что болью пронзило грудь, а потом коротко кивнула и многозначительно посмотрела на подругу, давая понять, что та дорого заплатит за то, что втянула ее в эту сомнительную историю.

Поэтому вместо того, чтобы хорошенько ее встряхнуть и получить ответы на интересующие вопросы, Сесиль заставила себя улыбнуться и, поразившись собственному спокойствию, произнесла:

– Это новые рабочие?

Еле заметно сгорбившись, Марианна указала на герцога:

– Да, это Джон Синклер, но он предпочитает, чтобы его называли Син.

Син? Сесиль пришлось закусить губу, чтобы удержаться от смеха. Ну что за восхитительная ирония! Один из самых добродетельных мужчин Англии хочет носить имя Син[4].

– Мисс Трамбле, – произнес герцог, почтительно склонив голову.

Кивнув в ответ, Сесиль перевела взгляд на маркиза, лицо которого украшала улыбка, от которой подкашивались ноги. Дьявольские искорки, плясавшие в глубине его бархатисто-карих глаз, свидетельствовали о том, что он прекрасно об этом осведомлен.

– А это Гай Дарлинг, – представила его Марианна.

Сесиль непроизвольно фыркнула. Гай Дарлинг? Это лучшее, что они могли придумать?

Маркиз отвесил поклон.

– Enchanté[5], мадемуазель Трамбле.

От ужасного французского маркиза Сесиль поморщилась.

Вот вам и образец совершенства. Слава богу, у этого мужчины все же нашелся хоть какой-то изъян. Мысль, что он не так уж идеален, позволила Сесиль вновь почувствовать себя собой, а не неотесанной деревенщиной.

– Должно быть, это новые плотники, о которых упоминал Барнабас? – спросила Сесиль, насмешливо взглянув на Марианну.

– Э-э… нет. Мистер Синклер займет место Джека в нашем предстоящем туре.

Ответить на данное заявление было нечего. Господи, должно быть, это просто сон.

– Мистер Синклер займет место Джека Нельсона в качестве твоего помощника во время нашего тура на континент, – механически повторила Сесиль, стараясь не говорить слишком громко, чтобы не разбудить себя и не положить конец этому увлекательному сну.