Последний ранг. Том 2 (СИ) - Райро А. - Страница 82

Из-за него Виринея не могла полноценно сражаться, боясь ранить его или убить.

Я ворвался в их сражение так бесцеремонно, что практически растолкал двух соперниц, заставив их отшатнуться в стороны, ну а затем перетянул всё внимание профессора Воронина на себя.

Наверняка, он был за это благодарен, хотя понимал, что теперь две Ведьмы схлестнутся в бою один на один, и никто им уже не будет мешать, а для Виринеи схватка могла плохо кончиться.

Это я тоже понимал, поэтому поспешил убрать профессора Воронина из боя.

Совсем убрать.

Он своё дело сделал.

Пришлось поднапрячься, чтобы одолеть такого сильного некроманта в его же собственной стихии. В этом мне помогла скорость сидарха — она никуда не делась, даже когда я стал мёртвой проекцией. Никто из трёх некромантов на поле нашего общего сражения не обладал такой же скоростью, какой обладал я.

И плевать, что у меня не было одной руки.

Я прекрасно справлялся правой и рубил мечом так, что не давал шансов Воронину. Он ушёл в глухую оборону и лишь ставил блоки мечом. Порой не успевал и получал удары по телу.

Мой клинок с эктоплазмой исполосовал противнику грудь и плечи, пару раз попал и по ногам. Воронин оборонялся и отходил к стене. Наверняка, он уже понимал, что я хочу выбить его из боя намеренно.

И вот когда его спина прижалась к стене, профессор Воронин пропустил два моих удара (намеренно или случайно — я так и не понял). Первый удар пришёлся ему в плечо, пронзив тело насквозь и оставив в мёртвой проекции колотую рану.

Второй удар стал решающим.

Мой меч пробил Воронину живот. Клинок с эктоплазмой вошёл в туманное тело некроманта легко и бесшумно, будто пронзил воздух, но Воронин дёрнулся, как муха, насаженная на иглу, его рот искривился в немом крике, а затем проекция исчезла.

Её неожиданно втянуло обратно в тело.

Наверняка, обнажённый раненый дух искал защиты, поэтому сам по себе устремился в живую телесную оболочку.

Профессор зашевелился на своём костяном троне, распахнул глаза и приложил руку к животу — видимо, ещё ощущал мой удар. Хотя по себе я точно знал, что мёртвая проекция боли не испытывает, даже если отрубить ей часть тела. За этот чудный опыт спасибо Виринее и её топору.

Устранив профессора, я снова рванул к двух соперницам.

Они в очередной раз сшиблись в бою. Оба некромантских оружия — меч и топор — опять звенели и испускали рваный туман. Мрак Эреба клубился по залу и поднимался к потолку, поглощал люстры и лампады вместе со светом. Даже зелёное пламя на статуе, которое постоянно озаряло танцевальный зал, заметно потускнело и приникло к каменной ладони.

Две обнажённых проекции дрались насмерть, как остервеневшие дьяволицы — зрелище одновременно красивое и страшное.

Виринея не давала спуска Анастасии, хотя в искусстве фехтования дочь Волота явно была сильнее.

Я опять ворвался в их ведьмовской бой, нарушив его ритм.

— Пора бы разойтись, девочки!

И если у Анастасии были все шансы спастись, потому что она была частью сделки с Волотом, то у Виринеи шансов не было. Я буквально закрыл её собой от атак соперницы и сам принял бой.

Теперь на весь зал зазвенели два меча: некромантский меч Анастасии и мой меч с эктоплазмой.

Вихри мрака от клинка девушки окутывали серебристое покрытие моего оружия, шипели и растворялись в воздухе.

Противостояние нарастало. Схватка становилась всё опаснее.

Анастасия фехтовала, как богиня войны, но с моей скоростью она всё равно не могла тягаться, поэтому больше уходила в оборону. Гнев искажал её лицо, удары становились хаотичными.

Дочь Волота теряла контроль от того, что сражалась со мной, а не с Виринеей. Это казалось ей несправедливым, ведь я нахально отнимал у неё триумф победы над соперницей.

Видимо, такой расклад не нравился и самой Виринее.

Ещё бы.

Она была не из тех, кто прячется за спиной своего защитника.

Девушка не стала ждать, пока я безоговорочно завладею инициативой в бою, и бросилась с топором на Анастасию, потеснив меня в сторону. Её обнажённая проекция мелькнула впереди, топор сверкнул кромкой лезвия, и схватка между Ведьмами вспыхнула с новой силой.

Если бы не клятва защищать Виринею всю эту ночь, то я бы позволил ей биться самой. Но сегодня на этом Балу Мёртвых столкнулось слишком много интересов.

Я встал рядом с Виринеей и дополнил её атаку.

С двойным напором Анастасия справиться уже не смогла. Пропустила сначала удар от меня, потом — от Виринеи. Мёртвая проекция была пробита в плечо и бедро. Дочь Волота отшатнулась, но всё же удержала свой дух от того, чтобы переместиться в тело, под его защиту.

И вдруг с балкона крикнули:

— Это несправедливо! Уберите сидарха! Пусть сражаются только Ведьмы!

Я сразу узнал этот голос — мальчишеский, звонкий и дерзкий.

Это был Феофан. Пацан подскочил к перилам и навалился на них животом, показывая на меня пальцем.

— УБЕРИТЕ СИДАРХА! УБЕРИТЕ ЕГО! ОН ВСЁ ИСПОРТИТ!

Графиня Соломина тут же вскочила с кресла и махнула рукой. Её приказ прозвучал громко и властно, немного истерично:

— УБРАТЬ СИДАРХА!

Я успел кинуть на Феофана лишь беглый взгляд, а потом на меня обрушились со всех сторон.

Причём обрушились не слуги, а сами гости.

Многие некроманты, что наблюдали за боем, вдруг повскакивали из-за своих столиков и поднялись с диванов, а потом атаковали все разом. В ход они пустили дальнобойные атаки, чтобы не подходить ко мне близко.

В меня полетели потоки Мёртвого пожирания и скопища призванных тварей из бездны Эреба.

Некроманты не пытались меня убить, зато делали всё, чтобы отвлечь меня от схватки между Анастасией и Виринеей. Мою мёртвую проекцию буквально завалили призванными духами из мрака, и мне пришлось отбиваться уже от них. Тёмные уродливые тела перекрыли мне обзор, и я уже не видел, что происходит с Виринеей.

Я прорубал к ней путь, но меня атаковали ещё больше.

Всё поглотил грёбанный некромантский хаос!..

Я уже был близок к тому, чтобы послать нахрен игры Волота и уничтожить всю эту свору гостей вместе с хозяевами Бала Мёртвых, но внезапно в мельтешении чёрных тел вспыхнуло сияние.

Слепящие сине-зелёные лучи резанули мрак Эреба, и все призванные духи, завизжав, разлетелись в стороны, а потом растворились в воздухе.

Зал очистился.

На его середине остались лишь двое.

Анастасия и…

Нет, не Виринея.

Вместо её мёртвой проекции появилась другая проекция. Не узнать её было невозможно. Эту женщину я когда-то видел лично, и не один раз.

Высокая, длинноволосая, обнажённая и опасная.

Это была Хибинская Ведьма. И что-то вынудило её показаться так явно и настолько слиться с духом Виринеи, что внешне она сменила её черты на свои.

Увидев её, Анастасия открыла рот в благоговейном обожании.

Похоже, Хибинская Ведьма была тайным кумиром дочери Волота.

Ну а сама Хибинская Ведьма оглядела зал и собравшихся гостей. Те моментально отошли назад, подальше от неё. Хотя никто не интересовал Ведьму, кроме тех, кто остался на поле боя, а там были только Анастасия и я.

Сначала досталось дочери Волота.

Хибинская Ведьма сделала то, чего не смог бы сделать никто на этом Балу — так говорила Виринея. Для такого удара должен был явиться могущественный некромант, маг наивысшего двенадцатого ранга, который умеет управлять мёртвыми как никто другой.

И он явился.

Точнее, она.

Хибинская Ведьма сделала короткий жест рукой — и проекция Анастасии Баженовой отлетела в её живое тело, оставленное на троне.

Теперь мне было понятно, что означает «швырнуть».

Ведьма в прямом смысле швырнула проекцию и вбила её обратно в живое тело, как будто отмахнулась от мухи. Меч Анастасии с жалобным звоном упал на пол, у её ног. Девушка хрипло вдохнула и еле подняла голову, пытаясь прийти в себя.

Ну а потом дело дошло до меня.

Хибинская Ведьма посмотрела в мою сторону и улыбнулась, будто говоря: «Ты, конечно, неплох, но всё равно не отвертишься». Её рука поднялась, ладонь выпрямилась и толкнула воздух.