Разрушенный мир (СИ) - Якимов Валентин - Страница 58

— Но босс…

— Я тебе щас!..

— Не утруждайся, хмурый! — вдруг раздался из-за спины главаря насмешливый звонкий голос. — Я щас тут сам всех почикаю!

— … Я щас тут сам всех почикаю! — выкрикнул я и, пока бандит не успел развернуться, свесился с коня и со всей дури рубанул здоровяку по шее.

Не перерубить, конечно. Мы не в сказке живем. Но артерию и горло главарю разбойников снесло напрочь. Мигом захрипел — и стал оседать, дергаясь и фонтанируя кровью во все стороны.

Одним резким движением я соскочил с коня, приготовившись очистить мир еще от пары выродков рода человечьего.

— Ты кто такой, слышь⁈ — взвизгнул жилистый, срывая с пояса топорик.

— Можешь считать меня санитаром леса, мразь. Избавляю мир от больной скотины!

Рывок! Одним, отточенным за годы практики движением я перемахнул через всю небольшую полянку, на которой и разворачивалось все гнусное действо. Перескочил через тело несчастного парня, которому явно распахали грудь топором. И длинным выпадом вонзил клинок под дых жилистому. Уж больно мерзко он визжит.

Тренированный боец против сброда с дубинами… Ну хорошо, сброда с топорами. Будь их человека четыре, напади на меня толпой, задави числом — у них бы был шанс. Но не теперь.

Этот визгливый даже топор толком не успел вскинуть — глухо булькнув, схватился за брюхо, мигом уронив оружие на землю. Еще бы не уронил — руки теперь нужны были ему для собирания кишок.

Укол с последующим вспарыванием живота сверху вниз — прием жестокий, но очень действенный.

Лысый не стал дожидаться гибели. С криком «Да иди ты нахер!!!» бросил котомку, в которой копошился — и дал стрекача.

Только вот я не планировал позволить кому-то из них выжить. Их слов о том, что они работают на кого-то, мне хватило, чтоб не полениться и побегать по перелеску.

Благо, деревья здесь были довольно редкими и мелкими, а ноги путались в траве у нас обоих. И уже через полсотни метров я настиг лысого, а тот понял, что шансов уйти нет.

— Знаешь, что самое смешное, лысый⁈ — в азарте выдохнул я ему в спину.

— Че⁈ — осоловело переспросил он, кажется, не очень понимая, что он него хотят.

— А то, что если б вы действовали по приказу и быстренько всех перебили, я б мимо проехал. Учти это, падаль. В следующей жизни!

Резкий укол под ребра — в легкое, или почку, не так важно. А когда он захрипел и рухнул на траву, я уже спокойно подошел и одним резким ударом вскрыл горло.

Издеваться — даже над подобными подонками — не доставляло мне удовольствия. Я действительно чувствовал лишь удовлетворение от того, что избавил мир еще от нескольких вредителей.

Но то вредители мелкие. А мне нужно выйти на главных хищников.

— Ты как, живая? — поинтересовался я у совсем юной девушки, в слезах лежащей на земле. Она уже не плахакал. Просто всхлипывала, безучастно смотря, как я добивая жилистого, все пытающегося собрать свои внутренности. Еще один удар закончил существование этой банды, и я внимательней взглянул на их жертв.

Крестьяне. Даже несмотря на пышные юбки, надетые на девушку, по темной коже на грубых руках и загорелой коже крестьянина угадать нетрудно. Да и одеты и она, и покойный, хоть и опрятно, празднично, но бедно. Ох, тут ребенок еще…

Я поднял с земли пропитавшийся кровью сверток. Из простыней на меня испуганно глядел пухлый малых, вращай большими голубыми глазами. Совсем слабый и беззащитный…

Я глянул на ее мать, потихоньку поднимающуюся с земли. На выходящую из-за деревьев Ирью, повозку с которой я оставил метрах в десяти отсюда. Да уж, не сильно они все защищенней, чем этот младенец. Обе попались — одна разбойникам, вторая мне.

Да и сам я… Сколько раз за этот день я мог легко погибнуть по случайности, или неосторожности? Убитый волшебниками Ска-Унад, не пожелай они договориться, сожранный толпой мертвецов, рассеянный в пыль темным колдовством мертвой копии Ирьи, или ее самой, расплющенный сокрушительными ударами некроманта Армидана… Да хоть сейчас вот, успей кто из этих троих пырнуть меня в спину.

Нет, эти бы не успели, конечно. Но в будущем мне явно не с разбойниками воевать предстоит!

Всегда может найтись кто-то посильнее. И насчет собственного могущества в этом мире я не питаю никаких иллюзий. А значит, до тех пор, пока за мной не стоит несокрушимая армия, или еще что-то такое, пока я сам лично участвую во всяких переделках, необходимо найти способ повысить личное могущество.

И личную живучесть. В одном Армидан был прав — плоть действительно очень слаба. Я, поджав губы, с неприязнью оглядел тело жилистого, распластавшееся в собственных кишках.

Ну уж нет. Закончить как-то так в мои планы не входит.

А Ирья тем временем уже утешала вновь разрыдавшуюся крестьянку. Насколько, конечно, можно утешать кого-то со связанными руками и перевязанной головой, не имея возможности внятно говорить.

Я подошел в удивленно осматривающей Ирью девушке и отдал ей сверток. Пусть отвлечется на ребенка.

— Не пугайтесь. — начал я. — Я не собираюсь связывать вас и куда-то тащить. Эта девушка — моя пленница, сражавшаяся на стороне врагов Его Величества. Я везу ее на королевский суд.

Да уж, вкупе с залитым кровью клинком и черным капюшоном, все еще скрывающим мое лицо, прозвучали мои слова очень зловеще. Зато внушительно — крестьянка тут же отодвинулась от Ирьи и даже перестала шмыгать носом.

А она ничего. Симпатичная девушка, лет восемнадцати на вид, еще не изуродованная годами непосильного труда на барском поле. И мужик ее был под стать — высокий, русоволосый, с солидной уже бородой…

Увы, у этой семьи будущего больше нет.

Но это уже не мое дело. Всем не помочь. Мое дело — выспросить у девушки все, что она знает, и дать добрый совет, который, быть может, сохранит жизнь хотя-бы ей и ребенку.

— Как твое имя, девушка?

— Э… Эми, ваше благородие?.. Правильно ведь, благородие? — робко ответила она, глядя в землю. А затем спешно поклонилась.

— Правильно, правильно. Но давай без этой чепухи! Мы не в том месте и не в том положении, чтоб тут раскланиваться. Давай так. Ты ответишь на пару моих вопросов, а я дам тебе пару полезных советов — помогу, чем смогу. Ну и мужа твоего похороним, как уж сумеем…

Услышав последнее, Эми даже слегка обрадовалась. В этом мире многие знают о бессмертии души. А кто не знает — те верят. И для простого люда важно, чтоб были соблюдены все полагающиеся обряды. Так что в этой радости нет ничего удивительного.

— Д-да, хорошо… Ваше благородие. С-спасибо вам.

Землю копали топорами все тех же разбойников. Хоть для чего-то хорошего эти орудия сгодились. Хрупкая Ирья давно уже села обратно в повозку, а мы с крепко сложенной Эми стучали лезвиями по мягкой еще земле. Все было уже почти готово.

Мы молчали. А я обдумывал услышанное.

Оказалось, что Эми и Гент — крепостные, на годовщину свадьбы отпущенные владельцем одной из расположенных неподалеку деревень в Ойнегест, за покупками, да прогуляться. Крепостной гнет в этих землях не очень сильный, даже для себя кое-что можно делать и на продажу, так что крестьяне не особо бегут, и так отпускать их не очень боятся.

Мать отговаривала Эми от поездки. В окрестных деревнях активно ходили слухи, что в последнее время разбойники на дорогах стали уж больно лютовать. Будто стало их в разы больше, чем было, а убивать им стало важнее, чем грабить.

Гент от этого лишь отшучивался — мол, если всех убивают, то кто об этом рассказывает? Но матери Эми было не до смеха.

Действительно ведь — теперь и сама девушка все это вспомнила — в последние недели и бродячих торговцев совсем не стало, которые раньше раз в три-четыре дня заглядывали, и мужики перестали далеко в леса заходить.

А кто не перестал — как, например, дед Мардан — те не возвращались. Раньше Эми до старика и дело не было — мало ли почему в лесу пропадают люди. Но теперь вспомнила: шептались, что с перерезанным горлом его потом нашли.