Велесова ночь (СИ) - Пылаев Валерий - Страница 13

— Вот я и удивляюсь. Вроде да, а вроде… — Шеф снова прищурился, будто пытаясь просветить меня насквозь. — Так это что ж получается, ты…

— Теперь я Владимир Волков. И тоже, представь себе, привык к этому имени, — усмехнулся я. — Можно Володя. Можно Владимир Петрович. Можно ваше сиятельство… Вовкой не надо — по чину уже не положено.

— Сиятельство? — Шеф приподнял седые брови. — Быстро же ты… Владимир Петрович. И говоришь красиво. Только одно у тебя, друг ситный, не сходится.

Глаза напротив вдруг полыхнули недобрыми огоньками, и я с тоской подумал, что второй раз так же резво и изящно перекинуться в зверя уже не получится. Но, к счастью, возвращаться к мордобою шеф, похоже, не собирался. Хоть и всем своим видом давал понять, что до доверия и взаимопонимания нам еще…

Скажем так, далековато.

— Помер ты, Владимир. В декабре девятьсот четвертого снарядом разорвало. — Шеф подался вперед, демонстрируя ладони. — Я вот этими самыми руками тебя хоронил.

— И что, даже тело видел? — зачем-то поинтересовался я.

— Да какое там тело… Что осталось. — Шеф шумно выдохнул через нос, отвел глаза — и вдруг снова впился в меня взглядом: — Не бывает такого! Может, ты чужую личину забрал или яблок молодильных нашел — в это я еще поверю. Вот только с того света, Владимир, еще никто не возвращался. Будь ты хоть сто раз крепкий, хоть сам черт, но уж если помер — то помер.

На лице шефа на мгновение мелькнул… нет, не страх — меня древний воитель уж точно не боялся. Хоть в зверином обличии, хоть в человеческом, хоть в каком угодно еще. Но сам факт моего таинственного воскрешения из ошметков человеческой плоти даже для него оказался чем-то запредельным. Из ряда вон выходящим, невозможным, немыслимым… и все-таки случившимся.

Шеф видел под личиной Володи Волкова меня настоящего. Однако при этом точно знал, что я погиб, и даже лично участвовал в похоронах.

Кажется, именно такое и принято называть когнитивным диссонансом.

— Насчет «помер» — тут ты прав. А вот насчет того света… есть нюанс. — Я на мгновение задумался, кое-как собирая мысли в кучу. — Я тебе сейчас все расскажу, ты только не перебивай, ладно?

Начал я издалека — примерно со времен князя Владимира, крестившего тогда еще Киевскую Русь. Почти тысяча лет отечественной истории уложилась минут этак в пять-десять, зато с начала нынешнего века беседа изрядно застопорилась. После русско-японской и революции тысяча девятьсот пятого года пути наших с шефом миров разошлись, и чуть ли каждое значимое событие приходилось разжевывать в подробностях. Не знаю, сколько именно времени занял весь рассказ, но когда я закончил — точнее, прекратил отбиваться от бесчисленных вопросов — света за окном изрядно поубавилось.

— Подожди… — Шеф зажмурился и мелко затряс головой. — Получается, это я тебя сюда… то есть туда отправил⁈

История получилась заковыристая, однако поводов усомниться в моей правдивости было не так уж и много. Если уж помимо обычного Петербурга по ту сторону Прорывов существует и этот, выжженный радиацией и наполненный нечистью, разумный человек просто обязан допускать существование третьего.

— Получается, так, — вздохнул я. — Не веришь?

— Верю. — Шеф сдвинул брови и поморщился, как от зубной боли. — Такое нарочно не сочинишь. А если уж кому выдумки и хватило бы, то только тебе. Второго такого хитрого разве найдешь?

— Смотрю, ты со мной и в этом мире большой дружбы не водил. — Я все-таки не удержался и съехидничал. — Хоть что-то не меняется.

— А ты сам-то с кем ее водил? — без всякой злобы отозвался шеф. — Лучше скажи, зачем пожаловал. В наши места без крайней надобности не ходят.

— Помощь мне твоя нужна. — Я поднялся на ноги и принялся крепить на поясе некое подобие штанов. — Хоть с дружбой, хоть без, а одному мне не справиться.

— Ну… расскажешь тогда про свои печали. Только перво-наперво домой доберемся. — Шеф кивнул в сторону окна. — Темнеет уже. А по ночам тут такая дрянь по улицам ходит, что лучше даже не видеть.

Я не стал спорить. Наша беседа еще не добралась даже до середины, однако продолжать ее определенно стоило в условиях покомфортнее. Я не слишком-то надеялся, что меня поведут в барские апартаменты, но за два с лишним года обитания здесь шеф наверняка оборудовал убежище посолиднее моей берлоги в доме напротив.

— Заодно одежку тебе какую-нибудь подберем, — усмехнулся шеф, спускаясь по лестнице. — И оружие. С «наганом» много не навоюешь.

— Откуда у тебя эта штуковина? — Я протянул руку и коснулся автомата. — В моем мире такие изобрели только в сороковых… Ты вообще знаешь, что здесь случилось?

— Нет. Когда я сюда пришел, все уже так и было. Только развалины и нечисть.

— Однако кое-что все-таки осталось, — отозвался я. — Оружие, патроны, припасы… Может, еще что-нибудь?

— По большей части склады с тухлыми консервами. Ни выживших, ни записей. Я даже трупов не нашел. — Шефу явно не слишком-то нравилось русло, в которое свернул разговор. — Одни Упыри кругом. Мне тут не до научных изысканий было, сам понимаешь.

— Признаться, не понимаю. — Я пожал плечами. — Мне бы, пожалуй, стало любопытно узнать, какая зараза здесь прошлась. И когда.

— Давно. Очень давно, — тихо отозвался шеф. — Почти все сгнило. Ни травы, ни деревьев нормальных, ни зверья, только уроды эти. От воды зубы выпадают… Гиблое это место, Володя. Врагу не пожелаешь.

— Да я уж заметил. — Я переступил через бездыханную упыриную тушу и вышел на улицу. — Поэтому и не понимаю, зачем ты тут остался. Вроде не дурак ведь.

— А тебе какое дело? — огрызнулся шеф. — Остался — значит, надо было.

— Надо… Кому надо-то, Игорь? — Я чуть ускорил шаг. — От кого ты тут прячешься?

Глава 11

На этот раз молчание длилось так долго, что я уже почти перестал надеяться услышать ответ. Тема явно оказалась для шефа болезненной: он дернул ремень автомата, нахмурился, отвернулся и засопел.

Я не стал давить. Просто ждал. Какими бы ни были причины побега из родного мира, едва ли в их число входил страх. Подобные нам живут столетиями и видят смерть слишком часто, чтобы ее бояться. Боль, раны, поражение — все это мы видели и чувствовали тысячи раз, в конце концов отрастив броню даже на том, что обычно называют душой. Шефу хватило бы упрямства схлестнуться с самым опасным противником. С минимальными шансами на победу или вообще без таковых.

И если уж он выбрал бегство, ему или не оставили другого выхода, или любая альтернатива была многократно хуже смерти.

— От кого прячусь? — Шеф посмотрел на меня исподлобья и снова принялся поправлять ремень не плече. — А ты будто не знаешь. Сам, небось, не от хорошей жизни сюда провалился.

— Не от хорошей, — кивнул я. — Тебя искать пошел. Думал — вдруг расскажешь, что у вас там такое случилось, что весь Петербург третий год на ушах стоит.

— Прорывы. И твари, что людей жрут. — Шеф чуть понизил голос и огляделся по сторонам. — Это к вам еще не все лезет. А тут иногда такое страхолюдие встречается, что глаза бы не видели.

— Ты про того, что сверху? — Я поднял палец, указывая на темнеющее хмурое небо. — Крылья, хвост, с дом размером.

— Горыныч-то?.. Это я его так назвал. — Шеф едва слышно усмехнулся. — Не-е-ет, он не страшный совсем. Летает себе и летает, а в городе не охотится. Не знаю, почему. Может, вообще одну зелень жрет… Или рыбу заливе ловит.

Я не стал даже спрашивать, какая именно морская или речная живность способна утолить аппетит небесного исполина. Наверняка и в воде теперь водилось что-нибудь крупное. Впрочем, шеф куда лучше успел изучить сухопутную фауну и принялся рассказывать о ней. То ли так хотел поделиться знаниями, то ли упрямо избегал беседы на другую тему.

— Горыныч — это, конечно, в высшей степени занимательно. — Я не без труда встрял в весьма многословный монолог, посвященный всяким зубастым-когтистым. — Однако ты ведь понимаешь, что я не об этом хотел спросить?