Князь Китежа (СИ) - Чехин Сергей Николаевич - Страница 8

— Сердце так и бьется… так и трепещет… Гонит русскую кровушку, сладкую-сладкую…

— Не ешь меня, диво лесное, — на ум снова пришли слова из детской сказки. — Я тебе еще пригожусь…

— Конечно, пригодишься, — она потерлась мордочкой о кожу и жадно вдохнула. — Сперва я выпью твою кровь, потом съем кишочки, а плоть закопаю под сосной, пока та не размякнет да не почернеет. И буду лакомиться ею до полной луны!

Я хотел еще поболтать, чтобы отсрочить смертельную трапезу, но нечисть вместо этого укусила меня за пупок. Да так больно, что я взревел медведем, а из-за спины выстрелили сразу шесть жгутов, словно позади расправил лапы громадный паук.

Я представил, как концы щупалец сплющиваются и заостряются, после чего бьют по корням. И это сработало — ноги освободились всего за несколько ударов, и я не без удовольствия саданул лешачихе коленом в подбородок.

Тварь громко клацнула клыками и отшатнулась, мотая головой. Я же резко подтянулся на ветвях, срезал их в полете и приземлился на крышу сторожки. Это, увы, меня не спасло, а лишь выиграло немного времени. Нечисть зашипела, как сотня кошек, и кроны закачались, точно их охватил ураган.

Ветви потянулись со всех сторон — хватали, хлестали, рвали одежду и кожу. Щупальца отмахивались и отбивались, как могли, срезанные побеги дождем сыпались на землю, но натиск вышел слишком сильным. Не оставалось ничего иного, кроме как покинуть опасную высоту.

Но я не стал просто прыгать вниз, а разбежался и сиганул прямо на чудище. Теневые хлысты направили точно в цель, я не без удовольствия выставил вперед ногу и врезал подошвой поперек выпученных от удивления глаз.

Лешачиха упала навзничь и потеряла власть над деревьями. Я же, наоборот, послал вперед щупальца — четверо обхватили руки-ноги и прижали к земле, пятое обвилось вокруг тонкой шеи, а шестое острым копьем зависло над грудью.

«Убей, убей, убей, убей, — молитвенным речитативом раздался в голове хор низких демонических голосов. — Забери ее силу, ее дух, ее волю!».

Я тряхнул головой, но хор не исчез, а лишь сбавил обороты. Существо предо мной определенно заслуживало смерти — это жестокий и беспощадный людоед в теле юной девушки, и все равно было сложно отнять даже такую жизнь.

«Отомсти за всех, кого она погубила, — гудели голоса. — Насыть нас ее болью. Дай нам ее ярость».

Лешачиха неподвижно лежала и смотрела на меня округлившимся слезящимися глазами. Ее губы сжались в белую линию — она не просила пощады, потому что пришла из мира, где пощада неведома, а сильный всегда убивает слабого. Она лишь удивлялась, почему я медлю с казнью.

— Пошла на хрен отсюда, — поднял ее на ноги, развернул к лесу передом и дал щедрого хлыста по заду.

Бестия тут же ускакала прочь, что ужаленная коза, и лишь у кромки леса обернулась и посмотрела на меня с еще большим недоумением.

— Поздравляю, — проворчала Яра, скрестив руки на груди и привалившись спиной к дверному косяку. — Ты только что лишился солидного куса силы и обрек пару-тройку крестьян на съедение живьем.

— Ну, извини! — огрызнулся я. — В моем мире не гасят всех налево и направо.

— Да неужели? — Яра с ехидной ухмылкой изогнула бровь.

— Ну, может, и гасят, только я не гасил. И для меня это дико.

— Хорошо, что нашел в себе силу побороть страх и призвать дар. Иначе твои кишки уже украшали бы соседние елки. Но помни — очень скоро ты окажешься на развилке: или ты, или тебя. Надеюсь, хотя бы тогда сделаешь правильный выбор.

— А что это вообще за приколы? Вытолкала меня навстречу смерти — и стоишь, как ни в чем не бывало?

— Так уж меня научили, — она равнодушно пожала плечами. — Так же учу и я. Можно сто раз объяснить, как правильно плавать, а можно один раз бросить в реку.

— Ага. И девять из десяти утонут.

— Значит, мне повезло, что ты — десятый.

— Знаешь, что? — ткнул ее пальцем в плечо. — Еще одна такая выходка…

— И что? — девушка осклабилась. — Ты меня побьешь?

Я не сразу нашел, что ответить. Если меня рядовая нечисть так отделала и школяр чуть не угробил, то что ждать этой ведьмы?

— Нет, — я опустил руку. — Но сделаю выводы.

Яра запрокинула голову и рассмеялась.

— Договорились. А теперь собери еду в корзинку — нам предстоит долгий путь.

— Куда?

— Все ты сразу знать хочешь. Так же от скуки помереть можно.

После небольшого перекуса мы углубились в лес. Уже рассвело, проснулись птицы, а с дорог послышались приглушенные окрики и скрип колес. Теперь идти было не так страшно, и все равно я осматривался по сторонам и пытался отыскать на дорожке следы неведомых зверей.

— Расскажи о себе, — неожиданно попросила Ярослава.

— Что именно? — я поднял обломок ветки и закинул на плечо — ребячество, но на душе стало спокойнее.

— Ты и в прошлой жизни тоже был дворянином? Больно грамотно изъясняешься.

— Да нет. Родители у меня вполне обычные. Мама — бухгалтер… По-вашему, счетовод, наверное. Отец — архитектор. Вроде как зодчий. Самая обычная семья. Да и я такой же.

— Раз мама счетовод, а папа — зодчий, стало быть, они не только школы, но и академии кончали. А кто ж простолюдинов в академию примет?

— Ну, у нас в школу все ходят — даже холопы. А в академии за ум берут, а не титулы.

— Занятный у вас мир. Ты тоже на кого-то учился?

— На юриста. По-вашему — адвокат. Хотя не все юристы становятся адвокатами, но я хотел.

— Почему? Любишь защищать слабых и обездоленных?

— Не знаю. Но от несправедливости меня коробит. Уж не знаю, почему. Похоже, так воспитали.

— Жажда справедливости порождает праведный гнев. Это хорошее качество — применяй его почаще. Если уж и питать Тьму, то правым путем.

— А если левым?

— Лешачиху помнишь? — Яра хмыкнула. — Когда-то она была человеком. Колдуна же Тьма извратит еще сильнее. Управлять ею так, чтобы не поддаваться влиянию — крайне трудный путь. Для этого нужна стальная воля и четкое осознание цели, иначе быстро падешь во мрак. Возможно, именно поэтому папаша Ракова не стал взывать к Чернобогу даже на пороге неминуемой гибели. На мой взгляд — совершенно зря.

— Думаешь, я справлюсь лучше? У меня воля не то что не стальная, а даже не глиняная. Я ни одного недрочабря не выдержал, а ты мне тут такие соблазны предлагаешь.

— Недрочабрь? — девушка обернулась и приподняла бровь. — Что это? Какой-то праздник?

— Вроде того. Надо воздерживаться от блуда целый месяц.

— Занятные у вас там обычаи. Но выбор у тебя в любом случае невелик. Или ты овладеешь Тьмой, или Тьма овладеет тобой. Иного не дано.

— Замечательная перспектива, — я врезал палкой по толстому мухомору, точно клюшкой от гольфа. Мухомор поправил сбитую набекрень шляпку и погрозил в ответ кулаком.

— Да ты не вешай нос — со временем освоишься.

— Ага. Или погибну.

— Таков путь чародея, — блондинка развела руками. — Кто хочет покоя, подается в холопы. Ни войн тебе, ни дуэлей. Правда, высечь могут или на пса обменять, да и спину до самой старости гнуть придется.

— Ты вот сказала про цель. А я до сих пор не знаю, на что подписался.

— Твоя задача — проникнуть в Академию и найти культистов. Вроде уже объясняла.

— Не думаю, что это самое важное.

— Для первого шага достаточно. А теперь болтай потише, мы почти пришли.

Тропа вывела нас к просторному полю недалеко от берега озера, где стоял Китеж. Впрочем, полем это место можно назвать с большой натяжкой, ибо выглядело оно, как след огромного пожарища, где не росло ни одной свежей травинки.

Зато в изобилии лежали скелеты в ржавых кольчугах и остроконечных шлемах, меж которыми виднелись полуистлевшие стяги — алые и черные. Тут и там темнели раскуроченные обугленные избушки, но это были не руины хуторов, а нечто совершенно иное.

Избушки те отличались небольшими — в одну комнату — размерами, а стены и крыши покрывали склепанные меж собой листы железа. Но навесная броня — далеко не самое необычное в конструкции этих «домов». Куда жутче выглядели окованные сталью куриные ноги, на которых эти избушки в свое время передвигались.