Боксер-4: назад в СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович - Страница 12

С одной стороны, я был рад за товарища, который теперь мог не переживать и спокойно отбираться на соревнования. С другой стороны, моя судьба в этом плане волновала меня все-таки сильнее. А вот она как раз находилась в подвешенном состоянии.

Но почему же моя тактика не сработала? Я поймал себя на мысли, что Шпала совершенно неудобен мне стилистически. Вот бывают боксеры — и классом выше, в зале пашут больше, но у каждого есть свой криптонит. Огорчения огорчениями, но из любой ситуации нужно извлекать посильную пользу.

Наконец подсчет завершился, и тренеры снова построили нас в шеренгу.

— Ну что, товарищи бойцы, — торжественно начал Григорий Семенович. — Я вас искренне поздравляю! Сегодня было достаточно серьезное испытание, но вы с ним достойно справились. Теперь нам предстоят дальнейшие этапы совершенствования нашего боксерского мастерства!

Вот умеет же человек сказать вроде бы и официально, но шутливо, и вместо отторжения уже приевшейся казенщины вызвать только улыбку! Жаль, что некоторые понимают это как развязность и вседозволенность.

— А что, разве еще осталось, что совершенствовать? — пошутил кто-то из воспитанников.

Григорий Семенович строго посмотрел в сторону шутника. Помолчав, он сказал максимально серьезным голосом:

— Запомните. Никогда, ни при каких обстоятельствах, ни с кем даже в шутку не произносите ничего подобного! Совершенствовать всегда есть что и куда. Даже самые великие спортсмены без раздумий назовут вам свои слабые стороны, которые они хотели бы улучшить. Ну или, по крайней мере, что-то новое, чем они не владеют, но очень хотят изучить. А когда вы начинаете отпускать хохмочки по поводу своей гениальности, вы настраиваете себя таким образом, что вроде бы можно уже ничего не делать, а просто почивать на лаврах. Да вы оглянуться не успеете, как окажетесь с таким подходом в самом низу!

В шеренге начались какие-то переговоры полушепотом. По-моему, ребята вспомнили о примере Бабушкина.

— Я понимаю, что вы это все только в шутку, — сказал тренер. — Но шутить тоже надо с умом. Иначе вы сами не заметите, как шутки будут становиться все менее смешными и все более похожими на установки, которые вы себе даете. А к чему такие установки приводят, я уже сказал. Так что давайте договоримся, что на тему собственного совершенства больше юморить не будем. Договорились?

Динамовцы закивали головами.

— Ну вот и прекрасно. На чем я остановился? Ах, да. В начале следующей недели, — продолжил тренер, — мы с вами поедем в Сокольнический парк Москвы.

— Это с конями, что ли, боксировать будем? — спросил воодушевленный Шпала.

— Именно, — кивнул Григорий Семенович. — И с конями, и еще со Спартака ребята приедут.

Глава 6

Следующий день для нас, динамовцев, начался с пробежки. В ожидании тренера мы собрались на улице, и мои приятели, которых я уже известил о грядущем праздновании на Янкиной даче, засыпали меня вопросами.

— А что за дача-то? — спрашивал Шпала. — Там хоть купнуться можно будет? Есть какая-нибудь речка или хотя бы пруд?

Вот еще бы знать! Я сам на этой даче не был ни разу, а по телефону расспрашивать об этом было некогда, нужно было решить более важные вопросы.

— Если можно будет, то искупаемся, — ответил я. — Я сам там буду в первый раз. Но Янка обещала, что там все на уровне. Может, и водоем какой-нибудь отыщется.

— Что с собой-то будем брать? — деловито осведомился Лева. — Я так понял, провизию везем из города. Значит, надо составить список.

А вот это мысль здравая. В суматохе я как-то и не подумал о том, что все наши сборы хорошо бы упорядочить. А то припремся на место каждый с сумкой картошки — и что нам потом делать в этом картофельном раю?

— Давайте я все запишу, — запасливый Сеня вытащил листок бумажки и карандаш. — У меня почерк разборчивый, — пояснил он в ответ на вопрошающие взгляды.

Мы начали наперебой предлагать, что нам необходимо приобрести для праздника. Овощи и фрукты для салатов, какой-нибудь кусок мяса для первого и второго, хлеб, колбасу и сыр для закусок, лимонад… Список получился не то чтобы очень большим, но все равно существовал риск не найти все за один раз — в этом времени еще и слыхом не слыхивали про универсальные супермаркеты, в которых всегда всего полно, были бы только деньги. Было решено отправиться по магазинам всем вместе — один «гонец» всегда может что-нибудь забыть или перепутать. На дачу поедем, опять же, все вместе и заранее — там всей компанией и приготовим праздничный стол. Когда готовкой занимаются всем коллективом, все получается довольно быстро и весело.

— А выпить чего-нибудь возьмем? — задал кто-то провокационный вопрос. Честно говоря, именно этого вопроса я опасался сильнее всего, и именно он волновал пацанов больше всех остальных. С высоты прожитой прошлой жизни я прекрасно понимал, что алкоголь в таком возрасте ничем хорошим не заканчивается. С ним и во взрослые-то года шутки плохи, а уж опьянение, помноженное на гормональную безбашенность, иногда может привести к таким последствиям, что всю жизнь придется их разгребать. А у нас, между прочим, на носу были важные соревнования. Ну и потом, мы все-таки будем находиться на чужой даче, и если мы начнем ее крушить — во-первых, это будет некрасиво, во-вторых, нам потом мощно прилетит. А поручиться за то. что все наши ребята под градусом будут мальчиками-паиньками, я уж точно никак не мог.

Я задумался, как мне ответить на вопрос об алкоголе, и никак не мог найти подходящего ответа. По счастью, перебил тему следующим вопросом:

— Слушай, Мишань, а эта твоя Яна симпатичная? К общению открытая? А то знал я одну, — он захихикал.

Никогда не понимал, как отвечать на такие вопросы. Вкусы у всех разные, и девчонки всем нравятся тоже разные. И вообще, этот вопрос меня как-то… задел, что ли. Лева банально не допер, что за человек меня пригласил, а я совершенно забыл, что мой нынешний товарищ пытался закрутить с Яной шуры муры в лагере.

— Приедем на дачу — сам и увидишь, — уклончиво ответил я.

— А она свободная? — не унимался Лева.

— Вот сам у нее и спросишь, — буркнул я. Мне почему-то было неприятно выслушивать подобные вопросы про Яну. Может быть, я уже начал отчасти воспринимать ее своей? Хотя с чего бы вдруг такое? Мало ли кто мне будет глазки строить. Да и сам я еще не решил, хочу я с ней чего-то серьезного или нет. Наверное, в этом и было все дело: я действительно терпеть не могу, когда кто-то пытается опередить мои решения и устроить все по-своему. Хотя сейчас-то мне обвинять Леву было не в чем: никто же не знал, что Яна ко мне клеится изо всех сил.

К моему облегчению, неудобные расспросы прервал появившийся тренер.

— Ну что, как говорится, физкультпривет! — весело крикнул Григорий Семенович, выйдя на улицу и ведя руками велосипед. — Значит, так. Сейчас я поеду чуть впереди, вы побежите за мной. Смотрите на меня, чтобы не сбиться с маршрута — вы его, конечно, все хорошо знаете, но все-таки. Не волнуйтесь, рекордов по скорости я ставить не собираюсь, у нас с вами другая специальность. Ну что, готовы?

Пацаны нестройно замычали «Да» и закивали головами. Григорий Семенович кивнул, оседлал свой велосипед и поехал — действительно, не очень быстро. «А „Динамо“ бежит? — Все бегут!» — вспомнился мне диалог из популярной советской комедии, и я невольно улыбнулся. Как все же по-новому воспринимаются давно знакомые цитаты, когда оказываешься в другой обстановке — а главное, в том времени, в котором они были еще свежими и не затасканными.

Неподалеку от себя я увидел бегущего Бабушкина. С него лились такие реки пота, как будто он второй час бежал на сорокаградусной жаре, да еще и после дождя. Я еще утром про себя отметил, что он проснулся раньше всех, сделал зарядку, чисто побрился, а вместо привычных утренних «полтишков» выпил натощак стакан воды. В общем, внезапно продемонстрировал образ жизни спортсмена, а не пьяницы. Со стороны это смотрелось весьма забавно, учитывая его прошлые выкрутасы. Видимо, поражение в спаррингах настолько сильно дало ему по голове, что он неожиданно решил взяться за ум. Вот только не поздновато ли? Нет, конечно, для того, чтобы жизнь в целом не полетела в тартарары, как раз самое время. Но он же рассчитывал на участие в соревнованиях и вообще на успешную спортивную карьеру. А вот тут уже никакой уверенности в успехе быть не могло. Впрочем, это, конечно, его личное дело. Пусть его — живет, как хочет.