Семь секунд до конца света - Логунова Елена - Страница 3

– Мой повелитель! – В голосе Главного над стражами звучало желание оправдаться. – Должно быть, это самая последняя маленькая колония, о существовании которой мы не подозревали. Она находится так далеко от Города, что мы узнали о ней только случайно. Мальчик сказал ведь, он заблудился в Светлом лесу, а кто-то из них наткнулся на него и привел в свое логово – конечно, только для того, чтобы втянуть ребенка в преступную шайку…

– Его звали Миим, – забыв, что его отослали прочь, вмешался Рури. Шагнув в покои, он зачастил: – Миим, мальчик, он был только на полголовы выше меня, но умел замечательно метать камни, так далеко и метко, как не умеет даже сам Зизу, Главный над охотниками!

– Вот как? – произнес Светлейший, широко открывая глаза. – Об этом ты мне ничего не говорил!

Плохо дело, с досадой подумал он. Значит, они умеют замечательно метать камни. Что там у них, интересно, – усовершенствованная праща, какой-нибудь прототип катапульты? Плохо, очень плохо! Ребенок сказал, что у них есть книга или даже книги, ладно, если это сборник старинной земной поэзии, а если какой-нибудь технический справочник? Да нет, справочник – это тоже не страшно, успокоил он себя. Справочник слишком сложен для них, даже если кто-то там еще помнит новосолярный, но вот если это обыкновенный детский учебник… Да, учебник – это хуже всего, а ведь именно простейшие школьные учебники были буквально в каждой семье, даже если это была семья рыбака или охотника, живущего вдали от Города.

Эх, не всех он тогда убрал! В Городе организовать массовое убийство было просто, потому что жертвы были на виду, но эти одиночки, забившиеся в леса, годами не давали о себе знать, и кто-то, конечно, уцелел.

– Гругля мне, быстро, – повелел старик, неожиданно легко поднимаясь с покрытой меховыми шкурами скамьи. – Отряд не поднимать, со мной поедете только вы двое.

Пап молча кивнул и вышел, торопясь исполнить распоряжение повелителя. В открывшуюся на мгновение дверь потянуло холодом. Рури зябко закутался в свою потертую меховую накидку. Дракон, из шкуры которого мать скроила ему плащ, очевидно, умер от старости и перед смертью долго болел. Шкура была лысой, как колено.

– Ты покажешь нам дорогу, – сказал Светлейший.

Мальчик молча кивнул, стуча зубами.

– Мерзнешь?

Светлейший сдернул с лавки покрывающую ее меховую шкуру и бросил Рури. Тот с благодарностью принял мягкое ворсистое полотнище и плотно завернулся в него.

Нет, все врут, будто Светлейший жестокий старик и вообще не человек. Какая теплая шуба!

– Располагайте мною, мой повелитель! – расправив остренькие плечи, пылко воскликнул Рури.

– Непременно, – холодно, одними губами улыбнулся старик.

Ладно, подумал он про себя. Кажется, мальчишку можно приручить – до поры до времени, конечно, пока из волчонка не вырастет волк. Впрочем, можно не спешить: если ребенок окажется так же предан, как смышлен, он будет даже полезен. Кто знает, может быть, я даже сделаю его своим наследником!

– Все готово, мой повелитель, – сказал Пап-Беспалый, бесшумно возникая на пороге.

Светлейший вышел во двор, Рури быстро семенил сзади, но, увидев оседланного верхового гругля, не сдержался и вприпрыжку выбежал вперед.

– Ух ты! – звонко воскликнул он, не скрывая своего восторга.

– Чей это гругль? – отрывисто бросил старик, придирчиво оглядывая невзрачное на вид животное.

– Мой собственный, повелитель, – сказал Пап. – Его зовут Багрец. Это хороший гругль. Он, конечно, не красавец, но быстр и вынослив. Я подумал, что вы не захотите взять Колокольчика.

– На этот раз ты правильно подумал, – коротко заметил Светлейший.

И, не удержавшись, съязвил:

– Это редкость!

– Вы не хотите взять Колокольчика, мой повелитель? – удивился мальчик.

Хмурый Пап тут же отвесил ему звонкую затрещину, наказывая за вольность.

– Колокольчик слишком бросается в глаза, – машинально ответил Светлейший.

Он подошел к могучему животному и подергал пристяжные ремни на правом боку.

– Упряжь вполне надежная, не сомневайтесь, мой повелитель, – заверил его Пап.

Ага, не сомневайтесь, внутренне усмехнулся Светлейший с превеликой язвительностью. Как же! Ищи дурака! Нет, мой дорогой, это мы уже проходили: наш собственный любимый старший брат, Его Высочество наследный принц Момо Веселый, сломал себе шею, свалившись с верхового гругля! К счастью, бедняга совсем не мучался, ибо упал точнехонько темечком вниз.

Это же нужно было еще так точно рассчитать, с гордостью подумал Светлейший, чтобы петля подножки лопнула не сразу, а лишь тогда, когда гругль принца набрал полную скорость! Он вспомнил, как виртуозно подклеивал глубоко надрезанный ремень составом для заращивания резины, и снова, хотя прошло столько лет, почувствовал удовольствие от хорошо выполненной работы.

– Я сам. – Светлейший отмахнулся от Папа и легко вскочил на подножку справа: он предпочел быть только пассажиром, не собираясь управлять незнакомым животным.

Подождав, пока повелитель надежно пристегнется, Пап забрался в левое гнездо, прихватив с собой Рури. Мальчик задохнулся от восторга и гордости: он – в гнезде водителя! На настоящем боевом гругле Главного над стражами!

– Быстрее! – крикнул невидимый Светлейший.

– Пошел! – взревел Пап в левое – не глухое – ухо гругля.

Животное прыгнуло вперед и, набирая скорость, промчалось через внутренний двор к Воротам и дальше – за Городское Кольцо, к Светлому лесу.

Светлейший покачивался в ременном гнезде. Гругль действительно был резвый, сильный и малотряский, он бежал ровно, не замедлив хода даже в лесу, где приходилось двигаться волнообразно, огибая древесные стволы. Движение не прекращалось ни на секунду: очевидно, мальчик хорошо запомнил дорогу.

– Мой повелитель! – донесся до старика голос Папа. – Ребенок говорит, что мы уже рядом!

– Не останавливаться! – прокричал в ответ Светлейший.

Интересно, сколько их там, подумал он. Вряд ли многим больше дюжины, такую большую колонию давно бы обнаружили.

– Надеюсь, что так! – кивнул он сам себе, опуская свободную от петли правую руку в потайной карман.

Артритные пальцы плотно обхватили тяжелую рифленую рукоять. Она холодила руку, но это ощущение вовсе не казалось Светлейшему неприятным.

– Я не могу потратить на них больше дюжины выстрелов, – с сожалением сказал себе Светлейший. – Это моя последняя обойма, и другую взять негде!

Проклятая принцесса, с неожиданной злобой подумал он. Что он будет делать, если через год-другой в диких лесах неожиданно объявятся еще умники, и будет их больше, чем драгоценных последних патронов? Пошлет против них идиотов Папа с ножами и рогатинами? Или откажется от Элизиума?

Проклятая принцесса!

3.

Земля

– Где я?

В последнее время этот вопрос звучал так часто, что исчерпал даже беспредельное терпение робота. Умница ответила, но с явным раздражением:

– Ты дома.

Она говорила голосом мамочки.

– А кто я?

Это Пит спросил уже из чистой и бескорыстной вредности, просто для того, чтобы позлить машину.

– Ты, Питер Корвуд, алкоголик и тунеядец! – рявкнула Умница голосом Элси.

Вопли супруги Пита всегда чрезвычайно бодрили – даже сейчас, когда Элси стала его «бывшей».

– Скажи еще, что ты отдала мне лучшие годы своей жизни! – язвительно пробормотал он.

– И это чистая правда! – укоризненно пробряцала Умница своим собственным механическим голосом.

– Ты права, права! – Питер поднял руки, словно сдаваясь.

Это несложное движение далось ему нелегко. Кажется, вчера он здорово перебрал. Что же он пил-то? Вдохновенно сочиненную смесь из нескольких видов алкогольных напитков. А с кем он эту гадость пил? С этим… как его… а, какая разница! Друзей у него не осталось. Те, кто имел хоть каплю здравого смысла, давно убрались с этой планеты. Те, что остались, уже умерли или спились. И он тоже скоро сопьется.