Блюстители Неба - Королев Анатолий Васильевич - Страница 8

После столь неожиданной концовки слабоумная машина начала напевать что-то неприличное. Техника на глазах выходила из строя от малейшей нагрузки, только охрана еще подавала хоть какие-то оцепенелые признаки отпора.

– Белое кольцо, сектор Моу, огонь!

– Докладывает центр развлечений, инспектор Б-01 находится на контрольном пункте. На него совершено нападение неизвестным лицом в форме Наставника седьмой степени…

– Вот увидишь, пройдет, дьявол, плакала твоя порция, ха-ха!

Я неумолимо шел вдоль светящейся стены, под взглядами рахитичных камер, готовый умереть в любую минуту и с ужасом понимая, что легендарную оборону заклинило одно-единственное вторжение… а что, если я не первый пришел сюда за ответом?

– Тревога № 5! Объект движется вдоль белой линии,– щелкал словами механический голос охраны,– рекомендации об отмене частоты радиосвязи и переходе на запасную полосу отменяются. Б-01, остановитесь… остановитесь…

– Тревога № 4. Огонь по движущейся цели!

Я остановился, чтобы стать удобной мишенью. Прошло долгих пять минут, прежде чем откуда-то со стороны стены раздались очереди электронных стрелков. Мимо! Затем из земли вытянулись скрытые лазерные башни и слепо принялись шарить по площади смертоносными жалами в поисках мишени. Мусор и горы хлама вспыхнули яростным пламенем, но даже кошки не пострадали, успев дать деру в переулки. Наконец башни нащупали друг Друга, завязалась короткая и безобразная дуэль, пока правая башня, отрезав верхушку соперницы, сама не вышла из строя.

– Авария системы наведения,– бесстрастно сообщил робот охраны под безумную песенку центра слежения.

Залпы автоснайперов разнесли вдребезги кубическое здание в стороне от площадки. Стена продолжала щетиниться стволами пулеметов и пушек, что-то пыталось стрелять, от горящей изоляции стало невозможно дышать.

– Объект уничтожен,– в который раз объявила охрана.

Я вошел в колоссальный пролом в стене, который был, по всему, сделан не меньше года или двух назад, настолько все густо заросло кустарником. Рваные кабели были похожи на корни исполинского дерева. Мои ноги утопали в щебенке. Хотелось завыть от тоски.

Я вышел из пролома.

Боже, боже мой! Передо мной расстилалась необъятная площадь, в центре которой сверкала пирамида супермозга… Думал ли я, что когда-нибудь наяву увижу такую потрясающую и ужасную по смыслу картину: мы все погибли, супермозг беззащитен! А ведь сюда сходились приводные ремни власти над целым миром…

– Тревога № 3. Объект в зоне абсолюта… всем, всем, всем…

Я сделал несколько неверных шагов по направлению к треугольной башне, как вдруг меня окликнули сразу два человеческих голоса.

Я резко оглянулся, и у меня мороз пробежал по коже: у внутренней стены за примитивным, грубо сколоченным из досок столом сидели два мертвецки пьяных охранника в голубых комбинезонах… Я даже не сразу понял, что передо мной живые люди. Перед ними на столе стояли и валялись винные бутылки все той же ржаво-желтой бурды, пищевые пакеты вывалили из рваных дыр съестное нутро. На полированной земле валялся многоствольный линзер, он погас, я понял, что в нем нет ни одного кубика силы.

– Ты чего тут?

Комбинезоны у обоих были расстегнуты, брови не выбриты, как положено по уставу, под ногтями грязь, в глазах желтое безумие. Я молча навел линзер.

– Брось пушку, дурак,– сказал один из них, тот, что постарше и выше по званию, кивая на экран портативного телевизора,– мы за тобой с самого внешнего кольца следим. Ты мне сразу показался настырным, и я поставил на тебя целую бутылку бурды. Выиграл, а вот бедняга Рамес продулся. Продулся! Ха-ха. Так что гони проигрыш…

Я опустил линзер: тратить последние кубики на эту мразь!

– И правильно сделал,– бурчал старший,– мы под защитным колпаком. Сами все наладили… выпить найдется?

Второй охранник молчал, ковыряя в зубах форменной пуговицей… здесь, в двух шагах от священной пирамиды, их облик, их поведение внушали и страх, и отвращение.

– Почему я прошел? – спросил я, не отвечая на пошлый вопрос.

– Не видишь, что ли… все развалилось.

– Где ваше начальство?

– А кто их знает. Нас уже полгода не меняют… Что в городе? Я не знал, что отвечать.

– Да черт с ним, пусть сам глянет,– подал вдруг голос второй.– Два лифта еще работают. Прямо в макушку отвезут, чин чинарем.

– Но что… что случилось?

У меня перехватило дыхание, я чуть не плакал.

– Чокнулся наш парень,– пробормотал первый, кивая на пирамиду,– сначала мы, а потом он…

– Спорим, что он не вернется,– сказал второй.

Внезапно по плоскости пирамиды побежали какие-то огненные буквы, алые огромные слова. Их кровавый свет придал мрачной ночной панораме вид настоящего ада; речь супермозга была полной бессмыслицей: сто… 28… АИК… стоп… ни… КАР… Сем…

– Смотри, пыхтит помаленьку, только что – не разберешь без сугреву,– заржал первый.

Его глумливый смех и слова словно обожгли меня, и я, скользя и падая, побежал по полированной земле к пирамиде. Теперь я знал, что надо делать! Сверху я был похож на муравья на огромной шахматной доске. На жалкую козявку у ног любимого властелина, голова которого уходила в центральное небесное кольцо звезд. Уже убегая, я слышал вдогонку: – Беги, беги, дурень, у нас сортир там…

– Тревога № 2!-подал голос робот охраны.– Вторжение в зону абсолюта. Огонь по цели!

Выскочившая из-под земли башня ударила огненным веером поверх стены в небо и тут же поперхнулась, замерла. Снаряды ухнули в черте города.

– Авария системы наведения,– бесстрастно констатировал голос машины.

Вблизи пирамида выглядела еще более неприглядно, чем казалась с площади перед белым кольцом… целые этажи выбитых стекол, следы птичьего помета на панелях освещения… Вбежав в вестибюль, я, задыхаясь от рыданий, никем не остановленный, метнулся к лифту, который поднял меня под вопль сирены в зал Власти. Вой сирены и крик робота: «Катастрофа. Тревога № 1, № 1, № 1… Объект проник в супермозг…» – оборвались в тот самый ужасный миг, когда я вышел из лифта в трехгранный зал на самой макушке пирамиды и в слезах узрел поверженное божество Правильного могущества… меня окружали огненные судорожные вспышки предсмертной агонии, многоэтажная стена пульта была охвачена пожаром бессмысленных сигналов, она была словно вся в крови от мириадов горящих огней тревоги, которые на миг сменяла зеленая волна самоконтроля, чтобы снова опалить мои глаза безмолвным воплем безумия. Зал Власти был похож на внутренности жертвенного животного, а на зеркальном полу… там, у моих ног, я увидел груду истлевших тел и скелетов – останки тех, кто пришел за ответом раньше меня. Больше всего меня поразила форма этих людей. Это было кладбище наставников! Я бессильно сполз на пол, тупо уставившись на картину полного поражения Великого мира Абсолютной Правильности. Так прошла, может быть, минута, может быть, час… Супермозг продолжал бороться с безумием в одиночку, ибо с тех пор, как ему были вручены все судьбы нашего мира, знание было отменено в целях безопасности, и мы были бессильны починить даже самую малую клеточку системы, которая гарантировала нам вечность нашего счастья взамен на абсолютную власть. Иногда исполинскую стену охватывал мороз логики, и пожар тревоги гас. Вновь шеренгами выстраивались миллиарды клеток, разбегались прямые линии, аморфные пятна сливались в квадраты, математические преобразования бросали свои великие тени на кромешный хаос безумия и… и вновь багровый огонь адского пламени пожирал геометрию… Из небытия меня вывел занимавшийся рассвет и тяжесть в руке. Я поднял голову, над горизонтом занималась заря двух звезд – альфы и беты, линзер налил руку свинцовой тяжестью. Ночь отступала, но жить больше не было смысла… отвратительный шорох вывел меня окончательно из оцепенения… Две крысы шмыгнули по пульту, лапками по клавишам настройки, и вызвали бег неоновых букв по наружной плоскости пирамиды. Я хорошо видел по отражениям, как двинулась сверху вниз шеренга бессмыслицы: МЕЦ… у… ОО… Р-АММ… стоп… лаИОР… 444… Первое желание было выпустить в крыс залп линзера, но в обойме оставалось всего два кубика силы. Я открыл рот, как можно глубже всунул ствол, теплое жерло коснулось нёба, закрыв глаза, я надавил на клавиш и… и был отброшен к лифту мягким толчком необычайной мощи. Линзер в моей руке превратился в кусок оплавленного металла, а вокруг меня трепетала голубая спираль. Ее выпустила из своих недр та самая проклятая штуковина, которую я спрятал еще в центре развлечений в пластиковый карман на груди.