Блюстители Неба - Королев Анатолий Васильевич - Страница 6

– Наставник-семь,– добавил он,– вот ваши документы. Предупреждаю: провоз из города спиртных напитков на территорию школы запрещен распоряжением № 00167Ц… автообыск всех без исключения обязателен – так что лучше напиться вдрабадан, чем…

– Послушайте, вы, риц-офицер! – вспылил я не на шутку.– Я не собираюсь напиваться, и придержите свой язык.

Он холодно отдал честь и крикнул в проходную:

– Пропустить!

Я прошел сквозь строй солдатни и, выйдя из проходной, перешел на скоростную ленту, которая понесла меня в город. Признаки хаоса стали еще более заметны для глаза, чем в мою последнюю вылазку полгода назад… Скоростная лента ползла с черепашьей скоростью, часто останавливаясь и оживая. В прошлый раз кроме меня на ленте было еще несколько пешеходов, а сегодня я был абсолютно один, и это в самый разгар ночи, в самый час развлечений! В туннелях не было света, а если кое-где и горели лампы, то свет их был тусклым, мигающим. Слева и справа от ленты тянулись неубранные кучи мусора, брошенные автомашины, развалины домов. На двух контрольно-пропускных пунктах не было заметно ни одного солдата, но больше всего меня поразила картина горящей дискурии, которая, судя по всему, горела уже не один день… Тем неожиданней после всех этих мрачных панорам мусора, хаоса и запустения было оказаться в лихорадочном калейдоскопе центра развлечений, в переливах ярких кровавых огней рекламы, под огромным куполом, в толще оглушительной музыки, среди сотен пьяных лиц, звучного смеха и истошных выкриков. Один из надзирателей, проверив мой пропуск, провел меня к стойке № 2028.

– Это ваше место, Наставник-семь. Эй, бармен!

Я протянул талоны на спиртное: бармен с ловкостью фокусника оторвал три стограммовых марки и плеснул в фужер настой ржаво-желтой бурды.

– Что это? – я отпил глоток подозрительной жидкости.– Она воняет бензином!

– Не хотите, не пейте… другого нет,– обрезал бармен, и я обратил внимание на сумасшедший блеск в его глазах.

– Пейте, пейте, Наставник,– раздался слева женский голос,– они выливают последние литры.

Рядом со мной оказалась миссис Ка, но, честно говоря, трудно было узнать в этой расфуфыренной особе с огромным вырезом на груди и накладными буклями строгую, всегда подтянутую регистраторшу аномалий в глухой форме защитного цвета.

– Это вы?

– Я, я, Шонгер.

Она даже не удосужилась приложить к лицу масочку ночного приветствия, судя по пунцовым пятнам на щеках, она уже была заметно навеселе.

– Вы будете пить? – нетерпеливо вклинился бармен.

– Это пойло? Нет!

– Учтите, ваши марки считаются реализованными.

– Разрешите.– И миссис Ка, бесцеремонно схватив мой фужер, вылакала его до дна.– Извините, Наставник седьмой степени, моя карточка уже кончилась.– И она спокойно вытерла губы. Я опешил.

– Вы в своем уме, Ка?! В каком виде вы вернетесь в школу? А если вас арестует патруль благочиния?

– А пошли они все к черту! Вы что, Шонгер, не видите, что все пошло прахом? Мир катится в пропасть, очнитесь!

– Поберегитесь! Вам отрежут язык. Я сам сообщу о вас…

– Разуйте глаза, Наставник… Вы не заметили, что от города осталось одно название? Свалки… кучи мусора… пожары по пять суток… брошенные дома… даже нашей хваленой полиции нигде не видать. Вино вот бензином воняет. Говорят, что у супермозга давно шарики за ролики зашли… Ха-ха-ха. Анекдотец свежий хотите?

– Не орите,– сказал я. Меня в жар бросило от ее страшных слов, и я машинально оглянулся на танцующую толпу: нет ли поблизости патрулей.

– Ах, вот вы о чем…– Миссис Ка пьяно расхохоталась и, бесстыдно закатав рукав платья на правой руке, показала место, где обычно вживляется под кожу микрофон государственным служащим… Я не верил своим глазам… вместо входной панели на ее руке темнел давний зарубцевавшийся шрам.

– Я давным-давно его вырезала. Ха-ха… и никто этого не заметил… Хотите? В обмен на спиртную карточку вам это состряпают за пару минут в ближайшем сортире… Не бойтесь, нас никто не слышит.

И она дерзко закинула ногу на ногу; она была весьма соблазнительна, даже несмотря на опьянение, а у меня… у меня имелась спецкарточка на одно любовное приключение.

Я задумался. Закрывать глаза на пугающие картины нарастающего хаоса было уже невозможно, чего стоит только тот факт, что в клоаке развлечений, в центре пьяных увеселений, на виду не было ни одного патруля…

В этот миг погас свет, и пылающий огнями купол в мгновение ока превратился в чернильный свод. Нас накрыло слепым колпаком. Истошный вопль вырвался из сотен напуганных глоток. Музыка между тем продолжала греметь с прежней силой, и это придало картине внезапного ада еще больше выразительности. Рядом посыпалось битое стекло, кто-то утробно вскрикнул, что-то тяжелое упало на стойку. Сквозь музыку продирался слабый вопль сирены. Ка вцепилась в мою руку нечеловеческой хваткой: «Шо-нн-гер!..» Свет вспыхнул так же внезапно, как и погас. Расколотая голова бармена лежала чуть ли не у самого моего локтя… За несколько минут полной тьмы его успели не только прикончить, но и очистить все полки бара от винных бутылок огненно-ржавой бурды.

Ка облизнула пересохшие губы и резко отвернулась. Вдобавок ко всему этот бармен оказался андроидом, и по всей поверхности стойки рассыпались пригоршни микроблоков. Смерть служащего между тем не вызвала среди окружающих ни малейшего замешательства. «Выходит, действительно все пошло прахом?» И я решился.

– Миссис Ка, у меня имеется карточка на любовное приключение.

Она выпучила глаза, потом как-то странно засмеялась и сказала:

– Что же вы молчали…

«Я должен все узнать сам, только сам».

Решение было принято, и больше я не собирался отступать, я должен был узнать правду: что стряслось с миром? что с супермозгом? что с Директором? что со мной?

Мы поднялись на лифте в верхние этажи центра развлечений, где я получил еще одно доказательство тотального беспорядка. Когда я предъявил дежурному в патрульной форме (не скрою, увидев его, я с облегчением вздохнул) карточку разового развлечения, он весьма небрежно погасил ее ударом компостера, лениво набрал на пульте номер свободной комнаты – 311 – и снова уткнулся в экран переносного видеофона. Я ждал, но напрасно.

– Вы забыли спросить такую же карточку у моей спутницы!

– Ах да,– спохватился дежурный,– мадам…

– У меня нет разрешения,– с вызовом бросила Ка.

– Стоп. Я вызываю патруль или…

– Что – или? – удивился я.

– Или гони спиртные талоны,– грубо рявкнул дежурный.

Помедлив, я швырнул дежурному в лицо смятые талоны, и тот спокойно пропустил нас в коридор с номерами. Большего доказательства хаоса не требовалось.

… Я давно не бывал в таких запущенных комнатах, с опрокинутыми стульями, разбитым стеклом на полу… но на Ка этот кошмар не произвел ровным счетом никакого впечатления, наоборот, она продолжала все сильней и истеричней хохотать.

– Что с вами? Вы больны?

– Ха-ха-ха,– заливалась она.

– Прекрати.– Я властно схватил ее за плечи.

– Пусти! Неужели ты не знаешь, что я андроид, оболтус? – И она отпихнула меня в сторону.

Я опешил, но только на один миг:

– Почему же ты тогда пьешь, тварь? Почему ты пьяна?

– Не знаю… не знаю…– закричала она,– я служу в полиции нравов… Кинув к моим ногам свое удостоверение, она стянула через голову платье и пошла в душ: бесполая живая кукла… более нелепую ситуацию было трудно представить. Я поднял удостоверение. Оно было просрочено.

Из окна паршивого номера открывался мрачный вид на ночное небо с вечным глазом Белого Пса в космической вышине. Панорама города внизу была так же темна и неуютна. Среди беспорядочного нагромождения кубических зданий единственным, что излучало свет, была исполинская белая пирамида супермозга, но и здесь – вблизи – мой напряженный глаз легко различил несколько темных полос, в пирамиде не горели целые этажи.

«А что если?..»

Сначала я отогнал опасную мысль, но затем все больше и больше укреплялся в ее абсолютной необходимости, пока не решил окончательно…