Читатель (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 31

Я тут же проклял всё за то, что сосредоточился не на том аспекте боя! Мне надо было смотреть на эфир!

Впрочем, это уже было лишним. Эфира в «костюме» уже не было, как и ясности ума. Не разгибаясь, он пьяно засеменил мимо противника, явно не очень соображая, что делает.

— Дурак! — коротко и досадливо рыкнул «дикарь», выдав «костюму» почти нежную оплеуху, от которой курс бедолаги изменился на прохладную воду. В неё «костюм» и вошёл с плеском, оставив на поверхности лишь пятки и зад.

Жалкое окончание боя.

Впрочем, победитель не развернулся, чтобы грубо уйти, оставив позорно проигравшему возможность утопиться, а, зайдя в воду, просунул тому один палец под брючной ремень, вынул его из воды, а затем, поморщившись, перехватил под живот и очень даже щадяще сбросил на траву. Постоял, посмотрел, что «костюм» дышит, а затем… вдруг развернулся ко мне.

Стоящему на очень даже видном месте. Ну, у реки.

А затем этот совершенно нетипичный громила пошёл на меня с угрожающим видом. Я воспользовался возможностью разглядеть его получше.

Японцы большей частью весьма… японистые, как мой отец. Невысокие, худощавые, с прямой осанкой и редкими волосами. Тонкокостные и компактные. Женщины, даже взрослые, напоминают телосложением западных пубертантных подростков. Такие как я, высокие и гармонично развитые — большая редкость. Шедший ко мне «дикарь» тоже был исключением. Он напоминал нечто среднее между мной и дедом. Полноценное гармоничное начало, обросшее крепкими, не «дутыми», мускулами и жилами, толстые черные волосы, грубые черты лица. В переводе с общемирового на японский — это был эталон брутальности по всем меркам и весам, которые могла бы придумать японская женщина.

Разговор он начал характерно.

— Че пасешь, шкет⁈ — недовольно и с напором рыкнул «дикарь», приблизившись ко мне, — Мозгов нет или наглый слишком? Че сталкеришь⁈

— Это не я к вам пришел, — подумав пару секунд, отозвался я, — Вы ко мне.

— Допустим, — проявил небольшую мозговую деятельность мужик, — А че ты встал как столб, а не свалил? Раззява, да? Или поклонник? Автограф хочешь?

Все это он проговаривал в лучших традициях якудзы, когда те щемят кого-нибудь мелкого и безобидного.

— Нет, ты мне не интересен, — я качнул головой, а потом указал пальцем на мокрого «костюма», — Вот он — да.

Почему-то мой ответ очень сильно удивил силача, прямо-таки выбил из колеи. Он вытаращился на меня и, слегка открыв рот, попытался что-то сказать, но звука не было. Еще пару раз пошевелив губами (и, определенно, подумав в процессе), он аккуратно закрыл рот, хмыкнул, а потом всё-таки сказал:

— У тебя очки, а значит, вроде бы не идиот. Ну-ка порадуй меня, объясни, чем этот пижон привлек твоё внимание больше, чем я? Прямо ну очень интересно стало!

Хм, уязвленное самолюбие? Развлекается? Похоже… он просто никуда не торопится. Еще один любитель терять время зря, а, судя по его костяшкам и мозолям на руках — такой же маньяк накачки тела, как и мой дед. Но ответить отвечу.

— Ваш бой мне был не интересен, вы не простые люди, а «надевшие черное», — попробовал объясниться я, — Слишком мало понимаю пока во всех этих драках. А вот костюм у того типа…

— Костюм? — недоумевающе моргнул «дикарь».

— Костюм, — кивнул я, — Посмотри, сколько вы прыгали, он постоянно двигался, постоянно наносил удары. Потом еще слетал в воду. И вот, лежит на траве почти в приличном виде. Со стороны посмотришь — человек просто решил поспать на травке. Я хочу себе такие костюмы… не подумай, что я собираюсь его обокрасть. Просто спрошу, когда очнется.

Мужик заржал в голос. Смеялся он громко, с удовольствием, ни грамма не смущаясь тем, что его гогот определенно слышен в соседних домах, а сейчас раннее воскресное утро.

— А ты забавный! — гаркнул он, широко улыбнувшись, — Только вот спрашивать этого типа я бы не стал на твоем месте. Ни сейчас, ни вообще!

— У него может не быть настроения ответить? — вызвал я очередной приступ хохота «дикаря».

— Угадал! — с подвывом выдохнул он, — Угадал, пацан! Но зато могу ответить я! За пиво!

Живот у меня уже люто подводило, желудок вовсю требовал завтрак, но упускать такую оказию я не собирался. Горо Кирью, неизвестно из каких побуждений, но здорово скомпроментировал себя как источник информации. Отец уже изрядно дополнил мою картину миру, а тут уже напрашивался следующий информатор.

И, судя по всему, он был крайне опытным.

Глава 12

Застенчивые домогательства

Пятнадцать лет жизни под одной крышей сначала с одной женщиной, а потом с двумя вынудили меня сделать довольно прямой вывод — если человек противоположного пола неожиданно меняет свое поведение по отношению к тебе, то это значит только то, что ему что-то надо. И он, точнее она, хочет этого добиться без каких-либо затрат ресурсов, времени и сил. Про контрпредложения и аргументы говорить вообще не приходится. Дистиллированный эгоизм, если подумать.

Мама, мешающая учиться, лишь бы я отменил утреннюю пробежку? Сестра, отвлекающая тебя, потому что ей неожиданно (и сильно) захотелось мороженого? Вариантов много. С некоторыми я справлялся, с некоторыми нет, но этот запах, это зловоние неконструктивности и девиантного поведения, к которому окружающие испытывают чересчур большое, на мой взгляд, снисхождение, я начал улавливать просто на «ура».

Сегодня, в понедельник, при виде сидящих рядом за партой Шираиши и Хиракавы, тут же уставившихся на меня, моё чутьё тут же дало резкий сигнал.

Воняло женским эгоизмом.

Сигнал был очень тревожный. Сегодня первый день как я занимался с утра по полной программе, что включало в себя пока что только семь километров бега и утроенную норму зарядки, а ради этого пришлось даже завтракать и до упражнений, и после, поэтому с непривычки я подустал. Сигнал, который постучался мне в череп при виде этих двух девушек, был чересчур силен.

— Даже и не надейтесь, — чистосердечно предупредил я их, проходя за свою парту, — Даже и не мечтайте.

Позади хрюкнули двое. Кажется, это был Рио и Асуми.

Бросив мимолетный взгляд, я увидел, что Шираиши лежит лицом в парту, спрятав голову за руками, и её плечи подрагивают, а Хиракава, сжимая кулачки, пялится на меня через свою челку. Вроде бы даже злясь.

Это уже лучше.

— Коджима! — скрипнула внезапно Асуми на весь класс, — А как подружиться с Кирью⁈

— О! — обернувшийся Рио тут же широко осклабился, показывая девушке большой палец, — Хороший вопрос, Хиракава-сан! Но простой! Для этого нужно соблюдать всего одно правило!

— Да? Какое⁈

— Нельзя тратить его время! — гаркнул этот придурок и, отвернувшись, заржал.

Молодежь. Я раскрыл книгу. Они обожают… тратить своё время.

На уроке, когда лысый Хаташири нам рассказывал о некоторых реформах Токугава, пока этот клан был сёгунами, неожиданно завибрировал телефон. Украдкой его глянув, я увидел текстовое сообщение, пришедшее с одного из публичных серверов. «Сингапур умер». Удалив его, сосредоточился на своей книге дальше, пусть и только для вида.

Компьютеризация только начинает захватывать этот мир. Виртуальные центры власти, хакерские сообщества, клубы программистов, все эти объединения, существующие на данный момент, очень плотно привязаны к своему «железу», представляющему из себя собранные на коленке сервера и массивы, чьи части нередко работают и взаимодействуют на вручную прописанных командах, программах-прокладках и кустарных технических решениях. Проще говоря — сплошная кустарщина, точно такая же, как и у Каваси, отправившего мне это сообщение, дома. Если переломать всё оборудование Дайсуке, то он, если придёт в себя после такого, на год или два превратится в довольно безобидное существо, занятое лишь поиском нового «железа», программ, и обучением ими пользоваться.

Ах да, то есть нет. В случае Каваси… он просто повесится в своей комнате.

«Сингапур умер». Наш вирус добрался до тех, кто собирался оккупировать виртуальную Японию, наведя здесь чужую власть и порядки. Хорошо. Очень хорошо…