Кара Дон Жуана - Володарская Ольга Геннадьевна - Страница 95

— Я тоже любил ее, Андрей, — после паузы ответил Гурген. И, спрятав глаза, добавил: — Я так надеялся, что ты ее бросишь. Как бросал всех остальных… Тогда бы у меня появился шанс…

— Ты никогда не говорил об этом.

— Зачем? Сначала она была твоей женой, потом исчезла, а теперь умерла… — Он постоял немного, переминаясь с ноги на ногу, затем решительно тряхнул головой и протянул урну с прахом Андрею. — Бери. И поедем. Надо исполнить волю Кары.

Андрей взял урну из его рук, прижал к груди. И не выпускал все дорогу, пока машина ехала по узкому серпантину. Мимо перевала, горной речки, заброшенной пасеки вверх. Когда вдали показались очертания особняка, Гурген сказал:

— Не сильно удивляйся, когда подъедем. Дом претерпел некоторые изменения…

Андрей недоуменно посмотрел на брата и пробормотал:

— Я же сам тебе говорил, что его Кара отреставрировала…

— А теперь посмотри, что с ним стало.

Андрей пригляделся к громаде особняка. Вроде бы все, как и раньше. Высокое крыльцо, башенка, галерея, полукруглые окна… Стоп! В окнах нет стекол! Они пусты, а вместо белоснежных рам их обрамляют неровные разводы черноты. А что случилось с крышей? Еще неделю назад покрытая отличной черепицей, она обвалилась, а на тех участках, где уцелела, покрыта копотью…

— Что тут произошло? — поразился Андрей. — Такое ощущение, что дом взорвали…

— Так и есть.

— Но кому это понадобилось?

— Взорвался газовый баллон. Шланг был плохо подсоединен, и электропроводку сделали отвратительно. Что-то там замкнуло. Искра попала на баллон с газом. Рвануло так, что во всех домах Веселого поселка окна задрожали!

— Смотри, а барсы целы, — с улыбкой сказал Андрей. — Ничего им не сделалось…

— И башня не пострадала. До нее взрывная волна не дошла.

— Давай заберемся на нее. Оттуда удивительный вид на горы. Каре он всегда нравился…

Они вошли в дом, преодолели изуродованный взрывом холл, миновали коридор, ступили на территории башни. Раньше все домашние заходили в нее со второго этажа, там была специальная дверка, но теперь безопаснее было подниматься снизу, по винтовой лестнице.

Покрепче обхватив урну с прахом, Андрей взялся свободной рукой за перила и начал подъем. Гурген, тяжко вздохнув, поплелся следом.

Когда все ступеньки оказались позади, братья вышли на открытую площадку башни. Тут же в лицо ударил порыв ветра, потянуло горной прохладой. Гурген, всю жизнь боявшийся высоты, схватился за поручень и замер, а Андрей бесстрашно подошел к краю и с восторгом стал рассматривать знакомый пейзаж.

— Гроза собирается, — сказал он, налюбовавшись на заснеженные пики. — Небо потемнело, и пахнет дождем…

— Приступай, а? У меня голова кружится…

Андрей кивнул и начал откручивать крышку.

— Встань с подветренной стороны, — посоветовал Гурген, когда урна была открыта. — А то все нам в физиономии полетит! Я сомневаюсь, что Каре после смерти хотелось бы осесть на моих усах…

Выбрав нужное место, Андрей встал у края балкона. Перевернул урну. И начал медленно, небольшими порциями, высыпать прах. Ветер тут же подхватывал легкий серый порошок, кружил, баюкал его и уносил прочь. Минуты не прошло, как то, что было когда-то Карой, растворилось в горном воздухе.

Когда Андрей закончил, Гурген незаметно вытер слезы волосатой рукой и сделал робкий шаг к краю. Он хотел видеть место, над которым его Кара (про себя он всегда называл ее «Моя Кара»!) нашла свой последний приют.

— Странно, — подал голос Андрей. — А гроза как будто прошла стороной. Смотри, тучи ушли и сыростью уже не пахнет…

Гурген тоже заметил это. Пахло не дождем, а диким жасмином, зацветшим в мае.

Каролина припарковала «Опель» у ворот своего дома. Вышла из машины и устало побрела к калитке. Весь день она моталась по городу, пытаясь найти Андрея, но безрезультатно. Сначала она побывала в «Готике», но там ни его, ни Гургена не оказалось (даже «Мерседеса» на стоянке не было), потом на всякий случай сгоняла в «Форточку», съездила в аэропорт, покрутилась возле особняка Хана. После этого она просто каталась по Адлеру в надежде наткнуться на Андрея, и звонила, звонила ему на мобильный, слыша каждый раз одно и то же: «Абонент не отвечает или временно недоступен!»

Недоступен! Для нее этот абонент скоро будет недоступен не временно, а постоянно!

Андрей уезжает! Со дня на день. Конкретной даты Каролина не знала… К сожалению. Иначе подкараулила бы его в аэропорту и сказала все, что хотела.

Да, она решилась! Решилась признаться в любви… Дурной пример Татьяны Лариной и собственный неудачный опыт ничему ее не научили. Она не могла больше сдерживаться — ей казалось, что еще день, и она лопнет от невысказанной любви. Ей необходимо было излить ее на Андрея. Поделиться с ним своим огромным, слишком большим для одного человека чувством…

— А к тебе тут приходили! — услышала Каролина громкий голос Мишки Ашкаряна. — Тот высокий парень в белом…

— В белом? — тупо переспросила Каро.

— Ну да… Тот, что у тебя как-то ночевал…

— Когда он приходил?

— Часов в пять. Или чуть позже…

Каролина бросила взгляд на часы — десять минут девятого. Выходит, прошло три часа. И все эти часы она, как дура, утюжила улицу Ленина (ту улицу, где впервые ЕГО увидела!), высматривая в толпе прохожих знакомый силуэт, вместо того чтобы мчаться домой, где у чуть покосившихся синих ворот ждал ее Андрей…

— Он подергал ворота, — объяснял Мишка. — Постучал. Покричал. Я вышел и сказал ему, что ты с самого утра уехала и наверняка скоро будешь… Я даже пригласил его к нам, чтобы он подождал…

— А он?

— Отказался. Сказал, спешит…

— Че-е-рт, — простонала Каролина. — Как же так?

— Но ты не волнуйся, он тебе письмо оставил…

— Письмо?

— Ага. В конвертике.

— Ну так давай скорее! — Каро от нетерпения затопала ногой. — Что ты как неживой!

— Даю, — обиженно буркнул Мишка и передал через забор конверт.

Каролина рванула край. Заглянула внутрь. В конверте лежала записка и небольшой (размером с аудиокассету, только у€же) бумажный сверток. Первым делом Каролина достала записку. В ней было написано следующее: