Озарение - Гурвич Владимир Моисеевич - Страница 6

Потом она обращалась к нему еще дважды, и всякий раз он ей помогал. При этом к некоторому ее удивлению, не требуя ничего взамен. А ведь обстоятельству этому благоприятствовали, Дана находилась в сильной от него зависимости; если он перестанет давать ей работу, она просто окочурится с голоду. Поэтому если бы он попросил, она бы ему дала. К тому же он был вполне привлекательным мужчиной, пусть не красавцем, но с приятным лицом и манерами хорошо воспитанного человека. Но он не делал в этом направлении никаких поползновений. Если не считать, что иногда смотрел на нее с вожделением. По крайней мере, Дане именно так казалось. Сама же она решила никаких инициатив не проявлять; к чему торопиться, тем более нехватки сексуальных партнеров она не испытывала.

Дана не знала ничего об его семейном положении. Он на эту тему никогда не говорил, а она не спрашивала. Да, если честно говорить, ее это не слишком интересовало. Замуж она за него не собиралась, хотя бы потому, что он старше ее почти на пятнадцать лет. А такой разрыв в возрасте с ее точки зрения был чрезмерным. Да и вообще, на тему замужества она думала мало и редко, в данный исторический период ее занимали совсем другие вещи. А оно может подождать еще лет пять или даже больше. Ничего хорошего в нем нет. Несколько ее сокурсниц сочетались законным браком, но почти все уже развелись, оставшись одни с детьми. Ей даже страшно подумать о подобной участи. Да и вообще, она предпочитает свободу и независимость а муж неизбежно положит им конец. Так что пока она подождет. А вот звонок Болтневу ждать не может.

9

Они сидели в кафе. Дане очень хотелось есть, но Болтнев заказал им кофе и пирожное, на которое она не могла даже смотреть, она бы сейчас все отдала за хороший кусок мяса. Но Дана стеснялась попросить его об этом, а у самой денег на такой заказ не было. Оставалось только глотать слюну.

Дана чувствовала сильную злость, но скорей не на Болтнева, а на всю эту ситуацию, на то, как складывается ее жизнь. Что же касается бывшего преподавателя, то откуда ему знать, что она голодна. Он и понятие не имеет, насколько плохо обстоят ее дела. А жаловаться ему она не желает, ей стыдно ощущать себя перед ним полной неудачницей. Она еще помнит, что когда-то Болтнев весьма высоко отзывался об ее способностях, предрекал ей удачное будущее. И где оно?

— Почему не ешь пирожное? — спросил Болтнев, внимательно рассматривая девушку. — Если это не нравится, можем заказать другое.

— Спасибо, Евгений Дмитриевич, не стоит. Пирожное вкусное. — Для подтверждения своих слов, Дана откусила большой кусок. Ей стало так противно, что даже слегка начало подташнивать. Сейчас она физически не могла есть ничего сладкого.

— Тогда ешь, — сказал Болтнев. — Мне кажется, Дана, ты не очень хорошо выглядишь, похудела.

— Это от того, что много работаю.

— Да, — почему-то слегка удивился Болтнев. — Это замечательно! Я хотел бы взглянуть на твои работы.

— Конечно, но только чуть позже. Они не закончены.

— Почему?

Дана почувствовала растерянность, в последние месяцы она писала совсем мало, и сейчас не знала, что сказать своему собеседнику.

— Приходится много отвлекаться, чтобы заработать на жизнь. Пока же мои картины никто не покупает.

— Да, это проблема, — согласился Болтнев. — Но тебе надо много работать. У тебя есть талант, но пока он еще не зрел, ему надо обрести форму и содержание. А это дается только в результате большого труда.

— Я понимаю, — согласилась Дана, — но так складываются обстоятельства. Мне же никто не помогает, я всего вынуждена добиваться сама. А в наше время это совсем не просто. Тем более, девушке.

— Я всегда готов тебе помочь, Дана.

Их взгляды встретились, и ей показалось, что он смотрит на нее как-то уж слишком пристально. Она вдруг подумала о том, что совсем не исключено, что он испытывает по отношению к ней определенные чувства. У нее и раньше возникали подобные смутные подозрения, еще во время ее учебы, но она никогда не придавала им значения. Она вообще мало обращала внимания на мужчин значительно ее старше, почему-то они казались ей далекими и не интересными. Но сейчас неожиданно для себя Дана подумала, что, возможно, она вела себя неправильно. И ей стоит как-нибудь обдумать этот вопрос. Но не сейчас ей не до того.

— Я буду рада принять вашу помощь, когда буду к этому готова, — улыбнулась она. — Но сейчас у меня другие задачи. Вы уже помогали мне с этим вопросом, если можете, помогите еще раз.

— Тебе нужна подработка.

— Очень нужна, — кивнула головой Дана.

Болтнев задумался.

— Я тебя прекрасно понимаю, но вот именно сейчас как раз ничего нет. Если бы обратилась ко мне пару дней назад, то у меня была одна халява. Небольшая, но все же. Но я ее уже отдал. А вот прямо в данный момент, увы.

— Как жаль, что опоздала, — упавшим голосом произнесла Дана. — А я так надеялась.

— Не стоит так сильно расстраиваться, возможно, появится что-нибудь новое в любой момент. Это всегда случается неожиданно. Кто-то вдруг звонит и просит найти художника. Обещаю, что следующий заказ будет твой.

Когда он еще будет, тоскливо подумала Дана, а пока на что ей жить?

— Такая уж участь свободного художника, они все очень сильно зависят от обстоятельств, — заметил Болтнев. — Разве ты не знала, на что шла?

— Не предполагала, что будет так трудно, — честно призналась Дана. — А может, мне просто не везет? Как вы думаете, Евгений Дмитриевич?

— Смотря, что понимать под словом «везение». Вот у тебя есть талант, а у меня его нет. Так кому повезло больше?

— У вас есть талант? — возразила Дана, впрочем, не совсем искренне.

— Я давно понял, что его у меня нет. И в этом меня уже никто не переубедит. А вот что у меня неплохо получается — преподавание своего предмета. Я тебя, наверное, удивлю, если скажу, что мне этого вполне достаточно. Когда я пребывал в твоем возрасте, я сильно переживал, что не обладаю талантом. А затем в какой-то момент успокоился; это произошло тогда, когда я нашел то дело, которое у меня стало получаться.

— И вы больше не переживаете?

— Нет, более того, с некоторых пор даже перестал размышлять на эту тему. Как будто кто-то отключил ее в моей голове. И это мне очень помогает жить. Ужасно ощущать себя неполноценным, а я таковым себя не чувствую. Преподаю, помогаю художникам находить дополнительные заработки. Между прочим, для них это важно. Искусство должно постоянно чем-то подпитываться. Разве не так?

— Так! — горячо согласилась Дана. — Я в жизни умею только рисовать. А этим не всегда заработаешь себе на жизнь.

— Вот поэтому однажды я и решил помогать таким, как ты. Сначала не знал, как это реально сделать, но постепенно стал находить пути. Теперь у меня есть что-то вроде своей клиентуры, причем, она не быстро, но расширяется. Одни клиенты приводят других.

— Я и не представляла, что вы так серьезно занимаетесь этим делом, Евгений Дмитриевич! — воскликнула Дана.

— Теперь знаешь.

Дане показалось, что в голосе Болтнева прозвучали какие-то потаенные интонации. Но что они означали, было не совсем понятно.

— Но это здорово!

Болтнев кивнул головой.

— Возможно, эта моя компенсация за отсутствие таланта. Я убежден, что во всем есть своя мудрость. Только надо ее разглядеть.

— Наверное, вы правы, только у меня это плохо получается, — уныло произнесла Дана.

— Такое случается не сразу. Давай поступим следующим образом: я дам тебе денег, а ты, когда заработаешь, мне их отдашь. Или не отдашь, это не столь уж и важно.

— Обязательно отдам, Евгений Дмитриевич! — горячо заверила Дана.

— Пусть будет так, — сказал Болтнев, доставая из кармана бумажник.

10

Сумма, которую получила Дана, была сравнительно небольшая. И ее желательно было растянуть на максимальное число дней. Но она физически не могла это сделать, она вообще не могла ни о чем таком думать. Вместо этого зашла в первый же попавший по пути супермаркет и накупила еды. Количество денег сразу же существенно уменьшилась, но пока ее это совсем не заботило. В голове пульсировала только одна мысль: сейчас она придет домой и наестся до отвала. А о том, что будет потом, она станет думать тоже потом.