Озарение - Гурвич Владимир Моисеевич - Страница 47

— Зачем мне врать? — пожал плечами Юлий. — Я бы тут согласился некоторое время пожить.

Возможно, это не самая плохая идея, пронеслось в голове Даны. Она села ему на колени и запустила ладонь в его густую шевелюру. Она отлично помнила, какие шелковистые у него волосы. Они ничуть не изменились.

Юлий улыбнулся и сжал рукой ее грудь. Внезапно на Дану, словно ураган, налетело сильнейшее вожделение. Она впилась губами в рот Юлия.

Все начиналось столь же прекрасно, как и тогда, все обещало упоительный секс, которые закончится тем же, — она снова окажется среди тех фантастических образов и картин, поразивших ее тогда до глубины души. И она сделает все возможное, чтобы это сейчас случилось.

Дана стала расстегивать рубашку Юлия, раздвинула ее полы и прильнула губами к его груди. Языком провела по соскам и стала спускаться ниже. Она уже плохо соображала, весь мир отодвинулся куда-то в сторону, а его место целиком заняло мужское тело.

Дана встала с его колен, заставила встать со стула и Юлия и начала раздевать. Если во время первого их соития ведущую роль в этой партии играл он, то теперь инициатива полностью принадлежала ей. И она не желала ее упускать — вдруг он сделает что-то не то.

Голым он оказался великолепным, она наслаждалась обнаженным видом его торса, и от этого ее тело вибрировало от нарастающего желания все сильней. Дана не стала дожидаться, когда он ее разденет, а с невероятной быстротой сбросила одежду сама.

Они повалились на постель. Дана ласкала партнера со жгучим нетерпением ожидая, когда ее захлестнет столь долгожданный оргазм.

Юлий внезапно оказался на ней и одним мощным толчком вошел в ее лоно. Горячий поток внутри него начал стремительно расширяться, орошая, захватывая собой все большую часть тела Даны. Какая-то неведомая сила стала приподнимать ее, Дану охватило невыразимое ощущение предшествия полета.

И он случился. Как и в первый раз, заряд оргазма буквально подбросил ее ввысь. По крайней мере, у нее возникло полное ощущение того, что она взлетела и устремилась ввысь. Но сейчас в отличие от того, что произошло тогда, приземление оказалось очень быстрым.

Дана открыла глаза и изумлением осмотрелась вокруг. Она лежала в кровати в своей квартире-мастерской, на ней лежал Юлий, который только что кончил. Все завершилось. Да, она ощутила сильный оргазм, но никаких видений не возникло. Ее сознание озарила очень короткая и яркая вспышка, но она тут же погасла. Затем наступила темнота, а затем все вернулась к обыденности. Ничего не произошло, точнее, не произошло того, на что она столь долго надеялась, что должно было непременно случиться.

71

— Что с тобой, почему плачешь? — услышала Дана удивленный голос Юлия.

Дана как будто очнулась и поняла, что действительно плачет, ощутив влагу на своих щеках.

— Тебе было плохо? — снова раздался вопрос Юлия.

Она посмотрела на него и смахнула слезы с глаз и щек.

— Мне было замечательно. А плачу от радости, что ты опять рядом.

— А… — неопределенно промычал Юлий. — Ну, тогда плачь. А я немного сосну. Что-то устал. Секс отбирает много сил.

Дана вдруг резко села на кровати.

— Извини, Юлий, но тебе придется уйти.

— Уйти, но сейчас ночь. Куда я пойду?

— Поедешь домой. Могу дать денег на такси.

— У меня есть, — буркнул Юлий. Секунду он подумал. — Хотя давай, с деньгами у меня сейчас туго.

Дана, голая, встала с кровати, подошла к кошельку и достала из него две купюры по тысячу рублей.

— Это тебе, — положила она деньги на стол. — Хватит, чтобы доехать?

— Хватит.

— Вот и прекрасно. Тогда собирайся.

Юлий тоже встал с постели и принялся одеваться. Дана следила за тем, как скрывается его обнаженное тело под одеждой.

— Я готов, — провозгласил он.

Дана кивнула головой. Она почувствовала себя не совсем удобно от того, что выпирает его посреди ночи. Но и оставлять Юлия до утра было выше ее сил. Она так долго и так страстно ждала эту встречу, так надеялась на нее, а в результате полный пшик. Почему на этот раз не получилось как тогда, почему возникший в ней оргазм не перешел в то восхитительное зрелище, которое потрясло не только ее, но и зрителей? задумалась она. Возможно от того, что она перегорела, тогда все произошло абсолютно спонтанно, неожиданно, а сейчас она пребывала в ожидании этого долгожданного чуда. А чудо всегда случается внезапно, когда его никто не ждет. А это означает только одно — для нее по крайней мере с Юлием оно больше не случится. Оно навсегда закрылось от нее непроницаемой завесой. А, следовательно, бесполезно дальнейшее его нахождение у нее дома.

Юлий подошел к столу, взял купюры и положил их в карман. Затем двинулся к выходу. Около двери он остановился.

— Слушай, а что это было? — спросил он.

— О чем ты?

— О том, что было совсем недавно в этой комнате.

— По-моему, ясно, был секс.

Юлий с сомнением покачал головой.

— Я много занимался сексом, это был не секс.

— Что же тогда?

— Во и мне любопытно знать: что?

Дану удивил тот факт, что Юлий почувствовал, что с ее стороны это был не совсем обычный секс. Она и не подозревала, что он может оказаться столь проницательным. Впрочем, какое это имеет сейчас значение.

— Тебе показалось, все было, как всегда.

— Нет, — убежденно произнес Юлий.

— Даже если это и так, тебе-то что? Тебе пора идти.

— Не хочешь говорить?

— Так нечего.

— Тот раз ты была совсем другая.

Дане надоел этот праздный разговор, не будет же она ему пересказывать всем то, что произошло с ней после первого их соития.

— Да, я была другая, — согласилась Дана. — Но люди все время меняются. Это я могу тебе сказать, как художница. Когда пишешь портрет человека, то каждый день у него другое лицо. И сам он другой. Поэтому бывает трудно уловить в нем нечто постоянное и неизменное. Лучшие портреты те, что написаны за один сеанс.

— Не знал.

— Ты же не художник, — снисходительно пожала плечами Дана. — Теперь я думаю, что все, что могла, я тебе объяснила. Можешь идти.

— И больше не увидимся?

— Зачем?

— Зачем мужчины и женщины встречаются.

— Это не наш случай.

— А мне хотелось, чтобы был бы наш.

Дана внимательно посмотрела на Юлия. А если это шанс? Если им воспользоваться? Но колебалась она буквально мгновения.

— Если после первого раза ты бы не исчез, то возможно. Сейчас же нет.

— Но почему?

— Потому что не хочу, потому что не вижу смысла, потому что это ни к чему не приведет. Ну и так далее…

— Ты очень все доходчиво объясняешь.

— В таком случае я тебя очень прошу…

— Ухожу.

Юлий прощально помахал рукой, отворил дверь и шагнул за порог. Дана подошла к ней и закрыла ее на замок. Не раздеваясь, упала на кровать. И вскоре уже спала.

72

Проснулась Дана с тяжелой головой. Несколько минут лежала неподвижно, пока ею снова не овладел весь ужас ее положения. Она встала, села на стул и стала тупо смотреть перед собой.

Этот день стал едва ли не самым кошмарным в ее жизни. Ощущение краха не покидало ни на минуты, к нему прибавлялся элементарный, животный страх за свою жизнь. Одна мысль о возможной реакции Гершовича на то, что она больше не предоставит ему ни одной картины, вызывала судороги в ногах. И при этом ей было грустно. К чему она пришла, что ее дальше ждет даже при самом благоприятном развитии события, если сумеет выскочить из той западни, в которую сама же себя и загнала.

В какой-то момент Дана принялась рассматривать все свою работы, которые находились в мастерской. И может, впервые вынуждена была признать печальный для себя факт, — художника из нее не вышло. Да, она хорошо умеет рисовать, у нее получается классные картины, но все это не более чем подражательство, повторение того, что уже многократно было до нее. Ее главный недостаток — дефицит самобытности, у нее просто нет собственного стиля. Все ее, так называемое, творчество сводится к тому, что она тщательно воспроизводит то, что видит. А все ее попытки как-то отойти от этой манеры, найти нечто свое, неповторимое, только ей присущее ни к чему не приводят. Лишь однажды благодаря Юлию ей на несколько мгновений приоткрылся вход в какой-то новый, неизведанный мир. Приоткрылся и тут же, словно раковина моллюски, закрылся. И все ее усилия снова отворить эту дверь оказались тщетными. И даже когда она вновь встретила Юлия, опять переспала с ним, ни к чему не привели.