Замок - Гурвич Владимир Моисеевич - Страница 16

— Оглядитесь, поживите с нами некоторое время. Гарантирую, будет интересно.

Лагунов недоверчиво посмотрел на Каманина.

— Я не спешу и готов ждать. Но, позвольте спросить, а что может быть тут интересного?

— Не знаю, — пожал плечами Каманин. — Чаще всего интересное возникает внезапно. Просто наблюдайте за происходящим и сами по возможности участвуете в событиях. Обычно, чем активней в них вовлечен человек, тем больше любопытного он наблюдает. Я всегда старался принять участие во всем, что меня окружает, даже если это напрямую и не касалось моей личности или моей работы.

— Я подтверждаю это, — вмешалась в разговор Мазуревичуте. — Когда мы жили вместе, я жутко боялась, что он вляпается в какую-нибудь авантюру. Я правильно употребила слово «вляпаться».

— Абсолютно правильно, — подтвердил Каманин. — У тебя хорошие способности к языкам.

— Да, как депутат страны члена Евросоюза мне приходится часто общаться с парламентариями из других государств. Чтобы было это делать комфортно, надо знать не меньше трех-четырех европейских языков.

— И вы знаете? — спросил Лагунов.

— Всего четыре языка. Можно было изучить еще парочку, но поленилась.

— Вы мне с каждой минутой нравитесь все больше, — сообщил журналист.

Каманин с любопытством взглянул на него.

— Я бы посоветовал вам быть осторожным, в эту женщину можно влюбиться до беспамятства.

— Как это случилось когда-то с вами? — поинтересовался Лагунов.

— Именно так.

— Почему же в таком случае вы столь быстро расстались?

— Откуда вы знаете, что мы расстались быстро?

— Я читал вашу биографию. Так сказано, что вместе вы прожили всего полгода.

— Зато каких! Подтверди, Рута.

— Это были лучшие полгода в моей жизни, — подтвердила литовка.

— Но почему расстались?

— А разве в моей биографии об этом не написано? — усмехнулся Каманин.

— Очень туманно. Я так и не понял.

Каманин и Рута взглянули друг на друга.

— Кто будет отвечать? — спросил Каманин Руту.

— Я бы с удовольствием послушала твою версию, — ответила она.

— А я — твою.

— Можно я включу диктофон? — попросил Лагунов.

— Позволим? — посмотрел Каманин на Мазуревичуте.

— Я стараюсь жить так, чтобы не бояться ничего скрывать.

— Прекрасный принцип, включайте, — разрешил Каманин.

23

Когда Каманин покинул номер, Мария не стала отдыхать, а через пару минут вышла вслед за ним. Ей не надо было далеко идти, так как Андрей расположился по соседству от их номера. Перед дверью, она замерла на несколько мгновений, раздумывая, стоит ли стучать к собственному сыну, затем забарабанила костяшками пальцев по косяку.

— Входите! — услышала она голос сына.

Мария вошла. Андрей лежал на кровати, в уши у него были вотканы наушники, на груди лежал телефон. Она знала, что слушанье музыки одно из любимых его занятий, в такой позе он способен пролежать полдня.

При виде матери Андрей не сделал ни одного движения, если не считать, что его зрачки ненадолго переместились в ее сторону. Она села на кровать.

— Андрюша, вынь, пожалуйста, наушники из ушей, — попросила Мария.

Андрей неохотно подчинился.

— Зачем ты приехал? Я же просила тебя, не приезжать, — сказала она.

— А что еще было делать? В Москве скучища.

— Не правда, ты в Москве совсем не скучал. Объясни, в чем дело? Только не виляй, говори честно, зачем приехал?

Андрей положил телефон на тумбочку и сел на кровати.

— А ты не догадываешься?

— Даже если и догадываюсь, хочу услышать честный ответ от тебя.

Андрей посмотрел на мать и откровенно усмехнулся.

— Я приехал за баблом.

— У тебя же было достаточно денег. Куда они делись?

— Потратил.

— Ну, знаешь… Я же тебя просила… Опять играл в карты.

Андрей красноречиво посмотрел на мать, но ничего не ответил.

— Ты знаешь, у меня денег нет, только на текущие расходы. А сам видишь, насколько они велики.

— А я их у тебя и не прошу. Почему бы ему не отвалить мне некую сумму.

— Как тебе не стыдно, он же перед отъездом дал тебе денег. А ведь ты ему совершенно чужой человек.

— Почему же чужой, вовсе нет.

— Это с какого же бока?

Андрей снова развалился на кровати.

— Но ты же ему не чужая.

— Я всего лишь его лечащий врач.

— Требуешь от меня говорить только правду, а сама обманываешь.

— В чем же мой обман?

— Думаешь, я не знаю про ваши матримониальные планы. Получается, что скоро я стану его пасынком, то есть родственником. Разве не так?

Мария молчала, слова сына застали ее врасплох. Она не предполагала, что ему известны такие детали.

— Даже если это и так, это ничего не меняет, Андрей.

— Нет, меняет, и очень много.

— Я не стану просить у него для тебя денег, — отказалась Мария. — Хочешь иметь деньги, найди способ их заработать.

— Вот я и нашел.

Мария знала эту черту сына, временами он становился очень циничным. И когда это случалось, она терялась, не представляла, как разговаривать с ним.

— На этот раз ты ошибся, — сказала она. — Я тебе советую уехать, лучше завтра утром. Деньги все равно не получишь.

Андрей молчал, он лежал какой-то отрешенный, ей даже показалось, что сын так глубоко ушел в себя, что забыл, что она находится в его номере.

— Я не могу уехать, мама, — вдруг произнес он, и его голос треснул.

— Почему? — Марии внезапно стало страшно.

— Ты желаешь знать?

— Ты говоришь такие вещи и при этом еще задаешь мне подобный вопрос.

— Хорошо, я отвечу. Я проиграл большую сумму, если я ее не верну, мне будет плохо.

Она почувствовала, что ей не хватает воздуха.

— Что означает: будет плохо?

— Все, что угодно. Меня могут избить, покалечить, а могут и убить. Это непредсказуемо.

— Какова же сумма?

— Двадцать тысяч долларов.

— Ты с ума сошел! Как ты мог проиграть столько денег?

— Мама, уверяю тебя, это не трудно. Теперь ты понимаешь…

— И как скоро нужны тебе эти деньги?

— Без них я не могу вернуться в Москву конечно, если в мои планы не входит быть покалеченным. Это в лучшем случае.

— Здесь ты в безопасности?

— Здесь, да, они не знают, где я. Что теперь скажешь?

Мария молчала, она не представляла, что сказать.

— Что ты молчишь, мама? — напомнил о себе сын.

— Молчу, потому что не представляю, что ответить. Ты очень сильно меня огорчил.

— Каждый думает только о себе, — усмехнулся Андрей.

— Возможно, в этом ты прав, — грустно согласилась Мария. — Но уж так мы устроены. Я что-то не заметила, чтобы ты думал обо мне или о ком-то другом. Я пойду.

— Не сказав мне ничего?

— Пока ничего.

Мария вышла из номера сына.

24

В замок въехал грузовик и остановился недалеко от входа. Из кабины вышел мужчина, несколько минут он удивленно разглядывал строение, явно не ожидая, что увидит нечто подобное. Но затем на его лице появилось недовольство тем, что никто не выходит его встречать.

— Сzy jest ktoś? — громко крикнул он.

Из замка выбежала Агнеша и подошла к водителю. Они заговорили по-польски. Затем официантка помчалась назад.

Она постучала в номер Каманина. Дверь ей открыла Мария. Агнеша стала объяснять по-польски, что приехала машина с грузом. Мария не сразу, но все же поняла, в чем дело.

— Феликс, если я правильно поняла, прибыла машина с пианино. Ты что-нибудь понимаешь?

— Совсем забыл, Маша, я же заказал инструмент. Пойдем скорей.

Они вышли из замка и подошли к грузовику. Шофер открыл кузов, в нем стоял новенький инструмент.

— А где же грузчики? — задумчиво произнес Каманин. — Неужели я забыл заказать грузчиков?

— Muszę wyjść. Rozładuj fortepian, — раздраженно произнес водитель.

— Кажется, он просит скорей выгрузить пианино.

— Я это понял, — буркнул Каманин. — Но мы с тобой явно не справимся.