Исповедь всемогущего - Лоскутов Александр Александрович - Страница 35

Фрейя. Сиротка Фрейя, воспитанная в каком-то приюте в пригороде Стокгольма. Малышка Фрейя. Нельзя сказать, что я заменил ей отца, но то, что я стал кем-то вроде ее любимого дядюшки это уж точно. Я любил ее настолько, насколько мы, перворанговые, врожденные одиночки, индивидуалисты до мозга костей, можем кого-нибудь любить. И, возвращаясь домой после поездки куда-нибудь в Пакистан, Аргентину или ОАР (Объединенная Африканская Республика), где мне приходилось как в старые недобрые времена сопровождать автоколонны или отлавливать до крайности обнаглевшие бандитские банды, я ловил на себе ее взгляд и... И моя душа снова оживала.

Я берег ее. И я учил ее. Сам. Старательно обходя все те острые углы и неприятные моменты, о которые я во множестве спотыкался в процессе своего собственного обучения. Не сказал бы, что учить будущего Хранителя - это так просто и легко, но, мне кажется, я вполне справлялся. Во всяком случае, моя воспитанница недовольной не казалась, а Силу она впервые ощутила уже в десять лет.

Должен сказать, что впоследствии Фрейя не только сравнялась со мной в умении владеть Силой, но даже в чем-то и превзошла своего учителя. Однако в то время как меня обычные земные граждане если и не боялись, то, во всяком случае, относились к моему присутствию несколько настороженно, Фрейю они по-настоящему любили и уважали.

"Фрейя - защитница человечества". В свое время был даже такой мультипликационный сериал для детей, в котором моя любимая приемная племянница выступала в роли этакой современной суперженщины, готовой в любое время дня и ночи ринуться на помощь попавшим в беду людям. Ну очень положительная героиня без единой капли каких либо черных чувств вроде зависти или (упаси Боже) ненависти. И, что наиболее примечательно, это был не просто киношный эффект - Фрейя и по жизни была такая... Кстати, я же в этом сериале если и присутствовал, то исключительно в роли мрачного типа, годного только на то, чтобы гвоздить плохих парней по голове своим большим кулаком.

Угу... Весьма показательно... Но несущественно.

Да. Фрейя стала истинной Хранительницей, на деле показав, чего стоит это высокое звание. Но для меня она навсегда осталась в памяти как беловолосая и голубоглазая Малышка Фрейя. А для нее я был дядюшкой. Любимым и любящим. Но это, впрочем, не мешало ей в случае чего шпынять меня как мальчишку. Хотя это бывало не столь часто и исключительно по делу.

Так я и жил в то время. Воспитывал Фрейю, мотался по Земле в качестве мальчика на побегушках у Гильдии, а все свое свободное время (честно говоря, такового было не очень-то и много) проводил в своей лаборатории, пытаясь разработать технологию выращивания генетически модифицированных хвощей в пустынях Марса. Была в то время такая надобность. Зеленая планета номер два, пригодная к дыханию атмосфера, только-только зарождающаяся на Земле наука терраформинга и все такое...

И вот так вот сидя за столом, поливая марсианские булыжники специально изготовленными катализаторами и высаживая на них невзрачного вида растения, я прозевал тот момент, когда жизнь человечества в очередной раз совершила крутой поворот.

Группа неких большеголовых парней из Института Изучения Пространства-Времени в Сиднее открыла эффект межпространственного прыжка.

Если опустить массу весьма непростых уравнений и сложных физических законов, коими этот эффект описывается, то всю его суть можно свести к следующему: с помощью некой довольно хитроумной установки можно было как бы проколоть пространственно-временной континуум и создать нечто вроде туннеля, сквозь который при желании возможно было пропихнуть некий материальный предмет. Причем перемещение этого самого материального предмета из одного конца туннеля в другой происходило абсолютно мгновенно. За нулевое время. А так как теоретически длина открываемого туннеля зависела только от мощности установки и физическими свойствами пространства-времени не ограничивалась...

Я думаю, вам всем уже давно стало понятно, какие это явление открывало возможности.

Звезды! Готовьтесь принимать гостей! Мы уже идем к вам.

И вот, в то самое время пока я разводил под колпаком серовато-бурые нити, которым в будущем предстояло превратить Марс в планету, обладающую кислородной атмосферой, эти парни собрали парочку необходимых для создания межпространственного туннеля установок. Отправили одну из них на орбиту. И принялись гонять между ними разного рода предметы, включающие карандаши, пепельницы, книги и даже живых тараканов в коробочке, коим повезло стать первыми земными обитателями, изведавшими на себе прелести путешествия сквозь изнанку Вселенной.

Все эксперименты закончились удачно. Побывав в бесформенном ничто, карандаши по-прежнему сохранили способность писать, книги не растеряли хранившуюся на своих страницах информацию, а измученные долгим сидением в запертой коробке тараканы моментально разбежались по всем углам, стоило только вытряхнуть их на стол. Налицо был полный и абсолютный успех. Сиднейский институт уже готовился заслужено пожинать лавры создателя первого в мире межзвездного двигателя, а на лунных верфях тем временем началось строительство корабля-робота, способного за пару часов смотаться к центру Галактики и обратно... Но...

Но в каждой бочке меда неизменно найдется своя ложка дегтя. И стоило только поискать, как она тут же нашлась и здесь.

Продолжая развивать теорию межпространственного прыжка, те же самые парни из Сиднея договорились с научной станцией на Плутоне и отправили одну из своих подопытных мышей через межпространственный туннель к ним в руки. Не упоминая все те трудности, с которыми эти безо всякого сомнения умные ребята столкнулись, настраивая установку таким образом, чтобы мышь прибыла именно в лабораторию, а не в безвоздушное пространство над базой, скажу, что опыт прошел вроде бы удачно. Подопытная мышь достигла Плутона, затратив на свое путешествие ноль целых ноль десятых секунды, но вот только была здесь одна небольшая загвоздочка... Мышь в клетке по какой-то причине вдруг оказалась абсолютно и безнадежно мертвой. Более того, даже сама клетка, в которой пребывала во время межпространственного перехода несчастная жертва науки, была... ну, как бы это сказать-то... погрызена что ли...