Исповедь всемогущего - Лоскутов Александр Александрович - Страница 3

Номер 5931-7890-544 по общегалактическому навигационному справочнику. Именно с него все и началось. Во времена не столь отдаленные этот номер принадлежал небольшой неприметной звездочке, затерянной на окраине нашей Галактики. У звезды имелось девять планет (причем одна из них была пригодна для жизни и, более того, с некоторых пор даже являлась обитаемой). Так же во множестве присутствовали луны, астероиды и кометы. В общем, в наличии имелось все то, что обязана иметь в своем составе любая мало-мальски уважающая себя звездная система.

Звезда называлось Солнце. Обитаемая планета носила короткое и невзрачное имя Земля. А ее спутник именовался и вовсе незамысловато - Луна. Астероиды и кометы в большинстве своем имен не имели, только номера. Они просто кружились по своим нехитрым орбитам, подчиняясь законам гравитации, и изредка попадались на глаза живущим на планете любопытным аборигенам, кои гордо именовали себя людьми. В то время, о котором пойдет речь, эти самые люди уже были существами довольно развитыми и даже имели свое летоисчисление, основанное на периодах обращения собственной планеты. И согласно их календарю, на Земле шел конец двадцатого века.

Двадцатый век... Автомобили, самолеты и первые компьютеры. Робкие и неуверенные вылазки человечества за пределы своей планеты с целью прикоснуться к величию бесконечного космоса. Счастливые времена. Веселые. Беззаботные. Мало кто из ныне живущих их помнит - слишком уж много времени прошло с тех пор... Порой мне даже кажется, что чересчур много.

Согласно воле случая мне довелось родиться человеком. А поскольку в то время человечество обитало только на одной планете, то именно ей и пришлось стать моей родиной. Земля, колыбель человечества, известная всем и каждому планета, ухитрившаяся породить самую взбалмошную, безответственную и эгоистичную расу во Вселенной. Эта планета стала и моей колыбелью.

Люди в те далекие времена о существовании иных цивилизаций еще не знали, хотя уже и подозревали, что вряд ли природа окажется настолько глупа, даровав человеку сомнительную привилегию гордо именоваться подлинным венцом эволюции и не подстроив ему на этом поприще какой-нибудь каверзы в виде не менее разумных, но гораздо более ответственных конкурентов. Однако о существовании ментальцев, варнианцев или титранитов в те далекие дни никто из землян еще не знал, а уж ллорвасиане могли пригрезиться кому-нибудь разве что только в кошмарных снах. Поэтому люди жили себе тихо и спокойно, в космос особенно не стремились (разве только для того, чтобы пустить пыль в глаза своим собратьям, обитающим по другую сторону океана и еще раз доказать самим себе, насколько они крутые и могучие), потихоньку воевали сами с собой ввиду отсутствия иного достойного противника, да медленно деградировали в смысле своей духовности. В общем, рьяно готовились поскорее занять свое почетное место в списке самых неблагонадежных существ в Галактике...

Теперь я скажу несколько слов о том, где именно я родился.

Раньше мне частенько задавали этот вопрос. Ищущие сенсаций журналисты, писатели, по глупости затеявшие писать мою биографию или просто чересчур любопытные и не в меру нахальные создания о двух, четырех или шести ногах.

- Где вы родились? - Спрашивали они и с надеждой совали мне под нос микрофон (а позднее - мономолекулярное записывающее устройство), видимо надеясь услышать что-то новенькое и неожиданное. Хотя, согласно моему скромному мнению, от того, что они спросят о моем месте рождения еще раз, это самое место ну никак не сумеет перемениться... Хотя, может быть, я просто чего-то не понимаю?

- Где вы родились?

Где родились?.. Где родились?.. А где обычно рождаются маленькие дети? В роддоме, конечно же. Примерно так я обычно и отвечал, не обращая внимания на то, как мои внимательные слушатели страдальчески морщатся или начинают чесать затылки с видом человека, постигшего величайшую истину во Вселенной.

И чем они недовольны? Ведь это же чистая правда.

Как ни странно, я действительно появился на свет в роддоме и был абсолютно обычным человеческим ребенком. Чуточку недоношенным, наделенным целой кучей детских болезней и до ужаса крикливым. Как и всякий младенец, я просто обожал пачкать пеленки и будить свою мамочку посреди ночи.

В одиннадцать месяцев я впервые встал на ноги, немного позже начал говорить, а в два года ухитрился где-то подхватить воспаление легких, которое едва не отправило меня в мир иной (и тем самым избавило бы Галактику от множества ненужных потрясений). Но почему-то не сложилось... Причем я даже не знаю, пошли ли мне на пользу полгода пребывания в больнице или проклятая хворь все-таки отступила сама по себе. Так или иначе, но я все-таки выздоровел, хотя полностью вернуть свою былую жизнерадостность уже и не сумел.

В возрасте пяти лет я научился читать (а чем еще можно было заниматься, снова пребывая под крышей городской больницы?). С ходу проглотил предложенные мне на первых порах сказки о Курочке Рябе и Золотой Рыбке, но почему-то на этом не успокоился и заинтересовался другими более серьезными вещами. Например, подшивкой журнала "Техника Молодежи", которая каким-то чудом попала мне в руки. Короче говоря, к школьным годам я попал в чудесный мир литературы и, в отличие от большинства моих сверстников, ухитрился застрять там так прочно, что даже помыслить себя не мог без какой-нибудь книжки под рукой или под подушкой.

Родители, естественно, мне не препятствовали, предпочитая вместо этого умиляться и радоваться достижениям своего дитятки.

Естественно, возня с книгами и журналами не могла не оставить свой отпечаток на неокрепшем детском организме, и в школу я пошел уже твердо умея читать, писать и худо-бедно считать до ста (как обычным способом, так и в обратном направлении). А так же заимел в своем активе испорченное зрение, искривление позвоночника и здоровый пессимизм, выросший впоследствии в мрачное неприятие шумных компаний.

Однако немного раньше этого, когда мне было шесть лет, в нашем доме появился еще один жилец. Следуя по проторенному уже пути, он тоже любил молоко и обожал орать по ночам. По некоторым весьма очевидным причинам особой пользы в его появлении я не ощутил. Вместо того чтобы уделять трепетное внимание моему воспитанию, родители, разом позабыв о существовании еще одного ребенка, принялись изливать свою любовь к этому маленькому краснолицему крикуну. Не то чтобы это меня как-то задевало, но все же...