Объявляется посадка на рейс... - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 21

– В принципе, я готова. – Мирдза соскочила с высокого стула.

– Я тоже, – отозвался Андрей. – Только предварительно мне нужно сделать один звонок в Москву. Хочу попросить своего приятеля, крупного милицейского работника, чтобы тот разузнал про Фазиля.

Чтобы не орать в ресторане, Корешков вышел в холл и позвонил Багрянцеву. Как назло, у того были заняты оба телефона – и служебный, и мобильный. Лишь после нескольких попыток Андрей дозвонился. Сергей Константинович принялся было расспрашивать приятеля о делах, однако тот остановил его:

– Сережа, короче. У меня скоро мобильник разрядится. Есть большая просьба. На Дубнинской улице, не помню номер дома, одна турецкая фирма строит четыре небоскреба, кажется, они по тридцать пять этажей, их легко найти. Ничего похожего рядом нет. Нужно узнать у тамошнего администратора, не работал ли в этой строительной компании вместе с Кемалем, из-за гибели которого я и рванул в Турцию, его соотечественник по имени Фазиль Нермук. Они земляки, ровесники. Может, что-то удастся выяснить. Записал?

– Конечно, записал. Фазиль Нермук, – повторил Багрянцев. – Администратор наш?

– Нет, турок. Правда, давно здесь работает, свободно говорит по-русски. Тертый калач.

– Все администраторы тертые калачи, у них работа такая, – хмыкнул майор и спросил: – Как срочно тебе это нужно?

– Чем раньше, тем лучше.

– Вот ты всегда так, – засмеялся Багрянцев. – Странно, еще не сказал, что это нужно вчера.

– Да вчера было бы совсем неплохо.

– Но будет, в лучшем случае, завтра. Думаю, созвонимся в районе двенадцати.

Поблагодарив друга, Андрей присоединился к поджидавшим его на крыльце Мирдзе и Бойтону. Филдинс сам сидел за рулем «Тойоты». Машину он вел в высшей степени элегантно, объезжая то пробки, то тележки с запряженными в них осликами; то уличные базары, разместившиеся чуть ли не на проезжей части. Ему явно была присуща водительская фартовость: на всем пути ни один светофор перед ним не горел красным светом – исключительно зеленым. Бойтон остановился всего один раз, причем без всякого светофора: на сравнительно широкой, в три полосы, улице рабочий перевозил на тележке несколько говяжьих туш, лежащих одна на другой. Туши были плохо закреплены, и верхняя упала. В это время тележка находилась в аккурат посередине улицы, и все машины остановились, пропуская ее. Рабочий поднял тяжелую тушу, с грехом пополам водрузил ее наверх, но только взялся за ручку тележки, как она снова упала. Он опять поднял ее, туша снова упала. Так повторялось несколько раз. Корешков оглянулся по сторонам. Все машины терпеливо ждали, пока незадачливый рабочий освободит дорогу. Люди в машинах спокойно смотрели за его действиями. Там, где находилось по нескольку человек, разговаривали о своих делах, смеялись. Никто не проявлял никакого нетерпения. «У нас же, – подумал Андрей, – уже все водители замучили бы такого работягу сигналами, осыпали бы его проклятиями... Да, у Востока есть чему поучиться».

В старом здании, куда доставил их Филдинс, Мирдза и Андрей поднялись на третий этаж. Сначала Бойтон провел их в кабинет Кафари. Корешков поинтересовался самочувствием Джамеля.

– Немножко пришел в себя, – ответил интерполовец. – Во всяком случае сказал, что готов досмотреть видеозапись до конца.

Попросив всех подождать, он сходил за Джамелем, который отдыхал в находившейся на том же этаже комнате, и вскоре вернулся уже вместе с ним. Тот выглядел осунувшимся и бледным.

До конца видеозаписи оставалось полчаса. Мустафа в кадре так и не появился.

После просмотра Джамель говорил, обращаясь ко всем сразу:

– Будь проклят Мустафа Кемаль во веки веков! Он соблазнил моего сына, уговорил его поехать работать в Россию, обещал большие деньги. А я так просил Фазиля не поддаваться на посулы этого коварного человека. Я говорил, что пусть мы бедные люди, но жили нормально, как-то проживем и дальше. У нас дружная семья, все здоровы. От отсутствия излишних денег мы никогда не страдали, богачам не завидовали.

– Как реагировал Фазиль на ваши слова?

– Говорил, хочет, чтобы мать и я ни в чем себе не отказывали, накупили бы себе самой лучшей одежды, мечтал о хорошем автомобиле. Обязательно новом, из магазина.

Корешков сказал:

– Вы упоминали, что у вашего сына были какие-то проблемы с документами. Значит, в Россию он попал незаконно?

– Во всяком случае какое-то время визу ему не давали.

– Как Фазиль это объяснял?

– Подробностей я не знаю, да, похоже, он и сам не все знал. Были какие-то нелады с нашей полицией. – Джамель помолчал и с надеждой в голосе обратился к присутствующим, поочередно глядя на каждого из них: – Скажите, ведь может так получиться, что мой сынок жив?! Он зарегистрировался на тот самолет, но ведь он мог по каким-то причинам не полететь, его могла задержать российская полиция. Мало ли что...

Андрей с сочувствием посмотрел на убитого горем человека и, вздохнув, сказал:

– Мы постараемся все выяснить. Приложим для этого максимум усилий.

Среди прочих, в подчинении у майора Багрянцева имелись три человека, которым он доверял, как самому себе. То есть любое его задание те выполнили бы безошибочно. Кого-нибудь из них он намеревался послать сегодня на стройку. И надо же такому случиться, что как раз сегодня вся троица вышла из строя. Один был вызван на оперативное задание; второй заболел, точнее говоря, заболели его зубы; а с третьим вообще получился курьезный случай – у него в квартире заклинило стальную дверь, и он не мог оттуда выйти. Сейчас сидел дома в ожидании группы спасения из МЧС. Когда те приедут – неизвестно.

Видя такой неутешительный расклад, Сергей Константинович решил смотаться на Дубнинскую улицу сам. По голосу понял, что Корешкову позарез требуется информация про того турецкого парня. Чем раньше ему сообщишь, тем лучше. Тем раньше вернется в Москву, где его с нетерпением ждут и обе бабушки, да и на работе нужен.

Нужную стройку Багрянцев нашел легко. Четыре дома действительно выделялись своей высотой даже среди далеко не низеньких девятиэтажек и семнадцатиэтажных зданий. Досадно будет, если не застанет администратора на месте. Мало ли куда тот может поехать по делам.

Началось с легкого конфликта с молодым охранником, не желавшим пропускать постороннего человека на стройку. Пришлось показать удостоверение, изрядно напугавшее парня, который сразу превратился из противника в большого сторонника гостя. Когда Сергей Константинович в растерянности топтался возле запертой бытовки, охранник попросил кого-то из турецких рабочих, чтобы тот позвонил по мобильнику администратору, находившемуся на верхотуре, и попросили его спуститься. Мол, к нему посетитель.

Администратор явился хмурый, заранее агрессивно настроенный по отношению к незнакомцу, который посмел нарушить его рабочий режим. Майору милиции пришлось несколько остудить недовольство строителя, поведав о своих служебных возможностях. Лишь после этого началась деловая часть беседы.

Багрянцев сказал:

– Насколько я понимаю, вы занимаетесь учетом кадров на вашей стройке. Выходит, вы представляете, какой образ жизни ведут ваши подчиненные.

– Я не знаю ничего, кроме того, что непосредственно касается работы. Вот плиточник. Я знаю, что он кладет кафельную плитку. Вот электрик. Я знаю, что он делает проводку. Чем они занимаются в свободное время, куда ходят, с кем ходят, это меня не касается.

– Ладно. Если не хотите помочь милиции, значит, вам придется давать показания сотрудникам ФСБ. Тогда с вас спросят гораздо строже, чем это делаю я.

– А что такое? – засуетился администратор. – Что такого сделали наши строители? Какое преступление они совершили, что ими вдруг заинтересовалась милиция?!

– Вы не обобщайте и не паникуйте. Речь идет не о всех строителях. Меня интересуют два человека, которые подозреваются в совершении теракта.

– Террористического акта? – словно не веря своим ушам, шепотом переспросил администратор.