Объявляется посадка на рейс... - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 11

– Вряд ли. Шестьсот – семьсот долларов в месяц. К тому же коллеги Кемаля сказали, что работник из него никудышный. Значит, получается и того меньше. – Андрей отхлебнул вина. – Старичок, разумеется, все знает. Только нам не вытянуть из него ни слова. Тем более что мы иностранцы и беседуем в неофициальной обстановке. При самом хорошем переводчике всегда можно лгать напропалую, а потом сказать, будто чего-то не понял.

– И про то, что у них в доме нет телефона, старик, наверняка, врет.

– Как сивый мерин. Чтобы в наши дни тут у кого-то не было телефона. Я успел заметить, что сопливые детишки тут ходят, а на шее, на шнурочке, висит мобильник. Старики в сквере возле кладбища сидели, и каждый в руках держал мобильник. Цивилизованная страна, о чем тут говорить.

Теперь Изабелла отхлебнула вина. После паузы она сказала:

– Я почти уверена, Андрей, что мы имеем дело или с хитрым мошенничеством, или с актом терроризма. Если то либо иное преступление каким-то образом связано с семьей Кемаля, то у его отца должны быть очень серьезные основания, чтобы пожертвовать жизнью одного из сыновей.

– Что ты имеешь в виду, когда говоришь о связи преступления с семьей?

– Я имею в виду, что оно организовывалось при их участии. Не знаю уж, активном или пассивном, только без них тут, похоже, не обошлось.

Некоторое время Корешков помолчал, задумчиво глядя в сторону моря, заметного лишь возле берега, куда достигал свет фонарей с набережной, а дальше скрывавшегося в ночном мраке. После паузы он сказал:

– Мне кажется, перво-наперво нам нужно разыскать Сафара, старшего сына Кемаля. Его следы должны быть в стамбульском отделении «Интернейшенал Иншуренс», там застрахован тот «Боинг». Если семья хочет получить страховку, значит, Сафар должен был обязательно обратиться туда. Сам или через адвокатов – это значения не имеет. В любом случае его координаты там имеются, значит, можно установить с ним контакт.

– Только не нужно идеализировать обстановку. Это все мы сможем сделать только при условии, если получением страховки действительно занимается именно он. Однако я не удивлюсь, если старый Кемаль придуряется и пустил нас по ложному следу. С него станется.

– Все равно нам пока в Текирдаге делать нечего.

– Это точно, – засмеялась Изабелла, – хотя здесь так хорошо, что дальше некуда. Чудесный воздух, прекрасное море, наверняка, пляж на загляденье. А делать – ровным счетом нечего. Вот ведь какая беда. Может, прямо сейчас отправимся в Стамбул, где дел выше головы?

– Переночуем в гостинице, – сказал Андрей. – Поедем рано утром, до солнцепека.

– Меня это вполне устраивает. Только давай еще немножечко посидим. Здесь так уютно и тихо. И не будем говорить о делах.

Они не торопясь закончили ужин, после чего вернулись в свой отель. Когда они проходили через холл, сидевшие за стеклянной стеной, на эстраде ресторанчика, музыканты заиграли «Турецкий марш» Моцарта. Они знали, что европейцам нравится эта музыка.

Глава 5

НОЧНОЙ ВИЗИТ

Остановившись на пороге номера и окинув командирским взглядом помещение, Корешков произнес тоном, не терпящим возражений:

– Кровать твоя, я буду спать на диване.

– Ой, ну зачем же такая жертва! – притворно ужаснулась Изабелла. – По-моему, тут больше чем достаточно места для троих.

Андрей не понял и спросил:

– Кто будет третий?

– Обоюдоострый меч, который ты положишь между нами, – с невозмутимым видом ответила Хартвуд. – А в принципе, можно вполне обойтись и без этого холодного оружия. Я не собираюсь приставать к тебе. И приношу свои извинения за вчерашнее.

– Этими проникновенными словами мисс Хартвуд поистине растопила мое черствое сердце, – улыбнулся Андрей и уже серьезным тоном добавил: – Только, пожалуйста, не принимай ничего предосудительного на свой счет. Ты, мало сказать, красивая. Ты – очень красивая, ты – суперженщина...

– Ладно, не напрягайся, – прервала его излияния Изабелла, – я все поняла. Это я с виду только глупая, а на самом деле очень умная. Вдобавок у меня нет ни малейших признаков склероза. Я прекрасно помню про пепел Клааса, который стучит в твое сердце. Даже если ты дал обет воздержания до тех пор, пока не свершится возмездие, я не собираюсь над тобой смеяться.

– Но ведь в твоих глазах я выгляжу смешным, – пытался было возразить Корешков, однако в ответ Изабелла махнула рукой:

– Не комплексуй, дорогой российский друг. Я вовсе не считаю, что ты идеалист или идиот.

– Если говорить начистоту, дело не только в возмездии. Так уж получилось, что сердце мое сейчас занято. Причем моя любимая женщина наша – с тобой коллега, сотрудница латышской полиции. Мы, кстати, и познакомились, тоже ведя совместное расследование одного дела. Но самое интересное заключается в том, что она сейчас находится здесь, можно сказать, на расстоянии вытянутой руки – в Турции, на курорте в Анталии, где с нетерпением ожидает моего приезда. Мы договаривались вместе провести отпуск.

– Так езжай к ней, имеешь полное право. Отдыхай, наслаждайся жизнью.

– Нет. Я даже не сказал, что уже прилетел в Турцию. Хочу сначала довести расследование до конца, а потом отдыхать.

– Вот это здорово! – воскликнула Изабелла. – Прямо как в кино. Женщина на курорте разговаривает по телефону с любимым и не знает, что тот находится совсем рядом, в часе езды.

– Можешь написать сценарий, – сказал Андрей.

– Спасибо, я не люблю мыльные оперы.

Во время разговора, а беседовали, стоя каждый на «своей» половине, они машинально распаковывали большие сумки, раскладывали мятые вещи. Аккуратистка Изабелла воспользовалась висящими в шкафу плечиками, Андрей предпочел повесить рубашку на спинку стула – отвисится.

Завершилась их подготовка ко сну одинаково: каждый, не сговариваясь, – их разделяла перегородка – вытащил из сумки пистолет и положил его под подушку.

– Изабелла, я собираюсь спать не раздеваясь, – предупредил Корешков.

– Как понимать эдакую странность? Считать это высшим проявлением целомудрия? Или таков старинный русский обычай?

– Ни то, ни другое. Просто мне кажется, что сегодня ночью у кого-либо из местных жителей возникнет желание нанести нам визит.

– Андрей, ты меня пугаешь. С кем ты уже успел поговорить? Когда? Вроде бы все время был на виду, и в то же время провел секретные переговоры.

– Готов поклясться, что я ни с кем не разговаривал.

– Тогда откуда появились такие агентурные сведения?

– Интуиция подсказывает. Как, по-твоему, должен я прислушаться к внутреннему голосу?

Изабелла села на кровать и задумалась. Потом сказала:

– Трудно сказать. Вот я считаю, что у меня неважная интуиция. Поэтому пытаюсь все постигнуть логикой, рассудком. Кто и зачем может нагрянуть к нам среди ночи? Чтобы избить, пристрелить?

– Если бы знать.

– Ну, если не раздеваешься, значит, считаешь, кто-то вломится сюда среди ночи и не позволит спокойно одеться. А ворваться может лишь незваный гость.

– Возможен и другой вариант. Человек постучал, а пока я одеваюсь, передумал и ушел.

– Ну, это уж совсем что-то фантастическое. Появление преступника – более реальная перспектива. За сыщиками всегда тянется шлейф враждебности. Тут никакого секрета нет. Меня в данной ситуации волнует только одно – где гарантия того, что ночной злодей ворвется не на мою половину.

– Хорошо, – сказал Корешков. Он вытащил из-под подушки свой пистолет и перешел на половину Хартвуд. – Намек понял. Буду постоянно находится рядом с тобой.

– Спасибо, – улыбнулась она. – А теперь в любом случае пора ложиться спать. С присущей всем сыщикам наблюдательностью я заметила, что напротив окон нашего номера находится мечеть и минарет, с которого рано утром раздадутся усиленные микрофоном звуки молитвы, и, естественно, мы будем разбужены.

– Согласен. Только, боюсь, проснемся мы все-таки раньше. С вашего позволения, мисс, я оставлю ночник включенным.