КИМ 1 (СИ) - "Prophet" - Страница 18

- Почему к счастью, товарищ Максим? - поинтересовался Киров. - Англия наш враг, Германия, как я понимаю из вашего рассказа, тоже, так не лучше ли было бы, чтобы один наш враг уничтожил другого?

- Не лучше, товарищ Киров, - покачал головой Максим. - Если бы Германия получила доступ к промышленности Великобритании и ресурсам ее колоний, все могло бы сложиться гораздо хуже.

Киров задумчиво кивнул, соглашаясь со словами Белова.

- В общем к концу сорокового - началу сорок первого года окончательно сложились воюющие коалиции, - подытожил Белов. - На стороне Англии выступили США, Греция и Югославия. В октябре сорокового года Гитлер предлагает СССР присоединиться к так называемому «Пакту Оси» в надежде, что Союз примет участие в создании могущественного «Континентального блока». Советский Союз, в принципе был не против принять участие в широком соглашении с Германией, Италией и Японией, но как партнер, а не как объект. В итоге, переговоры зашли в тупик, а Гитлер окончательно утвердился в своем решении напасть на СССР.

К сорок первому году к тройственному союзу Германии, Италии и Японии присоединились Венгрия, Словакия, Румыния, Болгария, Финляндия и Испания. Весной сорок первого года Германия проводит операции в Югославии и Греции. И вот, двадцать второго июня тысяча девятьсот сорок первого года Германия объявляет войну Советскому Союзу, имея за спиной ресурсы практически всей континентальной Европы…

За первые три недели войны немцы оккупировали всю Прибалтику, Белоруссию, а также значительную часть Украины и Молдавии, продвинувшись вглубь территории СССР на пятьсот - шестьсот километров и нанеся Красной армии тяжелые поражения…

- Почему так получилось? - скрипнув зубами, поинтересовался Сталин.

Максиму было хорошо видно, что вождю больно слышать о поражениях Советского Союза, в развитие и укрепление которого он вкладывал всего себя. Казалось, что Сталину вот-вот изменит его знаменитая сдержанность, и он сорвется на крик, но нет, Иосиф Виссарионович держал себя в руках, понимая, что Максим никак не причастен к тем событиям и является лишь посыльным, принесшим дурные вести.

- Много причин, - вздохнул Максим. - Тут и низкая компетентность командного состава, и недостатки в техническом оснащении армии, и ошибки в агитационно-пропагандистской работе…

- Поподробнее, пожалуйста, товарищ Белов, - потребовал Сталин.

- После неудач финской войны, о которой я только что упоминал, наркомом обороны вместо товарища Ворошилова стал маршал Тимошенко, а начальником генерального штаба РККА - генерал армии Жуков, которые в меру своего понимания переработали уже имевшиеся планы войны с Германией, - помолчав, начал Максим. - По первоначальному плану, предложенному Шапошниковым, предполагалось активной обороной сковать противника, а в генеральное наступление переходить только после мобилизации второго и третьего эшелонов. Этот план был вполне реален, наша действующая армия была в полтора - два раза меньше немецкой, но, поскольку мы собирались обороняться, численное превосходство оказывалось на нашей стороне.

Тимошенко же с Жуковым почему-то решили, что войска первого эшелона способны самостоятельно остановить врага и перейти в немедленное контрнаступление. В принципе, учитывая, что танков и самолетов у нас было больше, чем у Вермахта, их план выглядел логичным, вот только они не учли, что десять тысяч танков БТ-5 и Т-26 на бумаге выглядят грозно, а на деле представляют собой страшную дрянь с противопульным бронированием. С самолетами была примерно такая же ситуация - их вроде бы было и много, а толку от них было мало.

Прибавьте к этому низкую компетентность командующих фронтами и родами войск. Отчасти это было вызвано тем, что наши командующие опирались на опыт Гражданской войны, вместо того чтобы осмысливать хотя бы опыт боев на западном фронте войны Империалистической. Ситуацию усугубили массовые репрессии тридцать седьмого года, когда были арестованы и расстреляны многие высшие командиры Красной армии. В итоге мы имели и самолеты, оказавшие в зоне досягаемости немецких гаубиц, и снятые с орудий прицелы, и прочий ужас. Насчет же генерала Павлова, полностью провалившего оборону на Западном фронте, до сих пор непонятно - предатель он или просто дурак.

- Понятно, - скрипнул зубами Сталин, которому, должно быть, больно было слышать о военных поражениях своей страны. - И что было дальше?

- В сентябре сорок первого года немецкие и финские войска взяли Ленинград в блокаду, в октябре пал Донбасс, а в начале ноября был оккупирован Крым, - продолжи Максим. - Тридцатого сентября вермахт начинает наступление на Москву, однако к первому декабря немецкие войска выдохлись, а пятого декабря в контрнаступление пошла уже Красная Армия, сумевшая отбросить немцев где на сто, а где и на двести пятьдесят километров. К сожалению, этим дело и ограничилось. Понеся большие потери, мы вынуждены были свернуть наступление.

За пределами СССР война также продолжала набирать обороты. Седьмого декабря сорок первого года Япония наносит удар по военно-морской базе Перл-Харбор, затем блокируют Гонконг начинают вторжение в Таиланд, Малайю и на Филиппины. Великобритания, Канада и еще десяток стран объявляют войну Японии, в ответ Германия и Италия объявляют войну США.

Первого января сорок второго СССР, Великобритания, США и Китай подписывают Декларацию объединенных наций, положившую начало антигитлеровской коалиции. И это при том, что до нашей победы под Москвой, они делали ставки, продержится Советский Союз шесть недель или все-таки восемь. С-с-союзнички… - процедил Максим.

- Вы не любите англичан и американцев? - усмехнулся Сталин.

- Я признаю их вклад в победу над Германией, однако, мне очень не нравится, что после войны Соединенные Штаты многократно усилились и подмяли под себя всю западную Европу, создав враждебный нам Североатлантический Альянс и приложив все усилия для развала Советского Союза, - ответил Максим. - Впрочем, есть у меня идеи, как нам этого не допустить…

- Позже я обязательно выслушаю ваши соображения по этому поводу, - покачал головой Сталин. - А сейчас продолжайте пожалуйста о войне.

- Хорошо, товарищ Сталин, - кивнул Максим. - На лето сорок второго года и у нас, и у немцев были большие планы. В мае мы начинаем Харьковскую наступательную операцию, однако, немцам удается парировать удар, разгромить советские войска и самим перейти в наступление на южном направлении. Остановить их удалось только в предгорьях Кавказа и под Сталинградом.

В ноябре сорок второго мы перешли в контрнаступление под Сталинградом, и это стало переломом хода войны. Правда, в сорок третьем году немцы попытались вернуть себе стратегическую инициативу в битве под Курском, но закончилось это для них тяжелейшим поражением и большими потерями. К маю сорок четвертого года мы полностью выдавливаем германские войска с территории СССР.

Тут надо упомянуть еще вот о чем. В декабре сорок третьего года в Тегеране произошла конференция, на которой встретились вы, товарищ Сталин, президент США Рузвельт и премьер-министр Великобритании Черчилль. В ходе этой конференции вы с Рузвельтом договорились, что США помогут СССР в войне с Германией, а мы потом поможем американцам в войне с Японией.

Шестого июня сорок четвертого года Англо-Американские войска высаживаются в Нормандии, открывая, таким образом, второй фронт. Хочу особо отметить, что сделали они это только после того, как убедились, что Советский Союз не остановится на изгнании немцев со своей территории, а будет продолжать войну до полного разгрома фашистской Германии.

- Значит, союзники хотели не только помочь нам с разгромом Германии, но и не допустить распространения советского влияния на Европу? - быстро сообразил Сталин.

- Так точно, - кивнул Максим. - И пока мы с боями прорывались к Берлину через Польшу и Германию, англичане с американцами освобождали Францию, Бельгию и Голландию. В ночь с восьмого на девятое мая был подписан акт о безоговорочной капитуляции Германии. Великая Отечественная закончилась нашей победой, вот только цена этой победы составила двадцать семь миллионов советских граждан…