Река вечности (Часть 1) - Фармер Филип Хосе - Страница 35

«Но есть еще истоки! — подумал он с внезапным ликованием. — И несмотря на трудности к ним можно пройти по суше!»

Какой-то человек отыскал туда путь и вернулся с чудесным рассказом. На далеком острове он увидел огромную башню из белого металла, которую приоткрыл гигантский оползень. Башня походила по форме на грааль, а остров располагался на середине озера, в которое вливалась самая длинная из всех существовавших рек.

«Озеро и Большой Грааль. Туман и истоки. Экспедиция, которая удивит человечество!»

Блэк знал все о поисках древних и потерянных озер, которые давали жизнь могучим рекам Земли. Однажды он сам искал такое озеро, однако по прихоти судьбы пришел лишь к началу небольшого притока. Он так и не увидел колыбель великого Нила. И вот теперь, на берегу другой реки, Ричард мечтал отыграться за прежние неудачи. Он решил пройти по всем изгибам русла и, вопреки бесчисленным препятствиям, увидеть Большой Грааль и темное ущелье, из которого с ревом вытекала праматерь всех рек. А потом Блэк хотел найти дорогу к Большому Граалю и к тайнам этого мира, с его высокими горными хребтами, быстрой сменой дней и ночей, горячим желтым солнцем и звездами, чье сияние напоминало праздничный салют. Он хотел разобраться со всеми этими граалями и воскрешениями, с повседневным появлением напитков и еды, с вездесущими «как», «почему», «откуда» и «куда»…

— Ты идешь? — раздался голос.

Блэк вздрогнул от неожиданности. Взглянув на Анн, он подавил проклятие, чуть не сорвавшееся с языка, и нарочито спокойно ответил:

— Совершаю последний обход перед сном. Через два часа наступит рассвет, и вряд ли я потом найду время для отдыха.

— Если бы здесь никого не было, я поцеловала бы тебя жарко-жарко, — прошептала Анн. — Но, к сожалению, мы тут не одни, и поэтому я перейду к своей маленькой проблеме.

— Какой?

— Доктор Уинтерс назначил меня старшей по надзору за санитарией. Однако мне не понятно, как мы будем избавляться от мусора. Во время осады нам уже не удастся выносить помои на холмы, как это делалось прежде. Но если мы будем выливать их в окна, то вскоре сами задохнемся от вони.

— Пусть все это дерьмо соберут в один большой мешок, — ответил Блэк. — Утром мы катапультируем его в реку. Или может быть пальнем им по врагам. Это, конечно, не принесет Мюрелю большого вреда, но доставит нам минуту удовольствия!

Представив результат подобного обстрела, они весело засмеялись.

— Почему бы тебе не лечь в моей комнате? — предложила она. — Там тебя никто не побеспокоит, и ты хорошенько отдохнешь. Спи, мой храбрый герой, а я буду делать свою грязную работу.

— Спасибо, Анн, но я хочу лечь у катапульты. Мне надо быть поближе к сигнальщикам и дозорным.

Француженка нахмурилась.

— Вот именно это мне и не нравится в ваших мужских забавах. Если бы не эти игры в солдатиков, ты спал бы сейчас со мной.

— Ты называешь войну игрой? Ты считаешь смерть людей забавой? Изнасилование женщин, пытки взятых в плен мужчин?

— Да, считаю! И ты знаешь по какой причине! Ваши войны ничего не решают. Они наносят лишь временный ущерб! Убитые люди переносятся в другие места, и это, пожалуй, единственное неудобство. А что касается пыток, то они длятся недолго и, жертвы, умирая, возрождаются вновь.

— Интересно, ты повторила бы эти слова, если бы тебя подвесили над огнем?

— Я понимаю твой сарказм. И конечно, я орала бы от боли, моля Создателя о смерти. Но это не меняет сути дела. Война была и остается игрой мужчин — даже если одна из сторон не хочет в нее играть. Она настолько азартна, что вступив в нее по принуждению, ты становишься таким же увлеченным, как и тот, кто проявил инициативу. Тем более, если ты можешь стать в ней победителем.

— А что ты скажешь о битве полов?

Ее черные глаза вспыхнули, и алый рот изогнулся в улыбке.

— Ах, Дик, это тоже игра, в которой есть победители и побежденные. Ты можешь сильно пострадать, но радость участия утоляет любую боль.

— Неужели ты так к ней и относишься?

— Почти всегда. И надо сказать, что в этой битве я — Ахиллес или, вернее, Пентесилия.

— Прекрасная амазонка, которая убивала мужчин на своем ложе?

В этот момент на лестнице никого не было, и Блэк, поддавшись искушению, нежно провел ладонями по плечам Анн. Его руки скользнули ниже к великолепной груди, но он отдернул их, как от раскаленного железа.

— Ладно, мы еще посмотрим, кто выиграет на этой маленькой войне, когда закончится большая драка.

Затрепетав от его прикосновений, она тихо добавила:

— То, что ты называешь маленькой войной, на самом деле большое и важное сражение. Будь ты более проницательным, мы не тратили бы сейчас время на пустые разговоры.

Вспомнив о Филлис, Блэк почувствовал стыд, словно только что совершил измену.

— Возможно, ты права, — ответил он и, пожелав ей спокойной ночи, стал спускаться на первый этаж.

Через полчаса Блэк снова поднялся на крышу. Он лег под платформой катапульты, завернулся в кимоно и почти мгновенно заснул.

Глава 20

Ричард проснулся на рассвете. Дернув его за рукав, Хикок выругался и тихо сказал:

— Вставай, Дик. Там что-то происходит.

Блэк выкатился из-под платформы, протер слезящиеся глаза и выпил кружку воды, которую подал ему один из лучников. Подойдя к западному парапету, он осмотрел Базарную площадь.

В косых лучах восходящего солнца гигантские деревья отбрасывали длинные тени. Между ними сновали темные фигуры людей, которые пришли посмотреть свой излюбленный спектакль из прошлого далекой Земли.

Секунду Блэк не понимал, что происходит. Затем, когда солнечный свет рассеял сонную слепоту, неясные пятна сформировались в четкие образы, и хаос теней превратился в порядок.

Центром действия стал огромный крест, высота которого равнялась двенадцати футам. У его подножия несколько человек вели какие-то работы. Когда в окружавшей крест толпе образовался просвет, Блэк понял, что они затевали.

К основанию креста передвинули стол Совета, на который потом поставили четыре небольших стола. Уложив на них доски, рабочие соорудили широкую платформу, а затем подняли на нее человека со связанными руками и ногами. Когда тот повернул голову, Блэк узнал в нем Борбича. Побледневшее лицо русского казалось маской мима с черными дырами глаз и рта. Тем не менее, он держался вызывающе гордо.

Стоя у помоста, Мюрель отдавал приказы и время от времени посматривал на Замок. Его люди развернули Борбича спиной к кресту, грубо содрали с него одежду и прижали руки русского к поперечной перекладине. Какой-то человек перегнулся через край платформы. Ему передали снизу молоток и длинные гвозди. Блэк подумал, что их, скорее всего, взяли на верфи — в мастерской корабельного плотника.

За его спиной кто-то испуганно воскликнул:

— О Боже! Они решили его распять!

Ричард оглянулся и увидел Анн. Она только что поднялась на крышу. Позади нее стояли четверо мужчин, которые принесли огромный мешок с экскрементами. Мешок, сшитый из трех слоев кожи, едва не лопался по швам и был до предела наполнен полужидкой массой. Блэк прикинул, что этот «деморализующий снаряд» весил не меньше ста пятидесяти фунтов.

— Пусть Чарбрасс распорядится им, как хочет, — сказал он и снова повернулся к площади.

Человек, стоявший перед Борбичем, взмахнул молотком. Его длинные светлые волосы рассыпались по плечам.

— Это Том Кастер, — хрипло произнес Хикок, задыхаясь от ненависти.

Толпа на площади затихла. В наступившей тишине застучали удары молотка. Услышав за спиной шаги и тяжелые вздохи, Блэк оглянулся и сердито осмотрел людей, которые собрались на крыше.

— Келли, верни всех на свои места! — приказал он громким голосом. — Через несколько минут мы начнем стрельбу из катапульты, и я не хочу, чтобы у нас под ногами путались любопытные ротозеи.

Люди неохотно побрели к лестнице.

Гвоздь все глубже впивался в правую кисть Борбича. Русский молчал, но его тело вздрагивало при каждом ударе молотка. Лицо исказилось от боли и превратилось в застывшую маску скорби. С руки на перекладину стекала кровь.