Вспомнить себя - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 32

– Ни фига себе! – присвистнул Антон. – Какой мощный скачок! А что, разве такое возможно? В натуре?

– Ты понял? – Мила снова быстро посмотрела на него. – Это же и... каждому, – она, вероятно, хотела сказать «каждому дураку», но не стала обижать следователя, – извини, ясно, что такого в реальности быть просто не могло! Действительно фантастика! Что-то запредельное...

– Этого быть не может, – резко заметил Борис, – у нас вообще никаких перегрузок не было. Бред какой-то! Это невозможно!..

– Ты сюда смотри, Борь... Вот, отмечай: девять-пятьдесят четыре... девять-пятьдесят девять... Ваша система фиксирует совершенно дикие перегрузки! Это же миллионы киловатт! Естественно, любая система немедленно отключится автоматически...

– Вот тут и ключ наверняка, – задумчиво заметил Антон и выпрямился, спина затекла от долгого стояния в согнутом виде.

– Ну вот, все теперь понятно, – тоже откинулся от экрана Липняковский и полез за своим мокрым платком в карман. – Вы же сами сознались. Раз зафиксированы невозможные в реальности перегрузки, значит, сама система была неисправна...

– Да о чем вы говорите?! – поморщился, как от зубной боли, Платонов. – Не в системе дело!

– А в чем же? Ведь ясно, что она врет...

– Ничего подобного, – пришла на выручку Мила. – Система как раз действовала вполне логично и четко.

– Слушайте, а может, кто-то все же проник в систему? Хотя вы утверждаете, что это практически невозможно. А теоретически-то как, Мила? – спросил Антон.

Она улыбнулась ему.

– Насчет теории давай пока не будем. А касательно практически? Невозможно! Но очень похоже на то, что... тем не менее было.

– Я уже говорил, что защиту не предусмотрели, – мрачно сказал Липняковский и поднялся со своего скрипящего кресла. – Уф-ф! Дышать совершенно нечем? Ну и что, долго еще вот так совещаться будем? А вы, Платонов, на ужин опоздаете.

– А вы что, обратно его? – удивилась Мила.

– А куда же? Задержание произведено с санкции прокурора. Отменить или пересмотреть постановление может только он. Я на себя такое решение взять не могу, пока у нас нет на руках конкретных фактов, опровергающих вашу прямую ошибку, господин Платонов.

– Ну и ну! – протянула Мила. – Кстати, насчет защиты, чтоб вы не сомневались, – она сердито посмотрела на следователя, – она тут хай-класса! Ребята отлично постарались. Молодец, Боря! И чтоб ее обойти, нужно быть гением. Вот таков мой вывод.

– Подожди! – вдруг насторожился Платонов. – Ты хочешь сказать, что хакер мог написать самостирающийся вирус? И запустил в систему?!

– Я еще этого не сказала, но и другого быть не может... Хотя?.. – Она тоже поднялась и посмотрела за окно, перевела взгляд на Липняковского. – Любой вирус оставляет следы. И пытаться хакнуть систему такого уровня – очень опасно. Слишком много улик оставишь... Но если мы предположим, что кто-то все-таки написал самостирающийся вирус?..

– Да кто же он, этот ваш неизвестный? – почти закричал раздраженный Липняковский, у которого, кажется, вся его стройная система обвинительного заключения рушилась прямо на глазах, да еще по вине какой-то девчонки, пусть даже дочери уважаемого человека.

– Я не знаю. И думаю, этого никто не знает.

– Мила, – осторожно сказал Плетнев, – я думаю, ты не совсем права. Такого не может быть, чтобы специалисты, подобные вам, не смогли обнаружить следов вируса... Или найти способ отыскать самого хакера. Подумайте, и вы найдете... Вы меня, ребятки, конечно, извините, но я хочу сослаться на свой собственный опыт. Он, разумеется, с вашим, компьютерным, не сравнится, и даже ничего общего не имеет, но... Как бы сказать? Это реальная жизнь, в которой тоже случаются ситуации, из которых практически, да что там, даже теоретически нет и не может быть выхода. Понимаете? А вот вам пример: я-то живой, и перед вами! Так что убедительно прошу: не вешайте носы! Если сейчас вы не видите следов, то, значит, они будут найдены вами завтра. Я уверен. Думайте!.. Представьте себе, что теоретически невозможно, а вот практически – возьмем да и найдем...

– Ну, давайте, до завтра, – согласился Липняковский. Он снял трубку и сказал: – Пусть конвоир зайдет.

– Что, опять в наручники? – возмутилась Мила.

– Положено, – словно огрызнулся следователь.

– И вы не можете на себя взять решение такого сложного, глобального вопроса? И еще хотите, чтоб мы помогали?!

– Не надо, Мила, – остановил девушку Антон, боясь, что она зря обострит обстановку. – Витольд Кузьмич, вы что, боитесь, что Боря убежит? Да он же сам заинтересован, чтоб мы, все вместе, правду отыскали. Зачем эта формальность, что он, преступник, что ли?

– Ладно, – буркнул Липняковский. И, когда вошел конвоир, сказал: – Забирайте, да не надо никаких наручников! Не будьте формалистами! Я отвечаю, если чего. Давайте, к ужину не опоздайте. А вы, Платонов, думайте, правильно вам наш коллега сказал. Завтра снова встретимся и будем снова искать, пока не добьемся правды. Уводите... – И когда Платонова вывели, чтобы отвезти в СИЗО, Липняковский с каким-то безнадежным видом плюхнулся на свое место и выдохнул с тоской: – Не знаю, я в полной растерянности... Делаем, пашем, а никаких подвижек...

– Вы не правы, Витольд Кузьмич, – возразил Плетнев. – Есть подвижки. Вот когда возьмем Переверзина, сразу, со всех сторон, на вас навалятся такие подвижки, что взвоете! Так что пользуйтесь моментом, пока еще можете дышать... – он усмехнулся.

– Да я бы его прямо сейчас! – возбудился следователь.

– Надо Саше позвонить, – заметил Антон. – Без высокой санкции будет трудновато. Ну, до завтра, коллега... Мила, я провожу?

– Решим. Всего доброго, Витольд Кузьмич, я чувствую, что после убедительной речи вот этого товарища, – она легко хлопнула Антона по крепкой груди, – мы обязательно отыщем и следы, и самого хакера...

Глава шестая

КТО ПАУК?

Суматошной выдалась вторая половина дня у Александра Борисовича. Предоставив Володе возможность самому объясняться с его дамой, он отошел в сторонку и позвонил Лине. Та, по ее словам, только что вернулась от главврача, с которым имела беседу относительно госпитализации гражданина, потерявшего память. В принципе в настоящее время в кардиологии были пустые койки и взять Володю под врачебное наблюдение недели на две было можно. Но в любом случае требовалась пресловутая «сопроводиловка» из какого-нибудь солидного учреждения. Оно известно, без бумажки ты – никто. Тем более без медицинского полиса страхования.

Турецкий сострил, что гораздо проще Володе сейчас сесть в тюрьму и воспользоваться врачебной помощью бесплатно. Да, увы, это было именно так. Но выход все же нашли.

В конце концов, он, Александр Борисович, вовсе не обязан заниматься благотворительной деятельностью, и его участие в расследовании обстоятельств катастрофического отключения электроэнергии в городе – сугубо добровольное дело. Точнее, отклик на убедительную просьбу городского руководства об оказании помощи. Никаких денег и благодарностей бывший «важняк» из Генеральной прокуратуры ни от мэрии, ни от прокуратуры не ждет, но в ответ на свои оказанные совершенно бесплатно услуги убедительно просит рассмотреть вопрос о госпитализации такого-то гражданина и по такой-то причине. Вот, будьте любезны, и никаких разговоров!

Так он и сказал в телефонном разговоре Косте, когда тот позвонил Турецкому в середине дня, чтобы сообщить, что санкция на привлечение господина Переверзина в качестве свидетеля к расследованию дела о... и так далее, уже передана прокурору Рогаткину. Не тяните, работайте! Тут Александр Борисович и «встрял» со своей просьбой, прозвучавшей как требование. А то, мол, буду тянуть, а не работать!

Меркулов, разумеется, «вызверился», но Турецкий был неумолим. Он просто напомнил своему неверному другу о том, что его прямое участие в судьбе «потерявшегося человека» явилось, по сути, единственным условием, когда он, Турецкий, согласился на участие в расследовании. Так что извольте выполнять, господа, свои собственные обещания. Которые вам, кстати, ни копейки не стоят. Словом, устыдил.