Я хочу развестись - Кьют Аля - Страница 5

Паша листнул дальше картинки, и там было, от чего прийти в отчаяние.

– Но! Гостиная убитая. Хозяева не успели доделать.

– Скорее сил не хватило.

Я забрала у него планшет и стала рассматривать дряхлую комнату внимательнее.

– Пол неплохо сохранился. Стены, думаю, тоже можно привести в порядок. Почему они не оставили такие доски на кухне?

– Потому что дешевле бросить линолеум, Поль.

Я сморщилась.

– Стандартные ошибочные стереотипы. Я этот пол прекрасно восстановлю и на кухне тоже.

– У них еще есть буфет и стол со стульями на чердаке. Выкинуть хотели, но не решились или не успели.

– Слава богу.

Я выдохнула и напомнила себе, что это не мои вещи, не мои полы-стены и точно не мое дело.

– Очень стараюсь не осуждать людей, которые выбрасывают старую мебель. Но осуждаю, – призналась я Паше.

Пришла его очередь посмеиваться.

– Знаю, – сказал он улыбаясь. – Поэтому я и предлагаю тебе эту работу.

– Какую именно?

– Привести в порядок дом и мебель. Это заброшенная дача моих друзей. Они хотят реставрацию.

Я причмокнула языком.

– Твои друзья знают, что реставрация будет дороже новой мебели?

– Знают. Но они могут позволить тебе жить на даче все лето бесплатно.

У меня сладко заныло сердце.

– Ты дьявол, Пашечка, – сказала я другу. – Это очень интересное предложение. Где находится дача?

– Час-полтора езды по калужской трассе. Чудная маленькая деревушка. Могу отвезти тебя прямо сейчас на экскурсию.

Я глянула на часы, прикинула время. Нам как раз принесли заказ.

– Два часа на дорогу и полчасика там, – помог мне Паша. – Брось машину у школы. Успеешь забрать спиногрызов.

Я пропустила мимо ушей его нелестное замечание о моих детях.

Паша – одинокий волк, хронический холостяк, беспросветный ловелас. Он никогда не понимал ценностей семьи, не стремился ею обзавестись. С крестниками он общался, как со взрослыми, поэтому дети его обожали.

Я давно привыкла к Годунову. Он таков, каков есть, и больше никаков.

– Да. Поехали, – решилась я. – Только поем.

Я сразу схватила нож и вилку, начала яростно кромсать свою брускетту.

– Не подавись, – ржал Пашка, пока я заглатывала еду в стиле удава.

Он в свою очередь вообще не торопился, но слопал свою кашу раньше меня и взял нам еще по кофе с собой. Всю дорогу я ждала, что Паша начнет промывать мне мозги. Вроде мы уже ехали по делу, но я все равно не была уверена в искренности друга.

Как ни крути, а мужская солидарность – большое дело. В первую очередь он друг Стаса.

Но Пашка не вспомнил о моем благоверном ни разу. Мы болтали обо всем и ни о чем. Я пила свой кофе, смотрела в окно, смеялась над шутками друга. Сто лет так не отдыхала.

Дачный домик в поселке на отшибе мне очень понравился.

– Работы тут дофига. Как и на картинках, – оценила я состояние. – Но кухня мне нравится. Детям точно понравится на втором этаже.

– Кошаку понравится в саду, – заметил Паша.

Я махнула рукой.

– Не, ему нравится спать на диване. Приключения в саду для молодых. Но сад отличный. Ты специально привёз меня, когда все цветет?

– Клянусь – нет. Я понятия не имел.

Я не могла прекратить смотреть в окно на снежную от цветов вишню.

– Не могу налюбоваться, – призналась я. – Так тут красиво. Правда?

Паша пожал плечами и неромантично признался:

– Меня цветы привлекают исключительно как зародыши ягод. Обещаю нафигачить шашлыков, если накормишь меня вишней.

Очень хотелось согласиться на все, но я вздохнула и начала отказываться.

– Боюсь, не выйдет, Паш. Здесь с полами тонна работы. Придется перебирать руками, чистить, циклевать. Доставка техники в такую глушь выйдет золотой, и я вряд ли смогу справиться с машинкой одна физически. Она тяжелая. И это только пол. Все остальное тоже…

– Я помогу тебе, – вызвался Пашка.

– Нет.

– Брось, Поля. Ты откажешься от заказа мечты только потому, что в доме теперь нет мужика? Так есть я.

Я закусила губу, не понимая, как относиться к такому заявлению. Паша был подозрительно настойчив. Прищурившись, я смотрела на него. Думала, сейчас скажет правду, но он воспринял мое напряженное молчание как слабость.

– Блин, Полинка, ты только не плачь сейчас, пожалуйста. Я перегнул? Прости, бога ради. Не хотел тебя обижать.

– Нет. Я не обиделась, – успокоила я его.

Паша выдохнул.

– Просто ты делаешь вид, что все в порядке. Я решил подыграть и не говорил о Стасе, чтобы не ранить…

– Меня не ранит упоминание Стаса. Это ведь я его выгнала.

– О, а он сказал, что сам ушел.

Я фыркнула.

– Разумеется. Ох, как хорошо было не говорить о нем. Давай продолжать не упоминать моего мужа. Ладно?

– Как скажешь. Так что с дачей?

– Работы здесь на все лето. Может, и больше. Денег тоже немало уйдет даже с вычетом аренды.

– Но ты можешь сделать конфетку из избушки?

– Разумеется.

– Давай я сведу тебя с хозяевами. Думаю, они согласятся.

Я кивнула и указала Паше на дверь.

– Пора ехать.

– Конечно.

Последний раз окинув сад взглядом, я едва сдержала вздох. Немногие хотят восстанавливать старые дома. Дешевле снести дедову дачу и построить модный дом-амбар. Или не сносить, но вместо восстановления дощатого пола – кинуть лист линолеума. Я не очень рассчитывала на встречу с хозяевами. Вряд ли мы договоримся.

Вернуться на эту дачу мне очень хотелось. По привычке подумала, что Стасу бы понравилось, что забор деревянный. Он медитировал, когда красил.

И тут меня озарило.

Пашка уже выехал из деревни, когда я додумалась и предъявила ему.

– Это Стас тебя попросил меня пристроить на лето?

– Нет, – возмутился Паша. – С чего ты взяла?

– Не знаю. Как-то все подозрительно. Ты никогда мне не звонил сам.

Паша сжал руль, тряхнул волосами и признался:

– Я за тебя переживаю, Поль.

– Вот уж не надо. Я в порядке.

– Уверена?

– Он просил тебя? – повторила я вопрос с нажимом.

– Нет! Клянусь.

– Ладно.

– Откуда эта дача взялась?

– Мой коллега получил в наследство два года назад. Что за допрос, блин?

– Твой коллега – это не Стас?

– Нет, конечно.

Я надулась и уставилась в окно. Паша вроде не врал, но кто знает. С другой стороны, я была бы рада в глубине души, если бы они сговорились. Но Стасу всегда было пофиг на мое реставраторское хобби, которое постепенно превратилось во вторую работу. Его бесили шкафы, стамески и лаки.

Слишком я хорошего мнения о муже. Не будет он так подкатывать обратно домой. Скорее уж действительно совпал запрос у Пашиного коллеги.

– Если уж мы заговорили о Стасе, – отвлек меня Пашка, – то должен сказать, что я его понимаю отчасти. Ты могла быть лояльнее, Поль.

– Неужели? В какой момент я была нелояльна: когда эта мерзкая баба описывала его член и просила не мешать их любви? Или когда я нашла ее фотки в бардачке?

– Ты не дала ему шанс объяснить.

– Мне не нужны его объяснения.

– Он мужчина, пойми. Ему нужно… А у вас…

Паша замялся. Он смотрел изо всех сил на дорогу и, видимо, хотел бы взять слова назад. Но я не собиралась давать шанс съехать:

– У нас не было секса, – закончила я за Павла смело. – Да. Не было так часто, как он хотел.

– Для мужчины это важно, – повторил Паша, как игрушка-попугай. – Ты его жена.

Я расхохоталась.

– Мужчины почему-то все сводят к сексу и какому-то странному понятию супружеского долга.

– А разве это не часть брака? – Пашка как будто немного расслабился.

– Ты считаешь, что после свадьбы Стас купил подписку на мою вагину?

Мы вместе рассмеялись.

– Звучит ужасно, – сказал Годунов.

– А в жизни еще более ужасно, потом что так Стас и думал. Я устала ему подыгрывать, симулировать страсть и любовь. Наверное, я слишком старая для этого дерьма. Вон Валя молодая. Пусть забирает.

– Она ему не очень нравится, Поль.