Принц и Нищин - Жмуриков Кондратий - Страница 29

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ. МИССИЯ ФИРСОВА И РОМАНОВА

– Я так полагаю, мы должны кое-что объяснить вам, Сергей.

Темное лицо Романова с болезненными кругами под непроницаемыми темными глазами, обычно не более выразительное, чем физиономия гражданина республики Египет Сфинкса, казалось тревоженным, усталым и каким-то постаревшим.

– Да уж, пожалуйста, – не скрывая раздражения, отозвался Сережа.

Они сидели в двухместном номере одной из самых дешевых городских гостиниц. Они – это Сережа Воронцов, Романов и Фирсов. В соседнем номере спала Лена.

В роскошный номер «Братиславы» они не поехали по вполне понятным причинам. О судьбе персонала – шоу-балета, гримеров, стилистов и прочая, и прочая – известно не было. По крайней мере – Сергею. Да это, если так уж посудить – не его забота.

– Прежде всего, следует несколько подробнее рассказать вам о том, кто мы, собственно, такие, – подал голос и Алексей Фирсов, чье длинное бритое лицо, в отличие от Очковой Змеи, не выражало даже усталости, не говоря уж о какой-то даже самой смутной тревоге. Воронцов продолжал угрюмо молчать. Фирсов продолжал:

– Я не сотрудник службы безопасности Аскольда. Я заместитель начальника службы безопасности Вишневского, Романа Арсеньевича Вишневского. Я думаю, если вы хоть иногда смотрите телевизор и читаете газеты, то вы должны были слышать это имя.

Сережа кивнул и не без интереса посмотрел на лопоухого здоровяка, первоначально казавшегося этаким простеньким типом из разряда ambalus vulgaris, то бишь «амбал обыкновенный». Один из руководителей службы безопасности Вишневского – о, это высокий класс! Роман Арсеньевич Вишневский был одним из самых богатых людей в столице, а следовательно – и во всей России. Алюминиевый король, император нефти, медиа-магнат, совладелец ряда крупных печатных изданий, радиостанций и телеканалов федерального масштаба, депутат Государственной Думы РФ, меценат, щедро дотирующий культуру и учредивший ряд премий ее деятелям, – при таком наборе достоинств Роман Арсеньевич не мог и не имел права быть малоизвестным человеком.

– А что же вы делаете в этом городе? – живо спросил Сережа.

Фирсов принужденно улыбнулся:

– Как что? Сопровождаю Аскольда. Точно так же, как его полномочный представитель Сергей Борисович Романов. Он на самом деле тот, кем представился вам с самого начала.

Сережа кивнул.

– Простите… а какое отношение имеет служба безопасности самого Романа Вишневского к Аскольду? Или, не дай Бог, ко мне?

Фирсов принужденно рассмеялся и похлопал ладонью по поверхности журнального столика.

– Самое прямое. Аскольд – это ведь только сценический псевдоним, не так ли?

– Ну да.

– А паспортные данные этого молодого человека в графах Ф.И.О. звучат как Вишневский Андрей Львович. Нет, конечно, олигарх Вишневский не отец Аскольда, насколько видно из отчества Андрея. Его отец – банкир Лев Габрилович. А Роман Арсеньевич – родной дядя нашего князька.

Гробовое молчание последовало за этим не заключавшим в себе ничего сверхъестественного ответом.

– Господи… – наконец пробормотал Воронцов, снова чувствуя себя Нищиным, – в какую заваруху я влип. Аскольд… Габрилович, Вишневский… олигархи… да-а-а-а уж!!!

– Да не волнуйся ты так, – проговорил Романов. – Конечно, Фирсов никогда не сказал бы тебе того, что ты сейчас слышал, но после сегодняшних событий… в которых разобраться – сам черт ногу сломит…

– Да я думал, меня убьют там, в «Белой ночи»! – воскликнул Сережа. – Черт бы побрал того идиота, который так плохо настроил эту аппаратуру.

Фирсов покачал головой.

– Аппаратуру просто взорвали. Ты должен был видеть, все-таки ты не какой-нибудь дилетант.

– Да, конечно. Я, может быть, и хороший актер и сносно изобразил певца, но, несмотря на все мои многочисленные таланты, я имею очень поверхностное понятие о такой высокой технической материи, как настройка аппаратуры. И что-то я не склонен думать, что для создания глубокого и качественного звука настройщики кладут в колонки взрывчатку.

– Да уж, – сказал Фирсов, – особенно если сопоставить сегодняшнюю вакханалию в ночном клубе с другим знаменательным событием, которое вообще не имеет отношения к настройке аппаратуры. Дело в том, что сегодня, приблизительно в полдень, из твоей квартиры похищены Аскольд – настоящий Аскольд! – и твой друг Александр Мыскин. Тоже в высшей степени интересный человек, надо сказать.

Сережа Воронцов тупо посмотрел на Алексея с таким выражением лица, словно только что получил увесистым обухом прямо по затылку.

– Из моей квартиры? Этот… Аскольд? – медленно выговорил он. – Откуда он там вообще взялся?

– Гораздо интереснее, как его оттуда взяли. Ведь ключ от этой квартиры есть только у меня.

– У вас? – Сережа явно не мог подобрать слов для хотя бы самого блеклого выражения тех эмоций, которые вспыхнули в нем, как коварное пламя пожара. – Уж не копия ли это того самого ключа, который некоторое время был у крупье Юджина из «Золотых ворот»… того самого Юджина, с которым ты так мило оформил мне подставу в виде тех телок? А? Рассказывайте, Фирсов.

– Хорошо, – сказал Фирсов. – Расскажу с самого начала. Не исключено, что тот киллер, о котором мы тебе говорили, внедрен в обслуживающий персонал, даже, не исключено, что и в шоу-балет. Половина этого шоу-балета набрана не более месяца тому назад, так что… Зачем кому-то понадобилось убивать Аскольда, совершенно непонятно, но это и не суть важно, поскольку истинная цель могла быть иной: его дядя Роман Арсеньевич. Напугать его. Выйти на линию шантажа. Ведь это один из самых влиятельных людей в государстве. В первую двадцатку входит, наверняка. Конечно, отец у нашего Принца тоже не промах, но по сравнению с Вишневским он просто банкир средней руки, или, скажем, мелкий ростовщик, ссуживающий деньги мебельным салонам, мясохладобойням и частным хлебозаводам.

Фирсов погладил влажный лоб и продолжал еще более спокойным тоном:

– Разумеется, мы должны были принять меры. Информация была самой верной и не подлежащей сомнению, и потому хозяин личным распоряжением прикомандировал меня. Я должен был ехать с ним в гастрольное турне. На первом же концерте – никому об этом ни слова, – Фирсов внушительно понизил голос, – нам удалось предотвратить покушение на жизнь Аскольда. Киллера поймать не удалось. Но это был серьезнейший сигнал к действию. Первоначальная информация подтвердилась: убийство собирались обставить очень красочно, на широкой публике, отработать Аскольда непосредственно на концерте. Тут ведь важен не сам факт убийства, а то, при каких обстоятельствах оно должно произойти. И уже следующая попытка могла стать роковой.

– И следующим по графику гастролей был ваш город, – вставил Романов.

– Мы предложили Аскольду отменить поездку, но ты же сам видел, что он за птица… уговоришь такого, – довольно агрессивно проговорил Алексей. – Тогда мы предложили ему компромиссный вариант, и он – в кои-то веки! – счел его весьма приличным и даже забавным.

– Это то, что вы проделали со мной, так, что ли? – сухо спросил Сережа. – Эти мимикрии и переодевания в детском саду?

– Вот именно. У нас было несколько кандидатур двойников, но этот самодурище Принц заявил, что не хочет и слышать о том, что кто-то из этих пидоров будет дублировать его. К тому же Москва – это одна большая лавочка сплетников, по секрету всему свету, как говорится, и мы решили найти кандидатуру прямо на месте.

– Но как же вы вышли на меня? – недоуменно спросил Сережа.

– Мы вышли на тебя? Да это ты сам вышел… вернее, выехал на нас! – усмехнулся Романов. – Помнишь, когда вы с Мыскиным и какой-то красной девицей… Света ее зовут, верно?… Когда вы катались по центральному парку на каком-то непонятном автосредстве? Сидим мы с Фирсовым в кафе, и вдруг такой камуфлет, на-от тебе! – пролетает мимо таратайка, раскрашенная под божью коровку, сбивает какого-то горлохвата за соседним столиком и с треском въезжает в кусты. И все! Кто был, что это такое – непонятно. Призрак оперы.