Френдзона - Лавринович Ася - Страница 25

– Спасибо за приглашение в дельфинарий… папа.

– Я знаю, как ты неравнодушна была к дельфинам в детстве. Помнишь, когда мы ездили на Черное море, могли с тобой часами караулить на берегу с биноклем, не покажутся ли из воды их гладкие темные спины с плавниками? – Отец усмехнулся.

– Конечно, помню. У меня еще сильно обгорел и облупился нос, который торчал из-под этого самого тяжелого бинокля, – поддакнула я.

Папа засмеялся.

– Ты всегда была необычной девочкой, Инна. В то время, как твои ровесницы лепили куличи на пляже, ты высматривала дельфинов… – Отец помолчал. – Как же я мог так в жизни оступиться, дочь?

О, нет. Только не вновь эти разговоры с раскаянием и самобичеванием! Дабы вновь не чувствовать себя неуютно, я продолжила:

– А помнишь, как я набрала на пляже булыжников и заставила их везти с собой домой в чемодане?

– Я боялся, что в аэропорту придется доплачивать за перевес!

Я громко захохотала.

– А помнишь, – в свою очередь сквозь смех продолжил папа, – как в детском саду одна девчонка хвасталась перед тобой, рассказывая, как научилась садиться на шпагат. И ты потом неделю донимала нас с мамой, чтобы мы купили тебе этот самый шпагат и ты тоже могла на нем хоть немного посидеть.

Вновь раздался наш с папой дружный хохот.

– Ой, не могу, – отсмеявшись, сказала я. – Слушай, ты всегда так ездишь?

– Как? – удивленно спросил отец.

– Как черепаха Тортилла. Ну серьезно! Мне кажется, будь на дороге «Запорожец» без колес, он и то бы дал нам фору.

– Инна, я же сказал, что хочу, чтобы тебе было комфортно и безопасно… Но, если ты настаиваешь… – отец коварно ухмыльнулся и резко развернулся на ближайшем светофоре. – Знаю я тут неподалеку одну свободную дорогу… Сама напросилась.

И вот мы мчим на огромной скорости, и сердце мое уходит в пятки. Адреналин играет в крови. Я машинально хватаюсь за сиденье двумя руками.

– Ну как? – слышу я довольный голос отца сквозь рев мотора.

– Обалдеть! – кричу я и вновь громко смеюсь. Уже скорее от перемешавшихся во мне страха и восторга.

В городе уже давно наступили мрачные сумерки. Мимо нас мелькают темные голые деревья, сердце одновременно встревоженно и сладостно замирает. Кажется, что в последний раз я испытывала нечто подобное в семь лет, когда мы с папой катались в одном из южных городков на американских горках. Тогда мы так же время от времени обменивались восторженными взглядами. Мы с папой обожали страшные аттракционы. Правда, не на все меня пускали. Но так как я всегда была рослой девочкой, порой мне удавалось пробираться на взрослые «качели». Мама все это время дожидалась нас с отцом внизу и всегда жутко переживала. Стояла испуганная и бледная, будто это она пару минут назад взмывала на какой-нибудь тарзанке под облаками, а не мы с папой.

В кармане завибрировал телефон. Колька. Что ему нужно от меня вечером?

– Алло?! – прокричала я в трубку, продолжая вжиматься в пассажирское сиденье. Отца так захватил азарт… Кажется, он даже не заметил, что мне кто-то звонит.

– Инна, ты там где? – озабоченно поинтересовался брат.

– Я с папой, Коль! – беспечно ответила я, вновь почувствовав себя ребенком.

– А-а-а-а! Инн, ну я по нашему с тобой делу. Поговорил с твоим Королевым.

– Кораблевым! – машинально поправила я.

– Ага. С Кораблевым.

– Спасибо, Коляся! – облегченно выдохнула я. – Узнала бы у тебя подробности, но пока не до этого.

– О’кей! Ах да! Когда там у тебя олимпиада твоя?

– Совсем скоро, в декабре.

– Отлично! Ну, на нее он не пойдет.

– Ох, Коля! – Я ликовала. – Спасибо огромное, ты спас мое светлое будущее.

Коля прерывисто засмеялся.

– Ну ладно, пока. Веселитесь! – напутствовал брат.

– Угу! – Я машинально сбросила вызов, глядя на освещенную пустую трассу. Господи, как же мне хорошо. Хо-ро-шо!

– Инна, кто звонил, Колька? Что там у вас за мероприятие в декабре намечается? – не отрываясь от дороги, спросил папа.

– А, да ерунда. Городская олимпиада по обществознанию.

– А ведь я тоже кое-что приготовил тебе на конец первого зимнего месяца…

Я непонимающе уставилась на отца.

– Инна, мне таки удалось выхватить билеты на «Щелкунчика».

– Пап, ты серьезно? – заорала я, представляя себе, как это сложно было сделать. Обычно на этот новогодний спектакль билеты разлетались уже в сентябре. Я обожала балет. Наверное, потому что с «Щелкунчиком» у меня связаны самые теплые детские воспоминания. Перед каждым Новым годом мы с папой ходили на балет, и ничто не могло посоперничать с этим в номинации «Лучший создатель праздничного настроения».

– Папа, а у меня ведь даже на телефоне есть «Танец феи Драже», – счастливо рассмеялась я, водя пальцем по сенсорному экрану. – Внимание!

Я сделала громкость на максимум. В машине заиграло знаменитое произведение Чайковского.

– Тара-рам, пам, тара-рам… – начал подпевать папа.

– …Тара-рам, тара-рам, трам-пам-пам-пам-пам, – присоединилась я.

И вот в салоне дорогого автомобиля мчу по трассе вместе с папой я – восьмилетняя восторженная девочка, а не занудная старшеклассница Инна Зырянцева. Кажется, для полного счастья не хватает только падающего снега. Но я знаю: все будет.

– Ну, как вы с отцом провели день? – спросила мама, не отрываясь от ноутбука. Сегодня она решила поработать за компьютером дома.

Я стояла в проходе, привалившись к дверному косяку, и счастливо улыбалась.

– Мы были в дельфинарии, – ответила я.

– Вот как! – удивилась мама. – Здорово! А то мы с тобой вечно не могли до него дойти…

Я смотрела на маму. Красивая она у меня: добрая, милая, самая любимая. Очки съехали на нос, на голове небрежный золотистый пучок волос. Я подошла к маме сзади и обняла ее. Мама, в свою очередь, погладила мою руку.

– На улице холодно, а у тебя руки горячие, странно, – сказала мама. – Ты ведь вечно ходишь без перчаток.

– Да мы же на машине, – ответила я.

В голове тут же всплыли картинки из прошлого, когда мы остались с мамой вдвоем, на нашей прежней квартире. И мама целыми днями плакала. А я точно так же подходила к ней сзади и обнимала.

Я уткнулась носом в мамины волосы. Они пахли духами – какими-то сладкими лесными ягодами.

– Мам, – тихо спросила я. – А почему ты так и не вышла замуж? За эти десять лет у тебя было столько ухажеров.

Помню, лет пять назад маме поступало предложение руки и сердца. Тогда она долго советовалась со мной. Я предстоящий брак не одобряла, но смолчала. Мне вообще казались недостойными мамы все ее мужчины, в том числе и собственный отец. Вообще я мечтала, чтобы маминым избранником стал какой-нибудь принц из Монако, не меньше. Чтобы папа локти от досады кусал.

Но свадьбы тогда так и не было. Мама, в прямом смысле этого слова, сбежала из-под венца. Что послужило причиной – для меня до сих пор остается загадкой. Странное дело: мама постоянно жалуется, что я не делюсь с ней подробностями своей личной жизни, не рассказываю о своих поклонниках… Но мне действительно не о чем ей рассказывать, в то время как у мамы все наоборот. За ней постоянно кто-нибудь да ухаживает. Но мама точно так же не торопится посвящать меня в свою личную жизнь. Мы с ней всю жизнь очень близки, но общаемся скорее на отстраненные темы. Как две закрытые книги на одной полке. Чаще всего я понятия не имею, что творится у собственной матери в душе.

Мама оторвалась от компьютера, сняла очки и устало потерла переносицу.

– Не знаю, Инна. Я очень пыталась полюбить снова. Так же сильно, как твоего отца. Но все было не то, и все были не те. Даже предположить не могу, что со мной не так.

– Я знаю, мамочка, что с тобой! – заключила я.

Мама обернулась и выжидательно посмотрела мне в глаза.

– Просто ты тоже синий кит.

Глава девятая

За уроки я села поздно вечером. Разумеется, во время каникул не прикоснулась ни к одному учебнику, оставила все на последний момент. Я всегда так делаю. Для начала старательно переписала решение задач по алгебре из решебника, выполнила пару упражнений по русскому языку. К устным предметам решила не притрагиваться. Разве что литературу можно перед сном почитать.