Страшный зверь - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 56

Ах, с каким трудом сдержался Турецкий, чтобы не сказать вслух: «Ну, говорил же, что посажу!»

Но Александр Борисович только поймал его взгляд, иронически ухмыльнулся и вдруг увидел, как кровь стала отливать с лица Краева. Он быстро бледнел, потом в глазах его сверкнула звериная ненависть, он дернулся, – зачем? Конвоиры держали его крепкими, тренированными руками. И один из них – высокий блондин, тоже посмотрел с нескрываемым любопытством на того, из-за которого споткнулся и замер в шагу задержанный.

Взгляд, немедленно привлекший внимание Александра Борисовича, скользнул по нему, и в нем отразилось что-то, не совсем ясное, что немедленно объяснить во всяком случае Турецкий вряд ли смог бы. Охранник чуть улыбнулся, но улыбка показалась Александру несколько напряженной, словно искусственной, будто на лице у него была надета почти незаметная, прозрачная маска. Турецкий невольно пожал плечами, – это лицо решительно ни о чем не говорило ему. Что-то мертвенное было в нем. Но... живут же люди и с такими, мягко выражаясь, не самыми симпатичными, слишком «правильными», лицами.

Александр Борисович машинально слегка улыбнулся конвоиру, показывая, что в высшей степени доволен их работой, и повернулся к американцу:

– Настоящие парни, молодцы, да?

– Отличные ребята, – достаточно громко отозвался тот. – Наша цель достигнута.

Спотыкающегося и понурого, будто из него враз выкачали весь воздух, Краева повели-потащили дальше. Подошел широко улыбающийся начальник полиции и радостно сообщил, что операция прошла на самом высоком уровне. Как будто они только что этого сами не видели.

Поглядев вслед уходящей группе, Турецкий чисто машинально отметил, что у того конвоира, с которым они переглянулись, немного странная походка. Что-то она напоминала давно забытое, словно Турецкий уже однажды обращал внимание на такую же походку, когда мужчина почти незаметно, самую малость, загребал ногами. Подумал, что походка – это не самая запоминающаяся черта при описании и внешности человека, ведь она постоянно меняется в зависимости от обстоятельств. Наверняка и здесь такой же случай...

Поздним вечером, после разговора Александра Борисовича с Москвой, с Костей, с Севой Головановым, с Алькой, которая взвизгивала от счастья, полагая, что Сашенька лично, без всякого оружия, одними голыми руками брал преступника, которого все называли «страшным зверем».

Костю он проинформировал и попросил с утра перезвонить в Прибалтику по номеру, который он и продиктовал ему. А У Севы попросил, как вежливый человек, разрешения на «парочку деньков» для собственной релаксации, и Сева, смеясь, ответил, что просто слов нет, отдохни, а то тут снова каверзное дельце возникло – на приличную сумму. Увы, надо было думать не только о себе, но и о зарплатах коллег, которые взяли безропотно на себя едва ли не самую сложную часть оперативной работы.

Ну, понятно, сейчас в Краснополе начнется чистка. Вот уж всплывет такое, отчего кое-кому мало не покажется! Костя пообещал снова взять тамошнюю ситуацию под свой контроль, а всех преступников – судить. Если получится, добавил бы Александр Борисович. Мало кто любит публично расчесывать свои язвы...

Закончив телефонные переговоры, он решил перенести на завтра звонок Кэт, хотя следовало бы, хотя бы из уважения и благодарности, два слова сказать сегодня. И он взялся снова за мобильник, но тот зазвонил в его руке.

– Слушаю, Турецкий, – сказал Александр Борисович и в ответ услышал до сердечной боли знакомый голос:

– Здорово, дядь Сань!

Так его мог приветствовать только один человек на всем белом свете, но он около двух лет лежал на Троекуровском кладбище в Москве.

– Ну, что язык проглотил? Неужели позабыл? А я-то рассчитывал... – голос смеялся.

И Турецкий вдруг поверил и спросил звенящим шепотом:

– Дениска?

– Ну, наконец! А ты ничего выглядишь... Хорошо оклемался.

– Постой, Ден, – по-домашнему назвал «голос» Александр Борисович, – так это ты?

– Нет, Гамлет, я тень твоего папы. – И он расхохотался.

И вот этот, такой знакомый хохот убедил Турецкого, что ему не снится. Но голова закружилась, поплыли стены перед глазами.

– Но как же? – только и хватило сил у него спросить.

– При случае, дядь Сань, при случае. Сейчас должен улететь. Операция завершена, спасибо за оценку.

– Постой, так это?! – воскликнул Турецкий, мгновенно вспомнив человека с несколько искусственной улыбкой. – Ты-ы-ы!.. Но как же?!

– Как все на свете, дядь Сань. Случайно. Случайно обнаружили пульс, случайно попался хирург, знакомый с тибетской медициной, случайно... одним словом, поставили на ноги, собрали из кусочков, десяток операций перенес. Год в Тибете провел. Моя прошлая практика помогла еще, ты же помнишь, что я их медициной увлекался и даже у йогов проходил стажировку? Вот, а теперь работаю. А ты разве не знаком с одним оперативником нашего спецагентства по Юго-Восточной Азии, аналога вашего Гармиша, который довольно сносно говорит по-русски? Так вот знай теперь. Дядь Сань, как там дядька, виноват я до самой смерти перед ним, но ничего не мог поделать, такие условия были. Ты бы осторожненько как-нибудь подготовил, что ли, его к известию, а? А наша «Глория» как?

– Вовсю, Денчик, мечтаем Славку обратно заполучить и передать бразды. И теперь, я уверен, все получится. Но ты-то как? Ну, что это такое? – жалобно закричал он, – Неужели так и не встретимся?

– Смеешься, дядь Сань? Обязательно и, думаю, скоро. Но – извини, посадку объявили. До скорой встречи! Тете Ире привет не забудь и дядь Косте со всем его семейством! Пока!..

«А вот голос не изменился. И походка, оказывается, тоже, хоть и по кусочкам собирали...».

Захотелось немедленно повторить все звонки в Москву, такой сумасшедший азарт захватил. Но, трезво подумав, решил пока помолчать: агент, который не хочет, чтобы его расшифровывали, но пошедший на откровенность с близким человеком, должен быть в полной уверенности, что его понимают и никогда не раскроют, ради даже собственного покоя и радости...

Ночь показалась такой сказочной, что Александр Борисович решил ни на час не откладывать своего возвращения, там же свои родные люди, они верят и ждут. Это очень надо человеку – поддерживать в себе уверенность, что тебя, несмотря ни на какие беды и разочарования, обязательно ждут. И верят тебе.

Вот и Дениска наверняка позвонил для того, чтобы восстановить в своей душе эту уверенность... А Славку теперь не в Москву вызывать нужно, а лететь к нему, чтобы поддержать в тот момент, когда у него подкосятся ноги. Не от горя – от счастья. Которого, в сущности, так немного на грешной земле...