Страшный зверь - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 52

– Это перед кем же тебе неудобно? – Меркулов вскинул брови.

– Я ж дома сейчас ночевать не рискую. «Самообороняться» нечем, понимаешь ли.

– И где ж ты пристроился на этот раз – Костя уставился на Саню в упор и вдруг изумился: – Неужели осмелился?! Она же – ребенок еще! Ты что, с ума сошел?!

Видел бы Костя, как этот «ребенок», не далее, как три часа назад, появился из ванной, в чем мать родила, с раскинутой по розовым плечам золотисто-рыжеватой гривой, которая однажды восхитила Турецкого до потери пульса, и уставилась на своего шефа с нетерпеливым вопросом в глазах. А он ничего не мог придумать умнее, как сказать, что форма с погонами младшего юриста когда-то тоже произвела на него невероятное, ошеломляющее впечатление, от которого он до сих пор не может отделаться, настолько она ей шла. И что же? Эта «артистка» вмиг убежала и вернулась, минуту спустя, в одном распахнутом парадном кителе, шикарно приталенном и пошитом, вероятно, самим Юдашкиным, который любит «одевать» военных. А какой она кинула на него наивно-прозрачный взгляд юной и неопытной десятиклассницы – победительницы школьной олимпиады по всем прикладным наукам, – просто обалдеть! «Вот так, Костя дорогой... Есть многое на свете, друг Гораций, о чем не снилось мудрости твоей...»

Славка Грязнов обожал эту глубокомысленную фразу Гамлета, которой укладывал наповал других генералов милиции. Где-то он сейчас?.. То есть, где, известно, зверушек от браконьеров оберегает, поскольку, как он считает, не смог даже родного и единственного племянника уберечь от проклятой бомбы... Приезжал, точнее, прилетал, пару раз, но не выдерживал какого-то собственного одиночества, после чего вскоре возвращался в свою уссурийскую тайгу, обладающую всеми признаками настоящих субтропиков...

– Костя, кончай свою демагогию, этот ребенок, как ты считаешь, гораздо умнее и опытнее нас с тобой, вместе взятых. Но только я, – не моргнув глазом, соврал он, – не по этой части. Мы работаем вместе, и подозрения этих «беспредельщиков» могут с таким же успехом пасть и на нее, как на тебя. Наверняка «пасут», но делают это не Краевские любители, а настоящие профи. Видел бы ты учиненный ими шмон! Так что оставь свои подозрения, тем более что и мне она очень нравится, но становиться генеральским зятем я вовсе не собираюсь, а она – девочка, как ты изволил заметить, честная и искренняя. Помнишь, когда-то цитатами всякого рода пробавлялись? У великих списывали – на все случаи жизни. Например, «не дари поцелуя без любви!». А если она влюблена, так что же ей делать, не дарить? Сомнительно, не поверит она Льву Толстому, или кто там это сказанул? Другое поколение, Костя, другой век...

Турецкий тихо рассмеялся. А Меркулов лишь сердито махнул рукой: мол, сделал свое дело и убирайся! Не мешай... чего? Работать? Так ночь же! Или спать в тихом блаженстве возле единожды любимой Лелечки? Вот это, пожалуй, вернее. Именно за такие цельные нравственные качества и уважал своего вечного шефа Александр Борисович Турецкий, где теперь таких найдешь? Сейчас самые умные и удачливые люди, в основном, по всяким куршевелям стрессы сбрасывают... И куда мужику податься? К постаревшим красным или возрождающимся белым? А что, серьезный вопрос. И ответ пока не просматривается...

Александр Борисович сразу отметил, что на фактически заставленном «спящими» машинами дворе в этот час ночи прогуливаться могут только ненормальные автолюбители. Либо «собачники» Но чтоб сразу трое стояли чуть в стороне от того места, где была припаркована его машина, и делали вид, что заняты распитием одной бутылки пива, – так вот в это Турецкий не поверил бы, что называется, по определению. Да и по понятиям – тоже. Он и успел только выглянуть из-под арки – по привычке зря не лезть на рожон, и немедленно дал «задний ход». Что ж, они наверняка знают, кого «пасут» вот так, в наглую, не скрываясь и не маскируя своих намерений. Значит, «выручать» машину теперь придется через седьмой, «автоугонный» отдел МУРа, а потом еще и тщательный «медосмотр» проводить, на предмет обнаружение все тех же «вредных насекомых». Не впервой, конечно, но времени нет. «Ладно, чего-нибудь придумаем, в крайнем случае, соврем...», – подумал он.

Обойдя двор с другой стороны, и высунувшись теперь из противоположной арки, Александр Борисович увидел все тех же «выпивох» – крепких таких ребятишек, которые никуда так и не собрались уходить, и ночь им – не ночь. И парочка новых машин стояла почти вплотную к «тачке» Турецкого, раньше их не было. Ну, конечно, по его душу. Что ж, раз вы такие умные, валяйте, «пасите» дальше, зимние ночи долгие, к тому же и не очень холодно сегодня.

Турецкий с легким сердцем пожелал оперативникам, чьими бы они ни были, удачи и ушел на проспект. Вышел подальше, чтоб не привлекать внимания, если этим надоест бесцельное ожидание, и они появятся на проспекте. И скоро остановил ночного частника. Тот взялся за солидную сумму доставить его к метро «Войковская», от станции которого Турецкий предпочел двигаться пешком. Незачем давать невольным свидетеля ненужные им поводы для пустых размышлений. И скоро – поскольку Москва была почти пустой, вышел из машины.

Цветов, разумеется, в этот час в продаже не было, и бедному «ребенку» сегодня, видимо, придется обойтись без зримого уважения со стороны мнительного шефа. Но уж какой есть...

Она была так счастлива, будто уже не верила никаким обещаниям, а они взяли, да вдруг все, до последнего, исполнились. Ну, чем можно было ответить на это? Только вытащить из «макарова» обойму, затолкать в нее патрон, извлеченный из патронника, и все аккуратно разложить по своим местам в ящичке сейфа, не забыв протереть тряпочкой все следы пребывания оружия в чужих руках. А полуобнаженная Алька стояла рядом с Сашенькой и внимательно наблюдала за его быстрыми и умелыми движениями, как за самым настоящим священнодействием. Много ли надо влюбленной девушке! Наверное, побыстрее зримо и осязаемо удостовериться, что все теперь на своем месте. И вскоре она начала торопливо и решительно в этом убеждаться. А что, завтра ведь суббота! И кому, в конце концов, какое дело до того, чем заняты почти оглохшие от нескончаемого дневного напряжения шеф и любящая его сотрудница. Точнее, верная помощница.

В последнем Турецкий немедленно убедился, едва они оказались в ее постели – узкой, их почему-то называют «девичьими», – но такой, оказывается, удобной и уютной. А единственная подушка была словно окутана золотисто-рыжим, душистым покрывалом.

– Ну, и как у нас дела? – серьезным тоном спросила Алька, пылко обнимая его и нетерпеливо сверкая глазами в свете маленького ночника.

– Нормально, девочка, – Турецкий меньше всего ожидал именно сейчас такого вопроса, но – что поделаешь, девушка ответственно относится к своему делу. – Сделан удачный первый шаг.

– Отлично, ты молодец, – она прижалась к нему всем телом и закончила свою мысль: – Значит, больше сегодня нам с тобой ни о чем думать не надо...

«Вот, поди ж ты!..»