Хрустальная гробница Богини - Володарская Ольга Геннадьевна - Страница 57

– Порвала, – с интонацией обиженной маленькой девочки сказала Элена. – Новое платье порвала…

И точно – на рукаве, в том месте, где побывали кошачья когти, имелись три прорехи. Не очень большие, но заметные.

– Ничего страшного, – попытался успокоить ее Антон. – Здесь можно аппликацию пришить. Розу какую-нибудь… Или бабочку. Вы же любите бабочек?

Он взял ее за локоток, развернул и повел вверх по лестнице. Когда Элена и Антон скрылись из виду, завернув в коридор Северного крыла, Дуда сказала невесело:

– Чтой-то наша хозяюшка совсем плохая стала. То ли в маразм потихоньку впадает, то ли от вина ее так плющит.

– Да и хрен с ней! – зло выкрикнула Ларифан. – С ней и с ее слугами! Видеть их не могу…

– Чего это ты разоралась?

– А ничего! Надоело все! Сил моих больше нет… – Она шмыгнула носом, потом вытерла его рукавом испорченной куртки и опять шмыгнула. – Домой хочу! Пешком бы пошла, только бы уйти из этого проклятого дома… Это какое-то заколдованное место! Черная дыра! Бермудский треугольник, из которого нет выхода…

– Я думала, – тихо сказала Ладочка, – что только у меня такие мысли.

– Не только, – подала голос Катя. – Я тоже не могу отделаться от странного ощущения… Порой мне кажется, что мы каким-то чудом перенеслись в другое измерение. Или во временной провал… – Она, обхватив свои полные плечики руками, поежилась: – Из которого нет выхода!

Дуде тут же вспомнились слова Пола о «другом мире», но она, дабы не нагнетать обстановку, оставила их при себе. А вместо этого довольно бодро сказала:

– Выход мы найдем! Главное – не распускать нюни. – Дуда ткнула пальцем за спину – за ней как раз имелось окно. – Там есть дорога. Пусть плохая, но дорога. И она ведет к поселку. Худо-бедно по ней можно добраться, так что…

– Но там завал!

– Его когда-нибудь разберут.

– Когда-нибудь, – горько рассмеялась Катя. – О чем ты говоришь, Дуда? Нам надо домой. И поскорее, потому что через четыре дня всем нам вылетать в Италию…

– За это время мы точно отсюда выберемся, – с уверенностью, которой не чувствовала, изрекла Дуда. – Непогода не может свирепствовать много дней подряд…

– А вдруг?

– Ты Антона слышала? Он сказал, что попробует…

– Этот щенок? Мальчик-школьник? – Катя скривила пухлый ротик. – Да что он может? Пока от него никакого толка!

– Ну зачем ты так? Антон – молодец. И очень смышленый для своего возраста.

– Для своего – конечно! Но ему всего пятнадцать. Разве мы можем отдаться на милость ребенку?

– Хорошо, что ты предлагаешь? – устало спросила Дуда.

– Действовать самим!

– Ты хочешь отправиться в поселок самолично? – не сдержала смешка Эдуарда, представив, как сдобная, томная Катерина, перебирая своими толстенькими ножками, ковыляет на лыжах по снегу.

– Не я, а кто-то, кто умеет передвигаться на лыжах. Желательно, чтоб их было двое, а лучше трое.

– У нас нет столько лыж.

– Почему нет?

– Есть только мои и Антона…

– Откуда ты знаешь? – От волнения Катя раскраснелась и стала походить на фрукт нектарин. – Ты представления не имеешь, что есть в этом доме. Мы нигде не были. Ни в гараже. Ни на чердаке. Ни в кладовые не заглядывали… – Катя руками обвела пространство вокруг себя. – Дом огромный. Тут масса помещений, в которых когда-то обитала куча народа: горничные, повара, садовники. После них могло что-то остаться, в том числе лыжи…

– Предлагаешь обыскать дом? – заинтересованно спросила Тома.

– Почему нет?

– Хорошая мысль.

– Хорошая, – поддакнула Дуда. – Но есть ли среди нас люди, способные сносно передвигаться на лыжах?

– Я могу, – тут же откликнулась Ладочка. – Не очень, конечно, хорошо, но кое-какой навык имею… Если до Зеленого не очень далеко, то я готова.

– И я, – выдвинулась вперед Тома. – Хотя на горных лыжах я ни разу не стояла, но в школе и институте хорошо каталась на обычных. К тому же у меня очень сильные ноги, так что…

– Видите, двое уже есть! – обрадовалась Катя. – Но лучше бы еще одного…

Все молчали, и только Дуда собралась предложить свою, пусть и плохонькую, кандидатуру, как нежданно-негаданно Ларифан выдвинула свою:

– Третьей могла бы стать я…

– Ты умеешь кататься на лыжах? – за всех удивилась Дуда. Ей Ларифан представлялась совсем не спортивным человеком.

– Умею.

– И на горных?

– На них и умею. Я по два раза в год езжу на Красную Поляну кататься. Да и в Москве по выходным выбираюсь… Сюда хотела взять, да, зная, какой Ганди эксплуататор, решила оставить их дома.

– Вот бы они сейчас пригодились…

– Да ни черта! – отмахнулась Ларифан. – Все равно мы дальше завала не продвинемся, тогда зачем такие усилия?

– Почему не продвинетесь? – воскликнула Катерина. – Завал, как я поняла, – это груда камней и снега. А коль так, через него можно перелезть.

– Я не самоубийца…

– Вас трое. Вы будете друг друга страховать. Возьмете с собой веревки, крепежи какие-нибудь… – Она умоляюще посмотрела на Тому, ища у нее поддержки. – Если хотя бы один переберется через завал, уже здорово!

Как ни странно, первой поддержала Катю не ее любовница, а Ладочка:

– Надо так и сделать. По крайней мере мы попытаемся. Не получится – вернемся…

– Возвращаться придется пешком, – сумрачно заявила Ларифан. – В гору! С тяжелой ношей – лыжами. Или ты предлагаешь их бросить?

– Разберемся на месте, – ответила Ладочка рассудительно. – Еще не мешало бы захватить с собой какие-нибудь сигнальные ракеты. Для хоть какой-то, пусть односторонней, связи. При помощи их мы сможем сообщить вам о результатах похода. Например, если мы переберемся через завал – пустим две, если нет – одну…

– Вы так говорите, – саркастично хмыкнула Натуся, – будто уже нашли третьи лыжи… а также веревки, крепления и ракеты! Вернитесь на землю, девочки! Пока мы не располагаем ничем…

– Ценное наблюдение, Туся. Мы зря теряем время на болтовню. Предлагаю начать поиски полезных вещей (лыж, веревок, фонарей, воздушек) сейчас же. А детали обговорим позже…

Все с ней согласились и, распределив, кто в каких помещениях будет вести поиск, разошлись. Дуда, в нешуточной словесной борьбе отстоявшая право работать не в одиночку, а в паре с Эвой, направилась к двери в подвал – им достался именно этот участок. Как только Эва взялась за дверную ручку, Эдуарда остановила ее.

– Подожди, – почему-то шепотом сказала она, а потом еще палец к губам прижала, чтобы Эва не издавала ни звука. Но та не вняла просьбе и удивленно спросила:

– Ты чего?

– У меня план, – едва слышно ответила Дуда.

– Какой еще план?

– Ща! – Дуда выскочила из-под лестницы, окинула взглядом пространство и, не увидев поблизости ни одной живой души, вполне разборчиво и громко сказала: – Я попробую добраться до аэровокзала…

– Когда?

– Сейчас.

– На чем?

– На своих двоих… ягодицах.

– Чего-чего?

– Смотри! – Она подняла с пола валяющийся обломок сноуборда Аполлона – Антон бросил его под лестницу, решив сохранить до приезда милиции. – Это ж как ледянка! Ее под зад и под гору… Домчит быстрее всяких лыж!

– Но дорога делает изгибы! Это ж горный серпантин…

– Ну и что? На поворотах буду тормозить и выруливать. А если попадутся совсем крутые участки, просто миную их пешком…

Гениальный Дудин план показался Эве идиотским. Хотя бы потому, что она не видела смысла в этом рискованном предприятии. Ну доберется она (в чем, собственно, есть большие сомнения!) до аэровокзала, и что?

– Доберусь, – тут же ответила на ее немой вопрос Дуда, – посмотрю, что можно сделать…

– С чем?

– С аппаратурой.

– Так она же разбита…

– Только рация.

– Но там, кроме рации, больше ничего не было! Иначе Антон…

– Что – Антон? Правильно Катька сказала – он всего лишь ребенок.

– Да какое это имеет отношение к делу? – вспылила Эва. – Что вы заладили: «ребенок, ребенок»! Да, он юн, но он не идиот. И если парень говорит, что нет возможности связаться с внешним миром, то так оно и есть…