Хрустальная гробница Богини - Володарская Ольга Геннадьевна - Страница 22

Чтобы не видеть этой мерзости, Аня отвела глаза.

А через минуту до нее донесся звук шагов и грохот закрывающейся двери. Это ушел самоудовлетворенный Ленчик.

Всю следующую неделю Аня только тем и занималась, что подмывалась на потребу Ленчику. Ей было так же противно, как и в первый раз, но она старалась не показывать своего отвращения. И спорить с Ленчиком перестала. Делала все, что он скажет. В конце концов, как ни мерзко было выставлять напоказ свои половые органы, быть битой, порезанной, а то и покалеченной гораздо хуже. Тем более в Ане все еще теплилась надежда на то, что ее найдут. Ведь должны же искать, правда? Родители уже наверняка подали заявление в милицию, а это значит, что поиск пропавшей несовершеннолетней уже начался… Конечно, дело это долгое, и Аня готова была подождать. Неделю, две, три, если нужно. Только бы ее нашли! А пока милиция работает, она будет делать все, лишь бы остаться живой и здоровой…

Но шли дни, недели, а Аня так и оставалась пленницей. И несмотря на свое послушание, уже трижды была бита. Ни за что! Просто у Ленчика тогда было паршивое настроение, дурное самочувствие, и он никак не мог возбудиться! Но стоило ему отходить ее линейкой по голым ягодицам, как к нему вернулось и настроение, и самочувствие, и возбуждение… А какое удовольствие он испытал, излив на испоротую в кровь Анину попу свою сперму! Он буквально рычал, проделывая это! А Аня до боли в челюстях зажимала угол подушки, чтобы не завыть…

Когда Ленчик уходил, она с омерзением оттирала ягодицы. И мылась, мылась, обливая себя водой из ведра… Истратив ее всю, Аня ложилась обратно на топчан. Животом вниз, поскольку на спине она спать не могла – было больно… И дышать не могла – всюду ее чудился мерзкий, отвратительный запах Ленчика…

Запах гнилых водорослей, тины и плесени!

Прошла еще неделя. За семь дней Ленчик сильно изменился. Теперь Аниных «омовений» ему было недостаточно. Впрочем, легкая порка его тоже мало заводила. Он пресытился! А его полумертвое мужское достоинство все чаще отказывалось ему служить. Ленчику нужны были новые ощущения, и он потребовал от Ани ласк руками.

– Ты уже достаточно чистая, чтобы я позволил тебе прикоснуться к себе, – заявил он своей пленнице, зайдя перед работой к ней в каморку. – Так что готовься! Вот тебе мыло, вот крем для рук… Тщательно вымой их, смажь… А то смотреть противно! Под ногтями грязь, кожа шершавая…

И не успела она что-либо возразить, как он скрылся.

Когда за ним закрылась дверь и лязгнула щеколда, Аня вскочила с топчана и заметалась по своей клетушке в тщетной надежде отыскать хоть какую-нибудь лазейку, прекрасно понимая, что ничего не найдет! За те недели, что она пробыла здесь, она изучила каждый сантиметрик своей деревянной тюрьмы, но не наткнулась даже на щелку меж досок. Тюрьма была выстроена Ленчиком на совесть!

В сотый раз убедившись в том, что сбежать не удастся, Аня упала на топчан и в бессильной злобе замолотила кулаками по подушке. Но быстро взяла себя в руки. Постаралась успокоиться. Все не так плохо, сказала она себе. Всего и надо, что потрогать Ленчика! Потрогать, а не отдаться, или того хуже – сделать этот… как его… (девчонки его часто обсуждали, сходясь во мнении, что это отвратительно, но со жгучим любопытством читали советы по его технике в отксерокопированной брошюрке американского сексолога)… как же его? А вспомнила – минет!

И слово-то какое мерзкое! А уж действие… Аня передернулась.

Нет, конечно, с мужем можно. Если он будет настаивать, но с этим… с этим гадом! Никогда! К нему руками-то прикасаться противно, а уж ртом…

Аня еще раз передернулась. Потом взяла в руки мыло и, опустившись перед ведром на колени, начала тщательно мыть руки. Если Ленчик так хочет, она потрогает его! Велика важность – погладить ладонью некоторые части мужского тела! Когда-то она и коровье вымя брезговала в руки брать, а потом ничего – привыкла… Привыкнет и к гениталиям Ленчика – на ощупь они наверняка такие же. Главное, выиграть время. И сохранить свою единственную оставшуюся ценность – девственность!

Наивная, она верила, что на невинных ласках руками Ленчик остановится…

И все еще надеялась, что ее в скором времени найдут!

Трясясь всем телом, Аня смотрела на дверь. Она знала – через минуту-другую она отворится, и в проеме покажется чуть согнутая фигура Ленчика. Знала она это наверняка, хоть и не слышала ни его шагов, ни голоса. Просто за последнее время Аня обрела способность предчувствовать его появление (словно собака, ожидающая своего хозяина), и от осознания того, что совсем скоро, буквально через несколько десятков вдохов и выдохов, начнутся ее мучения, она принималась дрожать…

А сегодня ее трясло особенно сильно! А все из-за слов, брошенных Ленчиком утром. Он, как всегда, зашел к ней перед уходом на работу. Дал поесть, попить. Убрал «судно». Но на сей раз он ушел не сразу, а задержался у топчана и, глянув на лежащую Аню сверху, сказал отрывисто:

– Сегодня у тебя банный день. Принесу корыто с теплой водой. Мыло. Шампунь. Полотенце. Помоешься по-хорошему.

И пока Аня собиралась с духом, чтобы спросить, с чего это вдруг Ленчик вздумал ее отмывать, он ушел, лязгнув на прощание задвижкой.

Весь день Аня маялась неизвестностью. Она понимала, что банный день затеян неспроста, но успокаивала себя тем, что Ленчик, с его маниакальной чистоплотностью, просто не мог больше выносить неопрятного вида пленницы. Несмотря на ежедневные омовения, она все равно оставалась грязной, так как по-хорошему вымыться, болтаясь в ведре с холодной водой, практически невозможно. Тем более в каморке было очень жарко, и Аня постоянно потела. Пот, струясь по телу, размазывал плохо отмытую грязь, и кожа покрывалась противными темными катышками…

Чистыми и ухоженными у Ани были только руки! За этим Ленчик тщательно следил – он не мог позволить дотрагиваться до себя грязными ладонями… Он так боялся, что грязь прилипнет к нему. К нему, его вонючему стручку, который в последнее время все реже оживал, практически не реагируя на Анины ласки…

Это заставляло Аню содрогаться. Обострившееся за многие недели заключения чутье ей подсказывало – скоро, совсем скоро Ленчик потребует от нее более изощренных ласк… Мерзких, отвратительных, тошнотворных. Или, не дай бог, захочет войти в нее! Неспроста же он решил устроить ей банный день…

За дверью послышалось буханье, это Ленчик поставил на пол тяжелое корыто, затем лязг задвижки. Аня вжалась в угол. Тело ее тряслось как в лихорадке. А зубы постукивали друг об друга, выдавая неуместно бодрую дробь.

Дверь распахнулась. Ленчик вошел. Втащил корыто, от которого шел парок. Поставив его перед топчаном, выудил из кармана пузырек дешевого шампуня, мыльницу, мочалку. Снял с шеи полотенце, кинул его Ане на колени.

– Раздевайся и приступай, – скомандовал он, усевшись на свое привычное место.

Аня без разговоров сорвала с себя барахлишко (кофту ей разрешили зашить, а вот бюстгальтер велели выбросить) и полезла в корыто. Вода была обжигающе горячей, но девушка не стала жаловаться – знала, ее жалобы только разозлят Ленчика, и, охнув, погрузила тело в кипяток.

– Хорошо, да? – неправильно истолковал ее возглас Ленчик.

Аня утвердительно замычала.

– Видишь, какой я добрый, – хмыкнул он. – Кормлю тебя. Пою. Даю кров. А кроме этого, очищаю твое тело и душу… – Ленчик показал глазами на мыльницу, намекая на то, что пора бы начать мытье. – Ты должна быть мне благодарна!

Не проронив ни слова, Аня принялась намыливать тело. Несмотря ни на что (ни на пристальный взгляд Ленчика, ни на его болтовню, ни на дурные предчувствия, ни на непроходящую дрожь), она получала удовольствие от мытья. Все-таки впервые за полтора месяца ей довелось по-настоящему принять ванну! И голову с шампунем вымыть! Оказывается, это такое счастье – привести себя в порядок…

– Я с сегодняшнего дня в отпуске, – поделился своей радостью Ленчик. – Так что в ближайшие два месяца мы с тобой будем проводить больше времени…