Продолжение следует, или Наказание неминуемо - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 28

Ей, конечно, видней, подумал Петр, но отчего ж не взглянуть?

– Да вам-то зачем? – усомнилась она.

– Предмет пропал в ваше отсутствие. И, если не врет ваш муж?..

– Да какой он муж? Объелся груш... Еще как врет! Только зачем – не пойму!

– А давайте глянем.

– Пойдемте. – Она пожала плечами и встала. – Вот здесь лежал. – Она показала пальцем на середину пола, где и в самом деле была заметна на потемневших от времени половых досках пара небольших пятнышек еще более темного цвета. Красный портвейн?

Пол был чистым, и Петр опустился на колени и стал внимательно разглядывать пятна. Он же все-таки сыщиком был профессиональным, с немалым опытом самой, что называется, «земельной» практической работы. И таких пятнышек и пятен перевидал на своем веку немало. А эти два были словно растянуты по направлению к двери. Это было бы так, если б запачканную ткань – тот же половик – потянули по полу к двери.

– М-да, – многозначительно сказал он, поднимаясь с пола.

– Чего? – озабоченно спросила тетка, глядя на него.

– Экспертиза нужна. Только, я думаю, это не портвейн. Вы когда его в последний раз пили, Паша? – обернулся он к мужику. – Как он назывался? «Три семерки» небось?

– Да не пил я портвешка, – сердито отозвался мужик. – У нас близко и нету его. Это вон, в город надо, а у нас – откуда?

Перед Щеткиным возникла дилемма. Чтобы ехать в милицию и вызывать эксперта-криминалиста, должен быть повод, а не какие-то подозрения неизвестно кого. А потом, если случайная догадка оправдается, этому дому, в смысле его обитателям, больше ведь не дадут житья. Их же затаскают. Допрашивать станут, еще и пришьют бог знает что. Дай только повод.

Но можно поступить иначе. Сделать с пола соскоб самому, а отдать на экспертизу в Воронеже. Ни для какой цели, просто чтоб убедиться самому. Но тогда может подтвердиться подозрение, что в этом доме, в отсутствие его хозяев, произошло преступление. Возможно, и с тяжким телесным, если не... Ну, для такого вывода надо иметь достаточно оснований. А без них вся эта самодеятельность только усложнит и без того непонятный вопрос.

– Знаете что? – обратился Щеткин к хозяйке. – У вас не найдется свежего целлофанового пакета?

– Есть, а зачем? – уставилась на него Полина Петровна.

– Дайте мне. И ножик чистый. Сейчас мы с вами все выясним...

Она принесла то, что он просил, Петр снова опустился на колени, ножом аккуратно соскреб с пола одно темное пятно и крошки аккуратно ссыпал в пакет, который завернул и спрятал в карман. Поднялся, улыбнулся и отдал хозяйке нож.

– Можете не беспокоиться, – весело сказал ей, – я у себя в лаборатории сделаю анализ и совершенно точно скажу вам, уважаемая Полина Петровна, что здесь было выпито и разлито на пол. Даже название вина доложу, обещаю, если вас это утешит.

Петр подумал, что это будет, пожалуй, самый верный выход. А там видно будет. Между прочим, Влад служил в армии, и в его личном деле обязательно должны быть группа крови и резус. Если догадка подтвердится.

Первые мысли по поводу неожиданной встречи беглеца и его преследователя, которая вполне могла произойти в этом доме, опять-таки в отсутствие хозяев, подсказывали, что сама встреча оказалась случайной и неожиданной. В Воронеже запаниковали, когда стало известно, что скины начали давать показания по делу об убийстве иностранного дипломата. Стали называть конкретные фамилии. И те, кто оставался на свободе, это поняли: их очередь следующая и, значит, пора бежать. Но долго не побегаешь, поймают. Выходит, единственный верный способ руководителей избавиться от опасности – это заткнуть рты тем, кто еще на воле. Влад, по признаниям этих мальчишек, был одним из таких старших, но кто над ним, они не знали. Знал он. Следовательно, тот, кто охотился на Влада, и был одним из этих старших. Логика простая.

А дальше что? А потом случилось так, что Влад, по словам матери, активно занимавшийся спортом еще со школьных лет и прошедший затем службу в десанте, мог оказаться лицом к лицу – в доме собственной тетки – со своим преследователем. Высоким, спортивным, судя по всему, и с прижатыми к черепу ушами тяжеловеса. И кто вышел победителем, укажут соскобленные с пола крошки. Если дошло до трагической развязки. Но, может быть, дело закончилось и миром. Распитием бутылки коньяка, например. А лоскутный половик им зачем?

Интересно снаружи посмотреть...

Щеткин извинился перед хозяйкой и вышел на крыльцо. Потом медленно прошел по дорожке до калитки, вернулся, опустился на корточки и таким вот «гусиным шагом» снова отправился к калитке. Ну, следы волочения он обнаружил сразу. Это любой внимательный взгляд заметил бы. Значит, половик, если волочили в нем тяжелый предмет, тело, к примеру, человека, должен был бы хоть где-то оставить свой конкретный след. Нитку, обрывок ткани... И оставил ведь. Обрывок зеленой тряпочки зацепился за колючий лист осота. А вот и несколько ниточек цветных...

Дальше Щеткин ничего искать не стал. А тетка, наблюдавшая за его действиями с крыльца, спросила:

– Чего ищите-то?

– Половик-то у вас из каких тряпочек был сшит? Мне цвет интересен.

– Всякие, уж и не упомню... Красные, синие...

– Зеленые? – подсказал Щеткин.

– И зеленые – тоже. Желтые...

– Понятно, – кивнул Щеткин. – Уперли его у вас.

– Это как так? Кто? – грозно нахмурилась она.

– Тот, кто в вашем доме был без вас. И зачем – тоже не знаю. Но след вот остался. – Он показал тряпочку, Полина Петровна стала ее рассматривать, а потом сказала:

– Нет, не помню, чтоб такая была.

– Тем лучше, значит, я ошибся, – успокоил ее Петр, хотя теперь прекрасно знал, что не ошибся. Но говорить ей об этом не стоило. – А вы в доме-то проверяли? Ничего не украли такого, к чему глаза привыкли? Или какие-нибудь сбережения? Наследство там, кольца, браслеты – нет?

– Господи! – всплеснула она руками. – Я ж и не проверяла!

И она танком умчалась в дом. А Петр вышел на улицу и стал осматривать землю возле калитки. И тут был заметен след от волочения. И прервался он рядом с дорожкой. Машина была, что ли? На асфальте – какие следы? Значит, увезли – либо в салоне, что вряд ли, либо в багажнике – что скорее всего. Но у Влада машины не было, в то время как у его преследователя точно имелась черная «тойота». Вот на ней... один из двоих. И уже сюда не вернулся. Вывод: увозил хозяин автомобиля. Будь Влад жив, он мог бы и возвратиться, уже успокоенный, что погоня прекратилась. Если прекратилась...

Интересно развиваются события. По идее, следовало бы опросить соседей, вдруг кто-то из них, «чисто случайно», как это бывает, скажем, в деревнях, где соседи знают друг о друге решительно все – даже в седьмом поколении. Но заниматься сейчас этим значило влезать в такие бездонные колодцы, от которых голова пошла бы кругом, а толку при этом – никакого. Кстати, сама хозяйка вряд ли захочет писать заявление в милицию по поводу украденного половика, даже если ей сейчас доходчиво объяснить, с чем могло быть это похищение связано. А у милиции определенно не появится ни малейшего желания вешать себе на шею уголовное дело, которое может так и остаться нераскрытым. И все твои потуги, майор Щеткин, окажутся навязчиво лишними, за что обычно гостей не жалуют. И тебе, вообще говоря, это надо?

Но, может быть, что-то уже известно в местной милиции? Вопрос-то по существу!

Простившись наконец с успокоенной хозяйкой – ничего, кроме половика, слава богу, у нее не украли, – Щеткин отправился в ближайшее отделение милиции. О своих умозаключениях Петр не стал тетке ничего говорить, незачем расстраивать, тем более что пока – одни подозрения. Даже зеленая выцветшая тряпочка, и та под вопросом. Не говоря о портвейне...

В традиционной застекленной витрине у входа в районное отделение милиции обратил внимание Щеткин на портреты разыскиваемых преступников. И на одной из листовок с удивлением увидел фотографию Гундорина Владислава Сергеевича. Но в самом отделении ни о каком Гундорине слыхом не слыхивали, однако смотрели при этом на сотрудника московского уголовного розыска почему-то подозрительно. Посоветовали обратиться со своими вопросами в горотдел, там, наверное, должны знать, ведь оттуда и указание пришло.