За горизонтом событий - Брусницын Алексей - Страница 4

Когда вернулся на пост, сменщик – неопрятный и глумливый тип – разглядывал что-то в опрометчиво оставленном открытым ноутбуке Невструева и скалился.

– Манишмухель, Шурик! А ты, значит, писатель у нас? – увидев коллегу, он нисколько не смутился.

– Миша, сука, я ж просил так меня не называть! – Невструев отобрал у него ноутбук, захлопнул и засунул в рюкзак. – Александр, можно Алекс, можно Саша, но только не Шурик. Всё, бывай!

– Ага. Пост сдал, пост приня́л.

Придя домой, Александр принял душ и завалился спать. Ему ничего не мешало: ни звуки стройки за окном, ни постоянно взлетающие из Бен-Гуриона самолёты. Он проспал шесть часов и проснулся от того, что жена вставила ключ в замочную скважину.

За ужином, к которому она достала бутылку красного вина из бара, они поначалу мило беседовали. Наконец Анна отложила приборы, промокнула салфеткой рот и спросила:

– Ну что? Как твои писательские успехи?

– Если честно, то пока не очень, – пробормотал он.

– Сашенька, я всё понимаю, у тебя тяжёлый период: на пятом десятке ты пытаешься воплотить детскую мечту, и у тебя, пока, – она мягко надавила на слово «пока», – не получается. Но надо двигаться дальше. Я согласна быть спутницей начинающего писателя, который работает доктором, но не охранником. Через неделю стартуют занятия в ульпане, ты должен пойти записаться. Мы уже убедились, что, пока ты учишься, я смогу содержать семью.

– Что значит не получается? У меня уже начало получаться.

Анна усмехнулась.

– Если ты о единственной странице романа, которую месяц назад мне показывал, то такими темпами книжку ты допишешь лет через сто пятьдесят. Ты собираешься жить вечно?

– А какие ко мне претензии? Своё содержание я оплачиваю, – угрюмо заявил он.

Она не сразу нашлась.

– По-твоему, оплачивать своё содержание для мужчины достаточно? И конура мне эта надоела. Знаешь, как тяжело после того, как я всякие хоромы людям показываю, возвращаться сюда? Когда ты начнёшь работать за достойную зарплату, мы быстро сможем улучшить свои жилищные условия. Перепишем ипотеку на нормальную квартиру где-нибудь в Бат Яме или даже в самом Тель-Авиве. В новом доме. Со спальней и кабинетом, с видом на море, где ты сможешь писательствовать. Большим балконом. И ещё одной комнаткой… Ведь мы тогда сможем позволить себе ребёнка наконец, иначе будет совсем поздно…

– Знаешь, что самое замечательное в доме на побережье?

Анна нахмурилась оттого, что её перебили на таком важном месте. Он как будто не заметил этого и закончил шутку:

– Вы окружены мудаками только с трёх сторон.

– Сам придумал?

– Нет, это Джордж Карлин, американский стендапер.

– Жаль, я думала, ты начинаешь делать успехи как мастер слова.

Он пропустил мимо ушей этот укол.

– Давай так. Я напишу роман и пойду тогда в этот ваш проклятый ульпан.

Она вскочила из-за стола и отошла к окну. Помолчала.

– Ты только посмотри на этот вид из окна. Повеситься можно… Ты издеваешься надо мной? Так нечестно в конце концов… Мы же договорились. Ты же обещал.

– Мы договорились, но я не обещал.

Анна всхлипнула и убежала в ванну. Уже оттуда прокричала:

– Зачем я тебя послушалась? Когда мы прилетели и мне в МВД предлагали мамину девичью фамилию в паспорт записать, а ты оскорбился, что не твою. Как же, блядь, граф Невструев. Великий русский писатель. Хренов. Насколько сейчас было бы проще продавать квартиры с фамилией Коган!

Видимо, не верила, что ему удастся преуспеть на писательском поприще.

Прошло ещё несколько месяцев.

Александр забросил многострадальное космическое начало, а нового так и не придумал. Дедлайн, который повесила на него жена, душил и раздражал. Невструев создавал фантастические миры у себя в сознании, но они рассыпались и рушились, когда он пытался облечь их в слова. У него выходили странные начала историй с тщательно продуманными и выписанными персонажами, их он создавать научился, но сами сюжеты при этом были либо примитивны, либо неправдоподобны. Он всё ждал и надеялся, что у него когда-нибудь появятся такие действующие лица, которые потащат за собой историю. Оживут и станут, как этим любят хвастаться мастера слова, сами диктовать автору свои приключения. Но этого не происходило. Незаконченные истории, в которых Невструев разочаровывался, он переносил их в папку «Наброски» и начинал новые. Как-то раз он подсчитал, сколько всего текста у него уже в этой папке, вышло, что вполне хватило бы на целый роман. Осознание впустую потраченных усилий и времени приводило Александра в отчаяние, как он ни старался себя утешить тем, что так происходит процесс его становления как писателя.

Анна тем временем открыла отдельный счёт, купила себе телефон последней модели и модный малолитражный автомобиль. Брендовых вещей в её гардеробе становилось всё больше, всё больше по-настоящему дорогих аксессуаров и ювелирных украшений. Она стала пропадать на работе, приходила поздно, часто навеселе. Это у неё называлось «мы с коллегами отмечали сделку в ресторане».

Всё меньше они разговаривали, всё реже случалась у них близость.

Ему это всё не нравилось, конечно, но он не чувствовал за собой морального права предъявлять ей претензии. Пока наконец ни произошло событие, причинившее Невструеву множество неприятностей и страданий.

Анна явилась во втором часу ночи, очень пьяная. Не так, конечно, чтоб в коридоре обоссаться, как в забавных роликах, но шатало её изрядно.

– И где ты была? – спросил он, помогая ей разуться.

– Тебя это дейтв… дей-сительно волнует? – она покорно поменяла ногу.

– Почему нет? Конечно. Ты всё-таки моя жена.

– Отстань, – она оттолкнула его и направилась в спальню.

Александр последовал за ней. Она забралась на кровать как была, в платье, подмяла под себя подушку и закрыла глаза.

– Ты так и будешь спать? Одетая?

– Ну помоги мне тогда.

Он стал стаскивать через голову узкое платье. Анна хихикала, извивалась, пытаясь помочь, но вместо этого только мешала. Наконец он справился, и она упала на спину, но сразу же приняла явно завлекательную позу и промурлыкала, потягиваясь:

– Об’жаю, когда меня раздевают.

Внезапно он почувствовал возбуждение. К тому же секс в последний раз был у них уже очень давно. Довольно быстро он избавил её от чулок, лифчика и стрингов. От неё пахло почти выветрившимся парфюмом, немного сопревшим телом и ещё чем-то, то ли сигаретами, то ли дымом от костра.

– Что? Что ты хочешь? Не надо. Я же сплю, – шептала она, но при этом совсем не сопротивлялась.

При этом она тоже явно захотела его. Пьяная, стонала громче обычного. Очень быстро кончила в первый раз. Ему нравилась её необычная реакция. Он перевернул её на живот.

Любуясь упругой попкой, Александр разглядел прилипшие к ней пожухлые обрывки листьев. По инерции сделал ещё несколько фрикций…

– Ну нет! Не останавливайся, – потребовала Анна.

– Откуда у тебя на заднице листья?

– Какие ещё листья?

– Вот, – он поднёс один к её носу, она смешно скосила глаза.

– Я не знаю. Какая разница? – она перевернулась, села и натянула на себя одеяло.

– Как они там оказались?

– Что ты хочешь этим сказать? – её лицо стало жёстким.

– Я ничего не хочу сказать, я спрашиваю.

– Ты больной, что ли? Что я, по-твоему, по кустам с кем-то трахалась? – вдруг закричала она оскорблённо.

– А как ещё это объяснить?

– Отстань от меня по-хорошему!

Дальше всё развивалось как в бреду. Оба безобразно разорались. Александр попытался стащить с неё одеяло, она потянула его на себя, и, когда он резко отпустил, разбила рукой прикроватное бра.

Ревнивец опомнился.

– Пойдём, я тебя перевяжу.

– Оставь меня! – закричала она, напуганная видом крови.

Он взял её за руки и потянул из кровати, но она принялась визжать и брыкаться.

Александр отпустил её и отошёл.

– Всё! Стоп. Давай перестанем. Анна, прекрати! Ты же всё тут перепачкаешь.