Адмирал Империи – 35 - Коровников Дмитрий - Страница 8

Слаженного взаимодействия двух этих факторов оказалось более чем достаточно, чтобы окончательно деморализовать и без того пошатнувшиеся ряды наших противников, посеяв в их умах панику и смятение. Большая часть уцелевших кораблей 10-ой «линейной» дивизии попросту прекратила вести организованное сопротивление и тоже начала спешный отход из простреливаемого сектора космоса.

Видимо, эти горе-вояки торопились побыстрее собраться в относительно безопасном квадрате пространства вокруг флагмана Красовского, надеясь под его защитой прийти в себя и перегруппироваться. По всему было заметно, что боевой дух и сплоченность вражеской эскадры стремительно улетучиваются, а позорное бегство ее командира посеяло среди офицеров и рядовых членов экипажей настоящий упадок и деморализацию.

Впрочем, справедливости ради стоит отметить, что некоторое количество оставшихся дредноутов противника через какое-то время сумели все же опомниться и взять себя в руки. Эти корабли, маневрируя на пределе возможного, начали выстраиваться в оборонительное «каре», пытаясь прикрыть собой менее удачливых и отважных товарищей. Их целью явно было любой ценой задержать и сдержать наш стремительный контрнатиск, выиграв драгоценное время для перегруппировки остатков вражеских сил.

Я наблюдал за всеми этими перипетиями боя с мостика своего флагмана. И, сознавая всю бесперспективность и неоправданность продолжения лобовой атаки на героически сопротивляющиеся корабли, своевременно отдал приказ на общий разворот и перестроение 34-ой «резервной» в походные порядки.

Нет, рисковать людьми и кораблями, бросаясь на хорошо защищенное «каре», уже не имело никакого резона. Куда разумней и дальновидней сейчас было бы воспользоваться посеянной в рядах врага неразберихой и начать отход. Для этого все складывалось на редкость удачно. Мой дерзкий блеф с абордажем сработал великолепно, обратив неприятеля в паническое бегство.

Корабли 34-ой дивизии, еще совсем недавно вынужденные беспорядочно отступать под ураганным огнем противника, теперь, благодаря моему руководству и оперативно отданным приказам, теперь начали отходить организованно. В результате грамотно скоординированных действий, а также благодаря слаженной работе экипажей, большинству крейсеров и линкоров нашего подразделения в конечном итоге удалось-таки вырваться на оперативный простор и оторваться от врага.

Командиры вражеской эскадры, похоже, тоже прекрасно все осознавали. Во всяком случае, они не стали и дальше ввязываться в затяжное преследование наших кораблей, благоразумно оставшись на своих прежних местах. Вместо этого уцелевшие корабли 10-й дивизии стали на всех парах возвращаться к начальным координатам своего построения, явно намереваясь провести срочную перегруппировку и привести себя в порядок после тяжелого и изматывающего боя.

Впрочем, главной причиной этой нерешительности и пассивности со стороны неприятеля, скорее всего, послужила растерянность и душевное смятение, охватившие лично вице-адмирала Красовского после всех перипетий нашей так и не состоявшейся космической дуэли. В этих условиях Александр Михайлович предпочитал вести себя гораздо более осторожно и пассивно, чем несколькими часами ранее в противостоянии с контр-адмиралом Веневитиным. Что ж, грех было не воспользоваться этой слабостью со стороны противника и не извлечь максимум выгоды.

Не мешкая, как только мы оказались на достаточно безопасном расстоянии, я отдал по дивизии приказ готовиться к подпространственному прыжку. Одновременно активировав суда-генераторы, которые погибший Веневитин, надо отдать ему должное сумел таки в этом хаосе сохранить, наши корабли растворились в слепящих всполохах пространственного разрыва. И вскоре вся 34-я «резервная» разом исчезла с тактических экранов противника, успешно уйдя от возможной погони в соседнюю звездную систему…

***

Что же касается адмирала Красовского, то его корабли благоразумно воздержались от дальнейшего нашего преследования. Вместо этого они совершили прыжок обратно в систему «Венёв» назад к осажденному авангарду адмирала Карла Юзефовича, намереваясь возобновить штурм позиций наших «балтийцев». Видимо, посчитали, что с этим противником шансов на победу у них будет несколько побольше…

Однако, возвратившись туда, адмирала Красовского ждало еще одно неприятное разочарование. Причем куда как более серьезное, чем встреча со мной и 34-ой дивизией, чуть не закончившаяся для него смертью, либо позорным пленом и потерей флагмана. Как оказалось, за время вынужденного отсутствия 10-й «линейной» дивизии в квадрате осады промышленного комплекса произошли крайне знаменательные и неожиданные для всех события.

Дело в том, что Карлу Юзефовичу, на какое-то время предоставленному самому себе, все же удалось каким-то невероятным образом пробиться сквозь, казалось бы, неприступное кольцо окружения и выскользнуть из расставленной на него ловушки. Его боевой дух и решимость сражаться до конца невзирая ни на что, похоже, не только не угасли от всех свалившихся на его голову бедствий, но и разгорелись с новой силой.

По всей видимости, та прочувствованная и яркая речь, которую адмирал произнес перед своими командирами кораблей в момент наивысшего отчаяния, очень сильно повлияла на боевой настрой «балтийцев». Осознание собственной беспомощности и бесперспективности дальнейшего сопротивления, чувство стыда от очередного бегства из сектора боя внезапно переплавились в сознании космоморяков в страшное бешенство обреченных, в неукротимую жажду напоследок дорого продать свою жизнь.

И этот всплеск ярости и злости придал измученным русским экипажам второе дыхание и небывалые силы для отчаянного рывка. Казалось бы, еще минуту назад наглухо запертые в кольце и обреченные на медленную мучительную смерть, корабли Юзефовича начали яростный прорыв. Рассчитывая застать противника врасплох.

Они одновременно ринулись из своего импровизированного укрытия за стенами и модулями промышленного комплекса в последнюю самоубийственную атаку. И сделали они это, как только заметили, что их основной противник – 10-я «линейная» дивизия адмирала Красовского ушла в подпространство в соседнюю систему для засады на Веневитина.

«Балтийцы» дерзко напали на оставшуюся для их блокирования 9-ую «линейную» дивизию, командиры которой явно не ожидала столь безрассудного хода со стороны, казалось бы, обреченного врага. Отчаянная дерзость и напор атакующих застали врасплох ошеломленных «черноморцев».

Умело пользуясь фактором внезапности и небольшим численным перевесом, которым все это время обладал наш героический авангард, адмирал Юзефович все-таки сумел вырвать у противника свою первую настоящую победу в этой несчастливой для него кампании. Воспрявшие духом «балтийцы» под умелым руководством своего адмирала атаковали корабли 9-ой «линейной» и расчистили себе дорогу в открытое пространство.

В итоге, после недолгого сражения нашему доблестному авангарду наконец-то улыбнулась удача. Сломленные и деморализованные дерзким натиском «балтийцев», тактические группы блокирующих кораблей 9-ой «линейной» дивизии не выдержали и дрогнули. «Черноморцы», начали спешно покидать свои позиции, прекратив все попытки загнать корабли противника обратно в промкомплекс.

Карл Карлович благоразумно воздержался от неоправданного риска добивания кораблей 9-ой «линейной». Он прекрасно отдавал себе отчет, что у его изрядно потрепанных и утомленных долгим сражением экипажей уже практически не осталось ни моральных, ни физических сил для погони разбитого врага. Да и потери в том числе и входе этого прорыва, что уж там скрывать, оказались весьма чувствительными. Поэтому Юзефович, не мешкая, собрал всю свою заметно поредевшую эскадру в одну компактную походную колонну, и повел ее поскорей прочь от негостеприимной орбиты центральной планеты. А через час и вовсе совершил прыжок из «Ванёва»…

…Спустя несколько часов в систему «Венев» наконец-то вернулся вице-адмирал Красовский. Узнав о случившемся, Александр Михайлович был буквально в ярости от того, что ненавистный ему Юзефович со своими чертовыми «балтийцами» все-таки ухитрился ускользнуть у него из-под носа. Причем сделал это в тот самый миг, когда, казалось бы, капкан уже захлопнулся, и пойманной в ловушку дичи некуда было даже дернуться.