Развод. Не бывшие (СИ) - Черно Адалин - Страница 7

Решаю застегнуть браслет и продезинфицировать рану. Кожа вокруг покраснела, кое-где застежка оставила царапины. Браслет удобный, но, оказывается, только тогда, когда не пытаешься его снять. Я его даже не чувствовала, носила, потому что он нравился мне. Стильный, современный, даже на ночь у меня не возникало желания его снять. Защелкиваю и нервно вздрагиваю от звука. Тогда, когда Давид надевал его, я даже значения этому не придала, а теперь… ощущение, что здесь еще и камера.

— Ясмин Тимуровна, все в порядке? — в дверь стучит Елена.

Судя по тому, что она заволновалась, я нахожусь здесь довольно долго.

— Да, простите, скоро выхожу.

— Там мальчики вас ждут.

— Иду.

Выхожу, лишь когда слышу тихий стук двери. Это Елена покидает мою спальню. Я воровато выхожу следом. Надеваю свитер, чтобы прикрыть поцарапанную браслетом руку, и выхожу, тут же попадая в объятия к ребятам. Они налетают на меня с веселыми визгами и на приличное время позволяют отвлечься от насущных проблем и множества вопросов, которые появляются после встречи с Давидом.

Мы играем с ребятами до самого вечера. Я даже беру на себя дополнительные занятия по английскому и математике на себя. Елена не возражает, что странно. Вдвойне удивительно, что не прибегает отец с криками, что занимаюсь я снова не тем, чем должна. Мы спокойно занимаемся, веселимся. Надя активно ползает вокруг нас. Идиллия, нарушаемая лишь вечером неловким голосом Елены:

— Простите, Ясмин Тимуровна. Ваш отец… просил вас через час быть готовой к ужину.

— Конечно.

Оставляю детей на нее, сбегаю к себе в комнату и с сожалением отмечаю, что надеть что-то с коротким рукавом не выйдет. Кожа вокруг браслета красная, воспаленная. Возникает мысль попросить Давида его снять, но почему-то я уверена, что он откажет. И отец его в этом поддержит. Я попросту в ловушке. В золотой клетке с серебрянной удавкой на руке. Куда бы ни пошла, и Давид, и отец будут в курсе моей жизни.

Встреча с друзьями, фитнес, походы по магазинам — они будут знать все. Мороз по коже от этого осознания. И неожиданно хочется сбежать. Проявить бунтарский характер, как когда-то в подростковом возрасте. Только вот это отец уже учел. Теперь просто так отсюда сбежать нельзя. Он даже жить отдельно меня не отпускает. Прикрывается желанием быть поближе к внукам. К внукам, которые столько лет его не интересовали и отца которых он ненавидит?

— Ясмин Тимуровна…

На пороге появляется Елена. Для меня слишком быстро, хоть я и успела собраться. Улыбаюсь этой женщине, которая сейчас кажется мне единственным другом в этом огромном и холодном особняке.

— Детей я уже собрала, — сообщает, когда выхожу из комнаты. — И отвела вниз. Они будут ужинать отдельно.

Ну, конечно.

— Хорошо. Спасибо, Елена.

— Я заберу их сразу после. Пойдем с ними на вечернюю прогулку перед сном.

Я тоже хочу на прогулку вместо душного ужина с отцом. Не уверена, что у нас сложится разговор. Да и есть я не хочу, несмотря на то что за весь день так ничего и не съела.

Вместо платья я надела классические брюки, шелковую майку на тонких бретельках и пиджак, рукава которого доходят до середины ладони и тщательно скрывают раненую кожу.

Спустившись вниз, слышу мужские и женские голоса. Значит, ужинать будем не в одиночестве. Кто-то пришел, потому и детей отвели в другую комнату.

Захожу в гостиную, здороваюсь с незнакомыми людьми, не спеша подходить к отцу. Чуть в стороне замечаю Давида, который салютует мне бокалом. Его взгляд проходится по мне сканером, останавливается в районе левой руки, кожу которой жжет ненавистный браслет. Он усмехается, словно догадываясь, что я пыталась снять его удавку. Отворачиваюсь, хватаю с подноса проходящего мимо официанта бокал и подношу его к губам. Чувствую на щеке взгляд, но больше не смотрю в сторону того, кто посадил меня на цепь.

Глава 13

Ясмин

— Не так быстро, Ясмин! — говорит отец в спину, когда собираюсь подняться к себе. — Задержись.

Мероприятие, на котором я исполняла роль улыбающейся дочери Тимура Горлова, подошло к концу. Гости разъехались, непонятно только, зачем вообще приезжали, а прислуга убирает с небольших столов, на которых был устроен символический фуршет. Я бы предпочла еще поужинать. Не наелась тарталетками и выставленными фруктами. Надеюсь, детей кормили лучше, чем нас.

— Что, папа?

— Нужно поговорить. Зайдешь ко мне в кабинет?

Я вопросительно смотрю на Давида, что стоит за его спиной и никуда не уходит. Судя по всему, у них с моим отцом тоже есть какой-то важный разговор, потому что он единственный из всех, кто остался.

— Сейчас?

— Да, можно и сейчас.

— Я сбегаю к детям, узнаю, все ли у них в порядке, и приду.

Отец поджимает губы, словно недоволен моим ответом, но все же в результате просто кивает и позволяет мне уйти.

Быстро поднявшись на второй этаж, с сожалением отмечаю, что Елена уже уложила и Надю, и мальчиков. Все же они к ней привыкли, если даже перед сном не закатили истерику и не потребовали маму. Впрочем, может, и была истерика, просто на первом этаже, где проходил прием, ее слышно не было из-за дальнего расположения детских. Видимо, это еще один идеальный отцовский план. Заиметь внуков, которые не будут мешать, когда нет времени с ними возиться.

— Ты быстро, — замечает отец, когда захожу к нему в кабинет после короткого стука в дверь.

— Дети спят.

— Еще бы! — хмыкает довольно. — Елена — лучшая няня, или ты думала, я доверю своих внуков дилетантке?

— Я подумала, что они не уснут, так как привыкли ложиться со мной.

Отец цокает языком и морщится. Явно чем-то снова недоволен.

— Слишком уж ты к ним привязана, — замечает не без укора.

— Они мои дети. Предлагаешь спихнуть их на няню?

— Ты росла с няней, плохо разве было?

— Иногда мне не хватало материнского тепла и отцовского внимания, папа.

— Материнского тепла, — морщится. — Не по адресу претензия, Ясмин. Твоя мать бросила нас, а жениться на очередной меркантильной суке не входило в мои планы.

Мое замечание об отцовском внимании папа, конечно же, никак не комментирует, потому что он, по его мнению, делал все возможное, чтобы вырастить меня в хороших условиях, чтобы у меня было все, о чем только можно мечтать. А я, будучи ребенком, мечтала лишь о том, чтобы папа хоть однажды приехал на мое выступление в саду и школе и не опоздал на празднование дня рождения, которое проспонсировал. Материального у меня всегда всего было с лихвой. Лучшая одежда и украшения, любые капризы, личный автомобиль. Не было только того, чего мне так сильно хотелось — внимания. И теперь я не собираюсь лишать этого своих детей.

— Ты хотел поговорить, — напоминаю ему, поняв, что больше ничего от него не дождусь.

— Да. Как прошел разговор с Динаром? Тебе есть чем меня порадовать? Давид сказал, тебе понадобилась его помощь. Динар привел свою любовницу, — выплевывает отец. — Он до сих пор ее трахает?

— Мы не разговаривали о том, какие отношения у него с Кариной, папа.

— А то непонятно, — фыркает. — Или ты надеешься, что все это время твой Динар хранил тебе верность? — усмехнувшись, отпивает из стакана виски.

Я знаю, что у него проблемы с давлением, и пить ему категорически противопоказано. Так было еще восемь лет назад, но судя по всему, ничего не изменилось, и отец по-прежнему ведет себя как ребенок, забывая о своем здоровье.

— Пора взрослеть, Ясмин, и прекращать верить в сказки.

Стук стакана о деревянную поверхность разносится по комнате. С неприятным звуком скользящих по полу колесиков кресла отец отъезжает от стола и складывает руки на груди.

— Так как прошла встреча? Он тебе угрожал? Что-то требовал?

— Хотел встречи с детьми.

Отец хмыкнул самодовольно. Так, словно именно так все и планировалось, и от этого мне почему-то стало не по себе. Впервые с момента, как я сбежала от Динара, захотелось вернуться и поговорить. Не прощать измену, разумеется, об этом не идет и речи, но поговорить, решить все, определиться. Так, чтобы…